Маргарет Мур - Поцелуй виконта

Но, как всегда, рядом с нею он терял власть над собственным разумом, все его существо подчинялось единственно велению сердца и плоти. Забыв обо всем, он отдался радостному и волнующему ощущению ее близости.

Она подходила ему так, как ни одна женщина из тех, с кем ему доводилось встречаться: Одна Нелл понимала его стремления, его интересы, его желания и не находила его страсть к паукам странной или ненормальной, напротив, они ее тоже заинтересовали. Она была смелой, независимой, преданной, любящей и сильной, то есть обладала всеми теми качествами, какие ему хотелось бы видеть в своей жене.

Но главное, она понимала, почему он не может жениться перед отправкой в экспедицию. Она предоставляла ему полную свободу, чтобы он мог заниматься научной деятельностью, что составляло смысл его жизни.

Правда, эта ее готовность отпустить его вызывала противоречивое чувство боли, смешанное с глубокой благодарностью.

Однако, что бы ни таило в себе будущее, сейчас она была рядом и целовала его с таким жаром и страстью, что он не нашел сил отказаться от ее великодушного предложения.

Он горячо обнял ее, возбуждаясь от прильнувшего к нему сильного молодого тела. И странно! Сколько раз перед его глазами кружились в ритуальном танце девушки-туземки. Как пластичны и гибки были их стройные смуглые тела, обнаженные по пояс, как волнующе подрагивали их крепкие груди с большими сосками, как соблазнительно покачивались их крутые бедра, какой чувственности было исполнено каждое их движение! И ведь он не оставался равнодушным. Нет, наравне с восхищением он чувствовал и возбуждение. Но это нельзя было и сравнить с той страстью, которая охватила его сейчас!

Уступая взаимному желанию, Бромвелл подхватил ее на руки, бережно опустил на диван, лег рядом и, словно безумный, стал осыпать поцелуями ее лицо, закрытые веки с трепещущими ресницами, шею, плечи… В нетерпеливой жажде подаваясь ему навстречу, она коснулась его сюртука, и он сорвал его и отшвырнул в сторону. Тогда ее руки скользнули ему под рубашку и стали нежно поглаживать его грудь.

Кровь бросилась ему в лицо, и он готов был так же торопливо освободиться и от остальной одежды, чтобы ничто не мешало ему овладеть ею, чтобы они слились в порыве страсти, как животные во время гона…

Но нет, нет-нет! Что это с ним? Как мог он до такой степени забыться!

Разве она заслуживает того, чтобы ею наспех овладели на этом старом продавленном диване! А если будет ребенок?! И он, как последний подлец, уедет из Англии, оставив ее одну, обесчещенную и вдобавок с ребенком? Мысль об этом будто встряхнула его и погасила желание.

Судорожно дыша, он встал с дивана.

— Нелл, я этого не сделаю. — Он заправил рубашку. — Это дурно и несправедливо по отношению к вам!

Она села на колени и положила руки на его прерывисто вздымающуюся грудь.

— Вы очень благородны, милорд, — прошептала она. — Я сознаю последствия и принимаю их. Слегка подвинувшись к краю дивана, она погладила его по соскам, затем потянулась к пуговицам на его штанах. — Если вы не хотите… этого, мы можем заняться… кое-чем другим. Я… Я читала вашу книгу.

Его книгу?! Он действительно едва не забыл, что написал книгу.

— Некоторые вещи в интимной жизни аборигенов звучат очень интригующе… — Пуговицы покорно расстегнулись под ее пальцами, и он всем телом вздрогнул, когда ее рука скользнула внутрь. — Правда, вы не очень подробно их описали…

Последние остатки воли покинули его, и, закрыв глаза, он весь отдался запретному, невероятному наслаждению, которое подарили ему ее губы и рот, ее необыкновенно нежные ласковые и горячие руки.

— Кажется, я все сделала правильно, — тихо, с оттенком торжества сказала она.

— Абсолютно, — пробормотал он, краснея от смущения, как школьник, и непослушными пальцами застегнул пуговицы. — Я и не знал, что описал все так… так подробно…

— Это не вы, я просто догадалась, — залившись краской счастья и удовлетворения, призналась Нелл. Она и думать не могла, что способна сделать что-либо подобное, но ей так хотелось доставить ему удовольствие, и теперь она была довольна собой.

— Вы… Вы просто невероятная женщина… И перестаньте называть меня милорд, особенно… особенно после этого. Мое имя Джастиниан, хотя оно слишком выспреннее. — Он натянул рубашку. — Мой отец находил это имя внушительным, тем более что мечтал видеть меня политиком. Школьные друзья прозвали меня Багги, потому что в то время не видели разницы между пауками и насекомыми.

Она откинула с его высокого чистого лба прядь волнистых волос.

— Для школьника прозвище вполне нормальное, но я не смогу вас так называть. Я вижу в вас взрослого мужчину, а не мальчика.

— Признаться, мне тоже не хотелось бы, что вы так ко мне обращались. Думаю, все-таки лучше просто по имени. Пожалуй, я к нему уже привык. — Он привлек ее к себе и поцеловал в нежные мягкие губы. — Но я больше не могу и дальше называть вас мисс Спрингли. Может, подойдет «дорогая»?

— Мои друзья зовут меня Нелл.

Он сел на диван и усадил ее к себе на колени.

— Скажите, Нелл, вы ничего не замечаете? А я припоминаю некую молодую леди, которая не так давно оказалась точно в таком же положении, что привело к совершенно неожиданным результатам.

В тон ему она ответила с шутливой серьезностью:

— Меня бы нисколько не удивило, если бы я узнала, что вы намеренно притащили паука в карету, чтобы соблазнить ничего не подозревающую молодую особу.

— Если бы я мог догадываться о вашей реакции, я вполне мог это сделать, хотя я вдруг подумал, что в Англии не существует другой женщины, которую мне было бы столь приятно держать на коленях.

— Ну, это вы только так говорите.

Глаза его стали серьезными.

— Я не просто говорю, я это чувствую — искренне, всем сердцем.

Не поднимая на него глаз, она машинально крутила пуговку на его рубашке.

— Что ж, я польщена.

— Это не комплимент, а чистая правда, и сейчас, поскольку я люблю справедливость, нам нужно заняться еще кое-чем…

— А именно. Джастиниан?

— Н-ну, например… — Он поцеловал ее сначала в губы, затем в подбородок, между тем поглаживая ее по выступающим из выреза грудям.

Она обвила его шею руками.

— Вы меня дразните, милорд.

— Джастиниан! Но это еще не все.

— Правда?

— О да! — Он подвинулся и опустил ее на диван, устроившись сбоку.

И снова захватил в плен ее нежные, податливые губы, обнимая одной рукой, а другой проникнув под корсаж и теребя и лаская ее соски, затем накрыл всю грудь пылающей ладонью. Она часто задышала и инстинктивно выгнула спину, терзаемая страстным желанием, разгоравшимся от его нежных и смелых ласк.

Ее возбуждение стремительно передалось ему, и, не прерывая жаркого и требовательного поцелуя, он ловко развязал ленточку панталон и стал гладить ее по шелковистым бедрам, коленям, спуская тонкие чулки к щиколоткам таким невообразимо интимным движением, что у нее перехватило дыхание. В следующую секунду он мягким нажимом на плечи попросил ее лечь на спину, прошептав, что тоже хочет доставить ей удовлетворение. Слегка недоумевая, она отдалась на его волю радостно, полная ожидания и…