Мэри Брэддон - Тайна леди Одли

Роберт Одли сидел у камина, угрюмо разглядывая язычки пламени и ломая голову над тем, с чего начать разговор. Томительные минуты следовали одна за другой, и предупреждение доктора оказалось нелишним.

— Вы очень любезны, доктор Мосгрейв, — сделав над собой усилие, промолвил молодой человек, — я весьма признателен вам за то, что вы не оставили мою просьбу без ответа. То, ради чего я вызвал вас, доставляет мне неописуемую боль, и, обращаясь к вашему опыту, я почти готов слепо довериться вам, чтобы помочь себе и тем, кто мне весьма дорог, выйти из чрезвычайно затруднительного положения.

Доктор Мосгрейв, дотоле взиравший на Роберта с деловым безразличием, впервые взглянул на него с неподдельным интересом.

— Признание пациента доктору столь же священно, сколь священна исповедь грешника духовному пастырю, не так ли? — спросил Роберт Одли.

— Именно так, сэр.

— Вы гарантируете, что дело, ради которого я побеспокоил вас, не будет предано огласке ни при каких обстоятельствах?

— Разумеется, сэр.

— Мне известно, что вы специализируетесь в области психических заболеваний.

— Совершенно верно, сэр.

— По-видимому, вам не однажды приходилось выслушивать странные, а порою ужасные признания?

Доктор Мосгрейв утвердительно кивнул головой.

В эту минуту он казался человеком, который может надежно запереть в своей бесстрастной груди тайну целого государства, не почувствовав при этом никаких неудобств, налагаемых подобным бременем.

— То, о чем я хочу вам рассказать, — промолвил Роберт Одли, — касается не меня, и, надеюсь, вы простите, если я еще раз подчеркну, что конфиденциальность должна быть соблюдена неукоснительно.

Доктор Мосгрейв снова кивнул — на этот раз чуть строже.

— Я весь внимание, мистер Одли, — холодно сказал он.

Роберт Одли придвинул кресло поближе к доктору и тихим голосом начал рассказывать все то, о чем миледи поведала прошлым вечером.

Доктор Мосгрейв слушал его, не выражая ни малейшего удивления. Лишь раз он позволил себе улыбнуться — то была едва заметная, горькая усмешка, — когда Роберт поведал ему о мнимых похоронах в Вентноре, но и на этот раз он не выказал заметного удивления.

Роберт закончил свой рассказ на том месте, где сэр Майкл Одли прервал монолог миледи. Он не упомянул ни об исчезновении Джорджа Толбойза, ни о своих мрачных подозрениях на этот счет. Ничего не рассказал он и о пожаре на постоялом дворе.

— Это все? — сурово покачав головой, спросил доктор Мосгрейв. — Более вы ничего не хотите добавить?

— Более ничего. По-моему, то, что я рассказал, не нуждается в дополнениях.

— Итак, вы хотите убедиться, что эта леди — душевнобольная и потому не несет ответственности за свои действия?

Роберт Одли вздрогнул: он не ожидал, что доктор так быстро угадает его желание.

— Да, мне бы хотелось, чтобы леди на поверку оказалась умалишенной: это разом оправдает все, что она совершила.

— И избавит ее от суда, не так ли, мистер Одли?

Роберт нервно повел плечами: он опасался не суда, а кое-чего похуже.

— Боюсь, мой визит не принесет вам никакой пользы, — тихо промолвил доктор. — Я, конечно, осмотрю леди, но, должен предупредить, в ее болезнь я не верю.

— Почему?

— Потому что в ее действиях нет ничего, что свидетельствовало бы о ее ненормальности. Она убежала из дома, но убежала в поисках лучшей доли. Что в этом необычного? Второй брак посулил ей богатство и титул, и ради этого она совершила преступление, имя которому — двоемужие. Что в этом необычного? Когда она оказалась в безумно трудном положении, она не впала в безумие, но, проявив завидную изобретательность и хладнокровие, сделала все, чтобы выпутаться из беды.

— Однако наследственное умопомешательство…

— Может проявиться в третьем поколении и отразиться на детях леди, если они у нее будут. Душевная болезнь не обязательно передается от матери дочери. Был бы рад помочь вам, мистер Одли, если бы мог, но в том, что я услышал от вас, признаков ненормальности я не усматриваю. Поверьте, в Англии ни один суд присяжных не примет всерьез вашу версию об умственной ущербности этой женщины. Лучшее, что вы можете для нее сделать, — это отослать ее назад, к первому мужу, если он согласится ее принять.

Роберт Одли вздрогнул, услышав упоминание о друге.

— Ее первого мужа нет в живых, — сказал он. — Точнее говоря, он исчез, пропал, но… У меня есть основания предполагать, что его нет в живых.

Роберт говорил с заметным волнением, и это, разумеется, не укрылось от внимания доктора.

— Первый муж леди исчез, — сказал он, делая ударение на каждом слове, — но вы считаете, что его нет в живых.

Несколько минут он молчал, глядя на огонь тем же угрюмым взором, каким прежде глядел на него Роберт, а затем сказал:

— Мистер Одли, между нами не может быть недомолвок. Вы мне рассказали не все.

Роберт взглянул на доктора с нескрываемым изумлением.

— Вряд ли я смогу помочь вам, — продолжил Элвин Мосгрейв, — пока буду гадать, где кончается ваша откровенность и где начинается ваше недоверие. Вы рассказали мне только половину истории, связанную с этой леди. Итак, что стало с ее первым мужем?

Мистер Мосгрейв задал свой вопрос столь решительным тоном, словно был уверен наперед, что здесь разгадка всех тайн.

— Я уже сказал вам, доктор Мосгрейв: не знаю.

— Однако ваше лицо поведало мне о том, что вы что-то скрыли от меня, и оно же поведало о том, что вы кого-то подозреваете!

Роберт Одли сидел безгласный, как камень.

— Если желаете извлечь пользу из моего визита, мистер Одли, — промолвил доктор, стараясь говорить как можно убедительнее, — вы должны доверять мне. Итак, первый муж леди исчез. Когда и как?

Роберт с трудом поднял голову.

— Что ж, я доверюсь вам, доктор Мосгрейв. Расскажу на этот раз все, без утайки. Я не прошу вас ни о чем, что могло бы нанести вред обществу, в котором мы живем, но я прошу вас, если можете, спасите имя нашего рода от бесчестья и позора!

Он рассказал, как исчез Джордж Толбойз, рассказал о собственных волнениях и страхах, и лишь богу известно, с какой неохотой решился он на полное, исчерпывающее признание.

Доктор Мосгрейв внимательно слушал Роберта Одли, и по его лицу невозможно было угадать, к какому решению он придет. Когда Роберт закончил, доктор встал и снова взглянул на часы.

— Я могу уделить вам еще двадцать минут, не более. Мне бы хотелось осмотреть леди. Итак, вы говорите, ее мать скончалась в доме для душевнобольных?

— Да, именно там. Вы хотите осмотреть леди Одли один на один, без свидетелей?

— Да, один на один, если не возражаете.

Роберт вызвал звонком горничную миледи, и она проводила, доктора в будуар леди Одли.