Барбара Картленд - Влюбленный джентльмен

– Я вложил самые крупные банкноты из тех, что были, милорд, – сказал секретарь.

– Благодарю, – ответил граф.

Он взял конверт, и когда секретарь вышел, протянул его Тэлии.

– Здесь то, что тебе требуется, – сказал он, – но мне не хочется, чтобы ты разгуливала пешком по городу с такой суммой денег, так что я могу доставить ее туда, куда тебе угодно. Или же могу подвезти» тебя на своем фаэтоне?

– Не могли бы вы… отвезти меня обратно… к лавке миссис Бертон?

– Как будет угодно, – ответил граф.

Она поставила свой бокал и, сжимая в руках конверт, поднялась на ноги.

Ее лицо было бледным. Широко открытыми и немного испуганными глазами она взглянула на графа.

– Я… хочу поблагодарить вас…

– Может быть, стоит оставить это до вечера? – спросил граф.

– Д-да, конечно…

В ее голосе прозвучали тревожные нотки, не ускользнувшие от его слуха.

– Перед тем, как мы уедем, – начал он, – мне бы хотелось кое-что сказать.

Тэлия взглянула на него, и ему показалось, что девушку бьет дрожь.

– Дело вот в чем, – сказал он. – Эти деньги я отдаю безвозмездно, не связывая тебя никакими обязательствами, и мне не нужны никакие благодарности, кроме тех, какие ты уже выразила.

– Вы… хотите… сказать… – недоверчиво начала было Тэлия.

– Я хочу сказать, моя милая, – произнес граф, – что с момента нашего вчерашнего расставания для меня ничего не изменилось. То, о чем ты попросила меня, не касается того, о чем мы говорили прежде или собираемся говорить сегодняшним вечером и когда бы то ни было.

Когда до нее дошел смысл сказанного, слезы выступили на ее глазах, от чего они словно стали более широкими и очаровательными.

– Как… вы… могли оказаться совсем не таким, как… я ожидала? – спросила она. – И таким… понимающим…

Слезы хлынули по ее щекам.

– На этот вопрос я отвечу вечером, – сказал он, – когда у нас будет побольше времени. А сейчас, мне кажется, тебе стоит вернуться на работу. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня возникли неприятности.

Губы девушки задрожали, но она не смогла произнести ни слова, и граф, вынув из нагрудного кармана платок, осторожно вытер слезы с ее лица.

– Я уверен, все будет в порядке, – сказал он, – и даже еще лучше, если ты сможешь научиться доверять мне. Я лишь хочу, чтобы ты поняла: я помогу тебе, чем только смогу.

– Я… люблю… вас!

Слова были едва различимы, но граф услышал их.

– Мне многое нужно сказать тебе о своей любви, – сказал он, – но это займет много времени. Но сейчас меня ждет регент, а он весьма не любит, когда его заставляют ждать.

Предлагаю оставить все недосказанное на сегодняшний вечер.

Увидев выражение его глаз, Тэлия ощутила, будто бы снова находится в его объятиях, и, хотя он даже не прикасался к ней, они понимали друг друга без слов.

Они были так же близки, как и в момент их первого поцелуя, и ей казалось, что граф чувствует то же самое.

Бок о бок они вышли из дома, и граф помог ей устроиться в фаэтоне.

Пока они ехали по направлению к Беркли-сквер, Тэлия думала, что никогда в жизни не видела столь яркого и сияющего солнечного света.

Когда лошади замедлили шаг, поднимаясь вверх по Хэй-Хилл, граф спросил:

– Тебя подвезти к задней двери?

– Да… Пожалуйста… – ответила Тэлия.

При этих словах она подумала, что граф обращался с ней не как со своей собственностью, но гораздо более нежно.

Она вспомнила, что так же обращался с матерью ее отец.

«Люблю! Люблю тебя!»– хотелось повторять ей снова и снова.

Но она боялась, что грум, сидевший позади них, слышит каждое слово.

Граф направил фаэтон к задней двери лавки.

– Я точно не могу больше ничем помочь? – спросил он.

– Н-нет… Я… в порядке, – ответила Тэлия.

Она протянула руку, и граф сжал ее в ладони, почувствовав, как девушка вздрогнула от его прикосновения.

Грум помог ей выйти из фаэтона, и она проскользнула в дверь, надеясь, что никто из работниц не видел ее возвращения.

К счастью, войдя внутрь, она обнаружила, что миссис Бертон все еще обслуживала клиентку в главном зале.

Тэлия подошла к столу, на котором выписывались счета, и, раздобыв лист бумаги, написала на нем:

Доверенное лицо сэра Дензила Кавершема от его имени передает сумму в 1000 фунтов стерлингов лорду Дервишу и выражает глубокое сожаление по поводу того, что выплата указанной суммы не была осуществлена в установленный срок трехлетней давности.

Конверт с деньгами и записку она вложила в еще один конверт, взятый ею со стола.

Завернув край конверта, она запечатала его сургучом, который миссис Бертон хранила на случай отправки денег в банк.

На конверте Тэлия написала:

Достопочтенному лорду Дервишу, Уайт-клуб, Сент-Джеымс-стрит.

Закончив писать, она спросила:

– А Билл здесь?

– Да, Тэлия, – ответила одна из работниц. – Он собирался отнести эту шляпку той, как ее, леди Уэнтмор. Она сначала сказала, что возьмет ее, а потом передумала.

– Я отнесу ее Биллу, – сказала Тэлия.

Она взяла коробку со стола и направилась в подвал, где обыкновенно находился Билл, если не выполнял заказ по доставке купленных товаров.

Ему не приходилось бездельничать, так как у миссис Бертон всегда имелось, чем занять его.

Требовалось распаковывать коробки и корзины, прибывшие из Парижа. Постоянно требовалось что-то починить, вычистить и отполировать. Миссис Бертон не видела причин нагружать кого-то еще работой, которую мог сделать и он.

Это был человек, перешагнувший сорокалетний рубеж, с седыми волосами, ужасавшийся при мысли, что может потерять работу, и когда Тэлия позвала его, он поспешно отозвался:

– Иду, иду! – как будто бы боялся получить выговор за нерасторопность.

– Эту коробку нужно доставить леди Уэнтмор на Керзон-стрит, Билл, – сказала Тэлия. – И не будешь ли ты так добр, чтобы отнести для меня это письмо в Уайт-клуб? Это тебе почти по пути.

– Конечно, я отнесу его, мисс, не сомневайтесь! – заверил ее Билл.

– Спасибо, Билл, ты очень добр. Но будь осторожен с этим конвертом. Он очень ценный!

– Разве я когда-либо что-то терял, мисс Тэлия?

– Всегда что-то происходит впервые, Билл.

– Только не в том случае, когда мне доверяют вашу собственность, мисс.

– Спасибо, Билл, я очень признательна тебе.

Тэлия направилась вверх, размышляя, что лорд Дервиш, при всей его злобе и ненависти к ее отцу будет чрезвычайно изумлен, увидев содержимое конверта.

Остаток дня тянулся еще медленнее, чем обычно, за исключением тех моментов, когда Тэлия погружалась в мысли о графе, забывая о времени и всем окружающем.

«Почему он так добр, так заботлив?»– спрашивала она себя.

Однако думала она и о том, что с ее стороны было непорядочно принять такую потрясающую щедрость, не имея возможности дать ничего взамен.