Джудит Макнот - История любви леди Элизабет

– Да, – рассеянно ответила она, а когда взглянула ему в лицо, то увидела холодность в его глазах; но теперь, по-новому разбираясь в своих чувствах, ей было легче понять его. Нежная, понимающая улыбка показалась на губах девушки, когда музыканты заиграли вальс; он звучал в сердце Элизабет, когда Ян обнял ее талию, а его левая рука сжала ее пальцы, как бы обволакивая их.

Над головой в хрустальных люстрах горели тысяча свечей, но Элизабет была в прошлом, в освещенной лунным светом беседке. Тогда, как и теперь, Ян двигался под музыку со свободной легкостью. С этого прелестного вальса началось что-то, что кончилось плохо, ужасно плохо. Сейчас, танцуя с Яном, она могла сделать так, чтобы этот вальс закончился совсем по-другому, и она это знала; сознание этого наполняло ее гордостью и волнением. Элизабет ждала, думая, что он скажет что-то ласковое, как в прошлый раз.

– Белхейвен весь вечер пожирал тебя глазами, – вместо этого сказал Ян. – А также половина мужчин в этом зале. Для страны, которая гордится прекрасными манерами, они, бесспорно, не распространяются на восхищение красивыми женщинами.

Это, подумала Элизабет, удивленно улыбаясь про себя, не то начало, которого она ожидала. При его таком настроении Элизабет поняла, что придется самой начать разговор. Взглянув в его загадочные золотистые глаза, она тихо сказала:

– Ян, было ли что-нибудь, чего ты очень хотел, что-нибудь; что ты мог получить – и все же боялся протянуть за ним руку?

Удивленный ее серьезным вопросом и тем, что она назвала его по имени, Ян постарался не обращать внимания на ревность, терзавшую его весь вечер.

– Нет, – ответил он, старательно сдерживая резкость в своем голосе и глядя на ее очаровательное лицо. – Почему ты спрашиваешь? Ты хочешь чего-нибудь? – Она опустила глаза и кивнула рюшам его белой манишки.

– Чего же ты хочешь?

– Тебя.

У Яна перехватило дыхание, и он смотрел на ее блестящие волосы.

– Что ты только что сказала?

Она посмотрела ему в глаза.

– Я сказала, что хочу тебя, только я боюсь, что…

Сердце Яна стукнуло в груди, и его пальцы непроизвольно впились ей в спину, привлекая ее.

– Элизабет, – сказал он с волнением, взглянув с некоторым возмущением на смотрящую на них с большим любопытством толпу и борясь с невыполнимым желанием увести ее на галерею, – зачем, ради Бога, тебе понадобилось говорить мне такую вещь посреди этого проклятого танца в набитом людьми зале?

Она улыбнулась еще шире.

– Я подумала, что это, кажется, самое подходящее место, – ответила ему Элизабет, смотря, как темнеют от желания его глаза.

– Потому что здесь безопаснее? – с недоверием спросил Ян, подразумевая безопасность от его проявлений страсти.

– Нет, потому что вот так все началось два года назад. Мы были в беседке, и в зале играли вальс, – напомнила она, хотя в этом не было необходимости. – И ты подошел сзади меня и сказал: «Потанцуй со мной, Элизабет». И я… я танцевала, – сказала она, и голос ее замер от странного выражения его потемневших глаз. – Помнишь? – неуверенно добавила, когда он не произнес ни звука.

Их взгляды встретились.

– Люби меня, Элизабет, – хрипловатым голосом настойчиво попросил он.

Дрожь пробежала по всему телу Элизабет, но она прямо смотрела ему в глаза, не моргая.

– Я люблю.

Звуки вальса замерли, и с огромным усилием Ян заставил себя отпустить ее. Они вместе пробирались через толпу, вежливо улыбаясь людям, которые останавливали их, не имея даже представления, о чем с ними говорили. Когда они приблизились к группе, собравшейся вокруг Таунсендов, Ян, дотронувшись до ее руки, задержал ее.

– Я давно хотел сказать тебе кое-что, – сказал он. Тщательно соблюдая приличия, взял с подноса проходившего мимо лакея бокал, чтобы показать причину, по которой они остановились. – Я должен был бы сказать об этом раньше, но до сегодняшнего дня ты сомневалась во мне и не верила мне. – Элизабет грациозно кивнула женщине, поздоровавшейся с ней, затем медленно протянула руку за бокалом, слушая, как он тихо добавил: – Я никогда не говорил твоему брату, что не хочу жениться на тебе.

Ее рука замерла, затем она взяла у него бокал и пошла рядом с ним, стараясь как можно дольше протянуть время возвращения к своим друзьям.

– Спасибо, – тихо произнесла Элизабет, останавливаясь, чтобы сделать глоток из бокала, еще раз найдя предлог постоять с Яном.

– Есть еще одно, – раздраженно сказал он.

– Что такое? – спросила она.

– Мне противен этот чертов бал. Я бы отдал половину своего имущества, чтобы оказаться вместе с тобой в каком-нибудь другом месте.

К удивлению Яна, его бережливая невеста в полном согласии кивнула головой.

– Я бы тоже.

– Половину? – упрекнул он, подшучивая над ее полнейшим пренебрежением к правилам приличия. – В самом деле?

– Ну, по крайней мере, четверть, – растерянно поправилась она, протягивая руку для обязательного поцелуя, взявшись за бока юбок и собираясь сделать реверанс.

– Не смей приседать передо мной, – смеясь про себя, предупредил Ян, целуя затянутые перчаткой пальцы. – Куда бы я ни пошел, женщины валятся на пол, как сломанные мачты корабля.

Плечи Элизабет тряслись от смеха, когда она, не послушавшись, присела в глубоком придворном реверансе, показывая чудо грации и шарма. Над ее склоненной головой раздался его горловой смешок.

Настроение Яна резко изменилось, неожиданно бал показался ему чрезвычайно веселым. С полной невозмутимостью он танцевал с достаточно старыми и уважаемыми дамами из общества, чтобы позднее завоевать репутацию абсолютно приемлемого кавалера для Элизабет. За весь этот долгий вечер его безмятежное настроение было нарушено всего лишь несколько раз. Первый раз, когда кто-то, не зная, кто он, поделился с Яном сведениями о том, что всего лишь два месяца назад дядя леди Элизабет разослал приглашения всем бывшим претендентам на ее руку, предлагая им жениться на ней.

Не подав и вида, что испытывает шок и отвращение к Джулиусу Камерону, Ян изобразил на лице насмешливую улыбку и доверительно сообщил:

– Я знаком с дядей этой леди и должен, к сожалению, сказать, что он слегка не в своем уме. Как вам известно, такие вещи встречаются, – закончил Ян, смягчая свои слова, – в наших самых благороднейших семьях.

Нельзя было не догадаться, что Ян имеет в виду слабоумного короля Англии Георга, и от этой шутки собеседник разразился хохотом.

– Правда, – согласился он, – прискорбная правда. – После чего отправился распускать слухи, что доказано, будто у дяди Элизабет в голове не хватает винтиков.

К сэру Фрэнсису Белхейвену, который, как обнаружил его дед, хвастался тем, что Элизабет провела с ним несколько дней, Ян применил метод не столь тонкий, но значительно более эффективный.