Сюзанна Энок - Дьявол и Ангел

— Мама, — произнесла она. — Извини меня на минуту. Лорд Эббонли попросил меня представить его кое-кому.

Камелия Грэм с трудом удержалась от хмурого взгляда.

— Концерт должен начаться в любой момент, дорогая, так что, пожалуйста, поторопись, — неохотно согласилась она.

Маркиз с любопытством смотрел на Анжелику, но достаточно охотно последовал за ней.

— Моя будущая невеста? — шепотом поинтересовался он.

— Она отвечает всем вашим требованиям, — ответила Энджел.

— Мисс Пичли?

Высокая молодая женщина, прислонившаяся к одной из стен и казавшаяся откровенно скучающей, повернула голову.

— Да, леди Анжелика? — отозвалась брюнетка, коснувшись остриженных по моде локонов.

— Могу я представить вам Джеймса Фаринга, маркиза Эббонли? Милорд, мисс Эстер Пичли.

— Мисс Пичли, — весело поздоровался Эббонли, потянувшись к ее пальцам в своей обычной дерзкой манере.

Мисс Пичли повернула запястье так, чтобы вместо этого пожать его руку.

— Эббонли, — ответила она. — Не знала, что вы посещаете концерты.

— О, я всегда наслаждаюсь чем-то новым, — произнес он, бросая подозрительный взгляд на Анжелику. — Ваше имя кажется мне немного знакомым.

— Неужели? Возможно, вы читали одну из моих статей. Я — сторонница освобождения женщин.

— Ах, — прошептал маркиз. — Освобождения от чего, могу я спросить?

— От мужчин.

— От подчинения мужчинам или от присутствия мужчин как вида? — любезно поинтересовался Джеймс. Его губы дрогнули, и Анжелика подумала, что он, должно быть забавляется. Она подавила улыбку.

— Мужчины слишком долго использовали женщин в качестве всего лишь рабынь для воспроизводства. Я верю в то, что это должно быть…

— Энджел, мы заходим внутрь, — прошипела ее мать, потянув девушку за руку.

— Извините меня, — пробормотала Анжелика, неохотно уходя прочь.

Их компания оказалась сидящей в последнем ряду. Саймон расположился рядом с матерью Лили, и втроем они обсуждали поместье Стенфред, расположенное всего лишь в миле или около того от Найстона. Через минуту и ее мать была втянута в эту беседу. Наконец мисс Шарлотта Хартфорд заняла место за фортепьяно и начала играть, и шум в комнате затих.

Через несколько минут после начала пьесы кто-то уселся рядом с Анжеликой, но она пыталась вспомнить, какая из пьес Моцарта исполняется, и не обратила на это никакого внимания, пока не ощутила, как кто-то сжал ее пальцы. Испугавшись, девушка бросила взгляд в сторону и увидела маркиза, искоса поглядывавшего на нее. Она быстро снова уставилась вперед.

— Что вы делаете? — прошептала Энджел.

После некоторого колебания его пальцы выпустили ее ладонь.

— Эстер Пичли — чертов синий чулок, — прошептал он в ответ, — а вы — маленький дьяволенок.

— Что плохого в том, чтобы быть интеллектуалкой? — запротестовала она, удивленная тем, что маркиз продержался так долго. Как правило, своих собеседников-мужчин мисс Пичли стирала с лица земли меньше чем за минуту.

Он слегка покачал головой.

— Нет абсолютно ничего плохого в том, чтобы быть интеллектуальной женщиной, способной общаться, не выходя за рамки разумного и неправомерного поведения.

— Так в чем трудность? — спросила девушка, пряча усмешку и нисколько не удивленная тем, что маркиз настолько свободен от предрассудков.

— Трудность в том, что синий чулок обращается со своим знанием, как с чертовым боевым топором, разрубая им каждого оппонента-мужчину в пределах слышимости.

— Значит, вы ранены?

— Почти смертельно.

Смех сорвался с губ Анжелики, и она быстро подняла руку, чтобы заглушить его. Ее мать и две леди прямо перед ней обернулись и сердито посмотрели нее. Эти две женщины начали шептаться со своими компаньонками, и всего лишь мгновение спустя казалось, что все в комнате оглядываются, чтобы посмотреть на маркиза Эббонли, сидящего рядом с ней.

— Уйдите, — прошептала Энджел сквозь стиснутые зубы.

— Но мы почти кузены, — запротестовал тот.

— Полагаю, что это то, о чем вы сожалели ранее. И никто не знает, что Саймон и я помолвлены. Вы все испортите. — Наконец всеобщее внимание вернулось к передней части комнаты, поскольку игра мисс Хартфорд сделалась более энергичной. — Уходите, — повторила она. — Я представила вас мисс Пичли, потому что она респектабельна и из хорошей семьи и интеллектуальна, как раз, как вы хотели. Идите, побеседуйте с ней.

— Не пойду даже за сто фунтов, — с негодованием ответил Джеймс, и девушка снова подавила смешок.

— Вы разозлите Саймона, — предупредила она.

Эббонли наклонился вперед, чтобы увидеть тех, кто сидел за ней. От его кожи исходил слабый запах мыла для бритья. Энджел облизала внезапно ставшие сухими губы и неохотно повернулась, следуя за его внимательным взглядом.

— Саймон кажется вполне довольным, — прокомментировал маркиз. Так все и выглядело, потому что Саймон любил классическую музыку. — Кроме того, я предпочел бы побеседовать с вами.

Вспыхнув, девушка опять решительно посмотрела вперед.

— Я не разговариваю с вами, — прошептала она, хотя его замечание очень польстило ей. — Я слушаю Моцарта.

Джеймс наклонился ближе.

— Это Гайдн, — прошептал он, его дыхание мягко коснулось ее уха, и девушка вздрогнула.

— Ш-ш, — пробормотала она, сглотнув. — В любом случае я ненавижу эти неинтересные концерты.

— Тогда почему вы здесь? — Маркиз немного помолчал, а затем Анжелика уголком глаза уловила его усмешку. — Чтобы представить меня мисс Пичли, конечно же. Я ценю вашу жертву.

— Тихо, — упрекнула она его, когда ее мать враждебно глянула на них обоих.

— И говоря о классических творениях, — продолжил он, не утратив мужества, — как поживает ваш Брутус [6] Игра слов: Брутус (brutus) — кличка собаки, на англ. языке означает Брут, то есть римский сенатор 85–42 гг. до н. э., известный как убийца Цезаря. ?

На самом деле Энджел беспокоилась за мастиффа, но продолжать эту беседу было рискованно как для ее репутации, так и для собственного равновесия. Джеймс Фаринг, как она обнаружила, может быть весьма тревожащим типом.

— Сносно, — ответила она.

— Возможно, я приду навестить его, — заметил маркиз. До того, как Энджел смогла ответить, пьеса закончилась, и он присоединился к аплодисментам.

— Я пытался предупредить тебя, что мисс Пичли может быть немного… резкой, — произнес Саймон, когда они с Джеймсом сидели за завтраком на следующее утро.

— Ты мне уже об этом говорил. Да, я знаю. Я должен был прислушаться к тебе. Передай джем.

Саймон передал тарелку.

— Тогда почему ты вернулся, чтобы поговорить с ней в перерыве.