Аманда Скотт - Отблески лунного света

– Позвольте, но он должен будет остаться, – заметила Амалия, вручая ей мыло. – Файф же так и сказал. Кроме того, он должен будет вскорости отправиться в Хантли. Что же может быть настолько срочным в Элайшоу?

– Я не могу рассказать вам больше без его на то согласия, – ответила Сибилла, – и, пожалуйста, не спрашивайте его. Это важно, и все тут. Если он не сможет поехать, то я обязана в любом случае.

– Хорошо, предположим, он не поедет, но я надеюсь, что бы это ни было, если это не может подождать, то Гарт или Уот не позволят вам в одиночку ехать от Хоуика до Элайшоу. – Амалия усмехнулась. – В любое другое время и я поехала бы с вами, но я не осмеливаюсь, пока ношу ребенка.

– Скажите мне кое-что, Амалия. Вы когда-либо замечали, чтобы ваш брат не держал слово после того, как он его дал, если в его власти сделать по-другому?

– Нет... если он дал его. – Она закончила пожатием плеч, и Сибилла не сказала больше ни слова.

Другие вскоре возвратились, обернули ее в желтые одежды, расчесали волосы, сопроводили в другую палату и уложили в кровать.

– Я люблю вас всех и надеюсь, что вы простите меня, – сказала Сибилла тепло, переводя взгляд от одной улыбки на лицах сестер к другой, пока не обратилась к более серьезному выражению на лице леди Мюррей. – Я дрожу при мысли об этих общественных постельных обязанностях.

Ее хорошие подруги, теперь сводные сестры, и Элис согласились, смеясь, и ушли, угрожающе требуя исполнения вплоть до мелочей ритуалов завтрашнего дня.

Леди Мюррей отправила их, закрыла дверь и возвратилась к Сибилле.

– Не бойтесь, что я хочу остаться, моя дорогая, ибо я все равно так не поступлю. Я только хотела сказать, что вы действительно, как я полагаю, будете прекрасной женой нашему Саймону.

Благодарная Сибилла произнесла:

– Мой отец заявил мне, что мой брак является помехой в его планах, и что я связываю тем самым ему руки. Когда вы сказали, что не будете стоять у нас на пути, я не поняла тогда, о чем вы говорите, и догадалась лишь позднее. Я полагаю, что вы не посчитаете меня дерзкой, если я скажу, что надеюсь на то, что он сумеет все уладить.

– Да, – ответила леди Мюррей, порозовев, – было бы нечестно отрицать, что между нами возникли нежные чувства, моя дорогая Сибилла. Но после вашего бракосочетания с Саймоном сэр Малькольм становится, согласно закону, отцом Саймона, а я – вашей матерью. Поэтому, таким образом, он боится, что мы попали в запрещенную степень родства. Я не настолько уверена во всем этом, но он обещал изучить данный вопрос. Я полагаю, он хотел расспросить об этом епископа сегодня вечером, однако Файф слишком быстро увел священника с собой.

– А что, если мой отец прав? – спросила Сибилла, с легкостью представляя их женатыми. Они бы дополняли друг друга очень хорошо, потому что он был хорошим землевладельцем, а она могла бы с удовольствием управлять домашним хозяйством в Элайшоу и заботиться о нем.

– Он попросит папского разрешения, я уверена, – ответила леди Мюррей. – Это просто необходимо в последние дни, все равно.

– Что вызвало тот спор, миледи? – спросила Сибилла. – Вы ответите мне?

Покраснев больше обычного, что странно выглядело на столь взрослой женщине, она все же распрямила плечи и сказала:

– Это было не больше того, что случилось между вами и Саймоном, моя дорогая, с одним лишь пустяковым различием. Мы были к этому времени женаты, и, как вы могли бы догадаться, вошел мой муж.

– Помилуйте!

– Вот так-то. Мой муж мертвенно побледнел, и... и когда Малькольм попробовал взять вину на себя и сказал, что он всего лишь украл поцелуй, муж избил его. Он не услышал бы и имени Малькольма, упомянутого вскользь, и, боюсь, с течением времени муж убедил меня в том, что Малькольм легкомысленный человек. Однако когда он вошел в зал в Элайшоу, я поняла... Но я говорю что-то слишком много, так что я должна пожелать вам спокойной ночи, моя дорогая. Я только хотела сказать вам, что я одобряю ваш союз. Вы не представляете, насколько более счастливым вы делаете Саймона.

Не дожидаясь ответа, она оставила комнату.

Сибилла откинулась назад на подушки и попробовала вообразить ее отца, целующего жену другого человека, но тут послышался легкий щелчок в замке, а следом смех Гарта Нейпира. Мгновение спустя замок щелкнул еще раз, и наступила тишина.

Она открыла глаза и увидела Саймона, обнаженного по пояс. Его светло-каштановые волосы вьющимися локонами спадали на плечи, а в огне свечей и камина прорисовывались мускулы его сильного торса. Сердце ее внезапно затрепетало.

Когда Саймон вступил в комнату, он думал, что она спит, и остановился на мгновение, в то же время пристально ее разглядывая. Одна голая рука покоилась наверху покрывала, которое соскользнуло достаточно низко, чтобы обнажить ее гладкие плечи и мягкую выпуклость прекрасных грудей.

Свечи на стене у кровати бросали золотистые блики на ее кожу, оттеняя основные изгибы ее тела. Длинные локоны были распущены, и это, подумал он, было ободряющим признаком.

Комната была простой, но опрятной. Кровать выглядела большой, комфортной и достаточно крепкой, чтобы разместить на себе пару молодоженов. Его губы изогнулись при мысли об этом, однако в этот момент она открыла глаза и посмотрела на него.

– Мне показалось, что я заснула.

– Надеюсь, что вы не хотите вновь вернуться ко сну? – поинтересовался он.

– Нет, – сказала она, усаживаясь на подушках и подтаскивая одеяло к подбородку, – я хочу поговорить.

– Я знаю, что вы имеете в виду, миледи. О том, что Файф сказал...

– Саймон, вам не показалось, что его поведение было самое необычное? Вспомните, что вскоре после того, как Томас вломился к нам, он сидел рядом с Файфом в зале.

– Нуда, сидел, и я не сомневаюсь, что он сказал ему все, что видел, и, несомненно, еще и преувеличил, чтобы подставить меня.

– Или же, возможно, чтобы скрыть правду, потому что Файф сказал ему, что украденный поцелуй не причина, чтобы вы почувствовали себя обязанным жениться, – сообщила она.

– Послушайте, Сибилла, я прекрасно осведомлен о том, что вы думаете о Файфе, но клянусь вам, что это я сам принимал все меры к тому, чтобы мы поженились, и лишь потому, что хотел жениться на вас.

– В качестве обязанности, сэр?

– Нет! – ответил он жестко. – Без всякой обязанности.

– Ваша мать сказала, что вы всегда знаете ваши обязанности.

– Она? – Он запустил руку в свои все еще влажные волосы и сжал губы, изо всех сил пытаясь восстановить душевное равновесие. В данный момент ему хотелось швырнуть или побить кого-нибудь. Его мать... Он невидящим взором рассматривал стену, пока не вынудил себя вновь обернуться к Сибилле.

Она уставилась на него с надеждой, а ее мягкие губы разошлись.