Дон Мактавиш - Запретный огонь

— Ох! — вздохнула Агнес.

— Я не стану встречаться с ней… в таком виде, — задохнулась Ларк.

— Я хотел ехать короткой дорогой, — сказал граф. — У меня неотложные дела на побережье, я и так слишком долго задержался. Поблизости нет приличных гостиниц. Если хотите, мы можем отправиться в Плимут и там привести себя в порядок, но, поверьте, в поместье вам будет намного удобнее. Я послал туда записку. Нас ждут, ваши комнаты готовы. Уверяю, что они намного превосходят все, что может предложить Плимут.

— Я… я не хочу, чтобы вы меняли свои планы, — без энтузиазма сказала Ларк. Похоже, он хочет, чтобы она произвела на его мать плохое впечатление, или вдоволь посмеяться над ней.

— Дело не в моих планах, — ответил граф. — Через пустошь до побережья всего два часа езды. Карета повреждена, и будет лучше, если мы доберемся домой кратчайшим путем.

Для кого лучше? Ларк не могла отделаться от этой мысли. Избегая его пристального взгляда, она пошевелила пальцами в мокрых туфлях. Послышался хлюпающий звук.

— Решено, едем в Плимут, — понял ее молчание Грейшир. Подняв трость, он нацелил ее в крышу кареты.

— Нет, не надо! — вскрикнула Ларк, быстро схватив его за руку.

Она сделала это без размышлений и тут же почувствовала, как его крепкое запястье напряглось под ее ледяными пальцами. Для нее же коснуться теплой мужской плоти было все равно что схватить электрического угря. На мгновение их взгляды встретились, и она отпустила его, будто его запястье жгло огнем.

— В этом н-нет необходимости, — запнулась она. — Правда.

Граф смотрел на нее, держа на весу трость, единственный его глаз горел огнем. Этот человек одним глазом видит больше, чем любой другой — двумя, Ларк была убеждена в этом. Она чувствовала, что Грейшир видит ее насквозь… Он может читать ее мысли? Боже милостивый!

— Вы уверены? — наконец сказал он. — У вас руки холодны как лед, миледи. Если вы замерзли…

— Все хорошо, милорд, — объявила она. — З-замечательно.

Его губы изогнулись в полуулыбке. Опустив трость с серебряным набалдашником, Грейшир вытащил из жилетного кармана льняной носовой платок. Не сводя с нее глаз, он послюнил его и взял Ларк за подбородок. Она инстинктивно отпрянула. Странные, незнакомые эмоции обуревали ее. Руки у нее, возможно, холодные, но внутри она вся горела.

— Разрешите? — Граф указал на собственное лицо, чтобы продемонстрировать свое намерение. Ларк немного успокоилась, когда он начал стирать пятнышки грязи с ее щек. — Это меньшее, что я могу сделать, — пробормотал он. — Не хочу, чтобы вы думали, будто я умышленно представлю вас грозной львице в самом худшем виде.

Он действительно читает ее мысли. Что еще он разглядел своим, всевидящим оком? Представив это, Ларк застонала в голое.

— Я сделал вам больно? — нахмурился Грейшир, — Эта ткань действительно грубовата.

— Нет-нет, — сказала она. — Просто она… жестче, чем я думала.

Граф продолжал импровизированное умывание дольше, чем Ларк считала приличным или необходимым. Прошло несколько минут, прежде чем он медленно провел пальцем по изгибу ее щеки, оценивая свою работу, затем наклонил ее голову для последнего осмотра. Его запах, оставшийся от прекрасного полотна, увлажненного языком, цеплялся за ее кожу.

Его глаз расширился в темноте кареты. Это все равно что всматриваться в бездонное море обсидиана. Не было глаз более черных, более таинственных. Заинтригованная Ларк решила понаблюдать за Грейширом при дневном свете. Разумеется, тайно — она, не хотела, чтобы граф подумал, будто она подсматривает или, что хуже, зашла так далеко, что разглядывает его.

