Лоретта Чейз - Вчерашний скандал

Братья Рэнкин следили, как Мэри Миллар вместе с кем-то еще выводит своего пьяного брата из таверны.

— Это парень оказался полезным, — сказал Рой.

— Хотя бы раз, — поддакнул Джок.

Мэри Миллар работала горничной в замке Горвуд. Её брат был сапожником. Братья Рэнкин сообщили Мэри, что беспокоятся о том, как бы пальцы Глауда не могли случайно оказаться сломанными. Они переживали, что такое может произойти, если Мэри не начнёт вести себя дружелюбнее и не станет больше с ними общаться, рассказывая, к примеру, обо всём происходящем в замке. Они также волновались о том, что может случиться с нею самой, если она проронит хоть слово об этом.

Любой, кто покупал Глауду выпивку, был его другом. Прошлой ночью Рэнкины стали ему очень близкими друзьями. Каждый вечер, когда Мэри приходила забирать его, он сидел в углу, вдали ото всех, с двумя своими добрыми друзьями. Мэри присаживалась и говорила с ними, быстро и очень тихо. Сегодня она рассказала им о визите двух пожилых леди в Эдинбург.

— Теперь они знают, что сказал старик, — заключил Джок. — Но они не копают.

— «Стены имеют глаза и уши, но берегись, тот, кто внизу», — проговорил Рой. — А что может находиться под стеной, кроме земли?

Джок осмотрелся, но вокруг никто не прислушивался к их разговору. Даже когда паб бывал переполненным, люди обычно оставляли вокруг них некоторое пространство. Он наклонился над своей кружкой и произнёс:

— Мы находили кое-что в земле. Возле стены.

Джок смотрел в свою кружку:

— Они не копают, по-настоящему, и мы не можем.

Рой задумался.

— Я свихнусь, ей-богу, — сказал Джок. — Всё это время…

— Может, слова старика означают что-то другое, — приговорил Рой.

Для Джока это было чересчур сложно. Он покачал головой, поднял кружку и осушил её.

— Может, они смогут разгадать, что они означают, — продолжал Рой. — Спору нет. Старик был образованный. Сынок лэрда тоже образованный. Может, сказанное им — эти непонятные слова — обозначают что-то другое. А бумажка всё объясняет. Мы не можем добыть эту бумажку. Мы ничего не можем поделать. Может, мы позволим им проделать всю работу.

— И найти клад? — спросил Джок. — Вот так? Сдаться?

— Почему бы им не сделать всё за нас и не найти его? — ответил Рой. — Найти — одно дело, а вот сохранить — совсем другое.

— Ты подцепил горячку, Рой? — изумился его брат. — Думаешь, мы сможем отобрать клад у них? С полным домом прислуги и этим ублюдком Хэрриком во главе? Двери на засовах. Капканы в подвале.

— У нас есть Мэри, — сказал Рой. — Она сделает, как мы прикажем.

— Чтоб вам пусто было! — вскричала Оливия. — Чёртовы, упрямые камни! Вы не сфинксы, чтоб вам треснуть! Там что-то есть, и все мы это знаем.

Она ударила по стене антресоли деревянным молоточком.

— Не…

— Ой! — Молоток с грохотом упал на пол.

— Не стучи так сильно, — пробормотал Лайл. Он поднял свой молоток и направился к Оливии. Она потирала руку. Он оттолкнул её кисть и начал массировать ушиб.

— Тебе нужно легонько постукивать, — сказал он.

— У меня к этому нет таланта, — ответила Оливия. — Я не знаю, для чего стучу. Не знаю, что должна услышать. Ты не мог бы просто делать так, как Бельцони [24] Джованни Баттиста Бельцони (итал. Giovanni Battista Belzoni ; 15 ноября 1778, Падуя — декабря 1823, Гато (Бенин)) — известный итальянский путешественник. В Долине царей (Бибан эль Молук) близ Фив он открыл многие важные катакомбы с мумиями, в числе их знаменитую гробницу Псамметиха. Но самым блестящим предприятием Бельцони было открытие пирамиды Хефрена. (Данные Википедии) ?

Перегрин перестал растирать её руку.

— А что сделал Бельцони?

— Сам знаешь. Ты мне когда-то объяснял. Он осматривал структуру и распознавал отличия в песке или в каменной кладке. Так он отыскал вход во Вторую пирамиду. Он рассказывал об этом в своей книге.

Она указала на стену:

— Ты не можешь просто увидеть?

— Я смотрел, — ответил Лайл. — Но здесь совсем по-другому. Нет ни песка, ни щебёнки. Я даже не знаю точно, что ищу.

Он осознал, что больше не массирует руку Оливии, но и не выпускает её из своей. Перегрин отпустил её, нежно и аккуратно, отступая на шаг назад.

Прошло пять дней.

Это было очень долго. Они были заняты, разбирая бумаги и книги Фредерика. Но не за закрытыми дверями. Они перенесли вниз все документы и работали в большом зале, Лайл — на своей половине стола, Оливия — на своей.

Они не говорили этого вслух. Это было не нужно. Некоторые вещи вышли из-под контроля, и даже Оливия это признавала. Она видела, что они стоят на краю пропасти, и даже она, столь беспечная, сделала шаг назад.

Мы погубим жизни друг другу… Я не соглашусь на второе место в сердце мужчины…

— Где наша подсказка? — Спросил Перегрин.

— Где-то на полу, — ответила она. — Я её уронила. И жалею, что вообще нашла её.

— Напомни мне никогда не брать тебя на раскопки, — усмехнулся Лайл.

— Можно подумать ты взял бы меня с собой, — отозвалась девушка.

— Я бы взял, — проговорил он. — Но ты бы умерла со скуки. Или убила бы кого-то. Терпение — не самая сильная твоя сторона.

Оливия закружилась в вихре юбок и упала на одну из скамеек, оставленных рабочими.

Лайл нашёл брошенный ею клочок бумаги. Он сосредоточил на нём своё внимание. Знаки не совпадали с надписями на стенах. На стенах были инициалы и знаки каменотёсов — все оставляют за собой следы, как посетители на Большой Кровати из Уэра.

— Ты действительно задумывался об этом, — заговорила Оливия. — Обо мне и тебе, на раскопках.

Он думал об этом, даже больше, чем представлял. Когда он впервые увидел Великие Пирамиды и Сфинкса, то подумал об Оливии, о том, какое у неё было бы выражение лица, и что она сказала бы. Он вошёл в гробницу и…

— Временами я думаю о том, как чудесно было бы повернуться к тебе и сказать: «Посмотри на это. Взгляни сюда, Оливия». Да. Иногда я думаю об этом.

— О, — произнесла она.

— Момент находки был бы волнующим, — продолжал он. — Тебе бы понравилось. Но до того и после того тянутся часы, дни, недели и месяцы утомительной монотонной работы.

— В течение которых ты бы забыл о моём существовании.

— Ты могла бы принести мне чашку чаю, — заметил Лайл. — И я бы вспомнил.

— У тебя для этого есть Николс.

— Ты могла бы снять с себя всю одежду, — предложил он.

— И голой танцевать в пустыне?

— По ночам. Под звёздным небом. Ты никогда не видела таких звёзд и таких ночей.

— Звучит, как рай, — тихо проговорила Оливия и вскочила со скамьи. — Но я знаю, чем ты занимаешься. Ты заманиваешь меня в ловушку.

— Это абсурдно.

Он заманивает её в ловушку? Возможно.