Они, возможно, так и смотрели бы друг на друга, если бы тишину не разорвал пистолетный выстрел, а вслед за ним раздался пронзительный крик Агнес. Снаружи хрипло покрикивал Смайд, стараясь остановить лошадей. Тревожные команды перемежались криками Фрита, взывавшего к графу и ждущего инструкций.

Выругавшись себе под нос, Грейшир сунул носовой платок в жилетный карман и, откинувшись назад, чтобы его не увидели злоумышленники, посмотрел в окно.

— Что это? — выдохнула Ларк.

— Ничего страшного, — ответил граф. — Даю слово, что вы и миссис Гарвуд не пострадаете. Оставайтесь здесь, пока я вам не скажу, и точно следуйте моим инструкциям.

— Кошелек или жизнь! — рявкнул разбойник, натягивая поводья лошади рядом с каретой. — Выходите все!

Ларк застыла на месте по безмолвной команде графа. Агнес, тихо всхлипывая, сжала ее руку.

— Эй вы, наверху, бросайте оружие! Да поживее, мое терпение на исходе, — приказал разбойник.

Когда древнее короткоствольное ружье Смайда и пистолет Фрита стукнулись о землю, граф распахнул дверцу кареты и вышел на дорогу. Расправив плечи и подбоченясь, он в гневе воззрился на всадника. Разбойник был одет во все черное, лицо скрывали надвинутая на лоб шляпа и шелковая маска. В каждой руке он держал пистолет, от одного еще шел дымок. Ларк не могла отвести от него глаз.

На мгновение все застыло. Даже лошади не ржали. Потом разбойник вдруг осадил лошадь и издал сдавленный звук. Сердце Ларк неистово застучало. Она в замешательстве смотрела на разыгравшуюся сцену, не отрывая глаз от бриллиантовой булавки, блестевшей в складках галстука графа. Какое безрассудство не спрятать ее! Ларк благодарила судьбу, что на ней нет никаких украшений. Но эта мысль вызвала новые опасения. Разбойники были печально известны тем, что брали… другое, когда нечем было поживиться. Ларк едва дышала, молясь, что галстучной булавки хватит, чтобы спасти ее от рук разбойника.

Внезапно, к ее глубокому удивлению, разбойник обрел голос и, заикаясь, сказал:

— П-простите, хозяин, ошибся к-каретой.

Сдвинув шляпу, из-под которой показалась копна каштановых волос с выгоревшим чубом, он дал гладкой черной лошади шпоры и, не оглядываясь, помчался через пустошь и вскоре исчез в темноте.

Ларк и Агнес, разинув рты, уставились друг на друга. Граф поднял короткоствольное ружье Смайда и бросил пистолет Фриту, который ловко поймал его, будто для него это было обычным делом.

— Что вы об этом думаете? — изумленно прошептала Агнес. — Я уж решила, что мы погибли.

— Ш-ш-ш! Он возвращается, — предостерегла Ларк, когда граф рывком открыл дверцу кареты и поднялся внутрь.

К ее изумлению, граф, усевшись, беспечно стукнул серебряным набалдашником трости в крышу кареты, словно ничего не произошло.

Карета покатилась дальше, скрипя и трясясь из-за погнутой пружины. Ларк, откинувшись на спинку сиденья, плотнее закуталась в сюртук графа. Нет. Она не станет спрашивать о том, что произошло. Если бы она не видела это собственными глазами, то никогда бы не подумала, что одного вида графа Грейшира, у которого из оружия был только единственный глаз, достаточно, чтобы прогнать прочь бандита, вооруженного парой пистолетов. Граф не произнес ни слова. Негодяй что-то пробулькал, словно ему горло перерезали, потом извинился и сбежал. И хотя Ларк решила не спрашивать о причудливом инциденте, ее пытливый ум требовал показать Грейширу, что она поняла необычность ситуации.