Анна Грейси - Отважная бродяжка

Интересно, как бабушка собирается уладить дела с Кейт? Он надеялся, что все пройдет отлично. Чем скорее Кейт окажется подальше от него, тем лучше… для них обоих.

И Джек снова заказал бренди.

Как-то утром Кейт проснулась очень рано. Она выскользнула из постели и, пройдя по холодному полу, выглянула в окно. Рассвет только-только занимался, и в проблесках утреннего света гасли последние звезды. Пришла зима: погода, пусть и прохладная с виду, так и манила выбраться наружу. На прошлой неделе Кейт все время работала, не выходя из дома, и чувствовала, что совсем уже закисла в четырех стенах. Хорошая прогулка на свежем воздухе — как раз то, что надо.

Она выскользнула через заднюю дверь дома, в котором, казалось, не было ни души. Под ботинками захрустела замерзшая трава. Легкие заполнил чистый, морозный воздух и Кейт охватило радостное волнение. Насыщенный земляной запах прелых листьев составлял резкий контраст с сосновым ароматом. Как же прекрасна жизнь! Внезапно с плеч словно спал весь ее жизненный груз — бедность, прошлое, волнение о будущем, трудности с Джеком Карстерзом.

Работать в непосредственной близости от него оказалось гораздо тяжелее, чем она ожидала, особенно учитывая, какие она испытывала к нему чувства. Чувства бесстыдные и совершенно неуместные. И так каждую ночь. А иногда и в течение дня. Это пугало. Кейт старалась справиться с собой, читая отрывки из Библии, но даже подобные меры оказались тщетны. Как же глубоко она погрязла в порочности и как унизительно это сознавать!

Тысячу раз за день она говорила себе, что такие мечты — просто глупость, да еще и грех. Она опозорена и никогда не сможет войти в его мир. Он испытает отвращение, если когда-нибудь узнает об Анри.

Вдобавок мечты ее совершенно несбыточны: даже будь она столь же чиста, как и в день своего рождения, оставалась еще ее бедность, а Джеку необходимо жениться на богатой наследнице, чтобы восполнить состояние, утраченное после того, как отец лишил его наследства.

«Вообще-то, — строго увещевала она себя, — Кейт Фарли вовсе не должна думать о Джеке Карстерзе, разве только о том, что приготовить ему на ужин». Кейт прекрасно представляла, как должна вести себя женщина в ее положении, и, хотя не могла избавиться от своих чувств, по крайней мере, могла попытаться вести себя соответственно.

Именно поэтому она старалась не попадаться ему на глаза, сохранять должную дистанцию и следовать наставлениям леди Кейхилл, заботившейся о том, чтобы ее внук жил вполне цивилизованно. Кейт прилагала все усилия, чтобы стать идеальной и незаметной экономкой.

Но все ее благие намерения безжалостно подрывались самим Джеком Карстерзом. Казалось, он неотступно наблюдал за ней, появляясь из ниоткуда, открывая перед ней двери, усаживая ее за стол, словно она была благородной дамой. Буравил ее своим взглядом, если заставал за каким-то «неуместным занятием», выходил из себя, когда Кейт совершенно спокойно указывала ему, что знает, что делает.

И она отчаянно старалась возмущаться таким его поведением.

«Он просто смешон, — говорила она себе. — Что вообще мужчина может знать о ведении хозяйства? Джек Карстерз не должен вмешиваться в то, что его не касается. Властный, назойливый, надменный надоеда!»

Но все оказалось намного сложнее, чем ей представлялось. Решимость Кейт слабела, как только приходило понимание, что Джек заботится о ее благополучии, ее удобстве, что он желает уберечь ее от жизненных невзгод. Даже если он просто по своей натуре обходителен и вежлив и точно так же обращается с любой экономкой, все равно такое отношение… пробивало воздвигнутую ею невидимую стену.

Все это вкупе с ее собственными порочными наклонностями делало жизнь с Джеком Карстерзом под одной крышей очень и очень опасной.

Кейт вздохнула, потом взяла себя в руки, — очень полезно было бы составить список недостатков его характера. Что она и сделала, прогуливаясь по садовой дорожке и наслаждаясь прохладным воздухом; капельки росы все еще трепетали на растениях, мимо которых она проходила. Итак, он ужасно властный, даже для майора Колдстримского Его Величества гвардейского полка. И надменный. И упрямый. Да, верно, — хуже любого мула, с которым ей приходилось тягаться на Пиренейском полуострове. И он легко выходит из себя, особенно когда ловит ее за «неподходящим занятием», а затем смеется над ней, глядя такими порочными синими глазами.

И крайне переменчив в настроении. Только что он добр и дружелюбен, а потом вдруг вскипает, охваченный, казалось бы, беспричинной яростью. То прожигает ее насквозь своими синими глазами — а через минуту, также неожиданно, отворачивается и выходит из комнаты, всем свои видом демонстрируя холод и горечь отчуждения.

Хуже всего бывало по утрам; обычно он врывался на кухню, садился за стол, неразговорчивый и угрюмый, и выпивал несколько чашек кофе. Но иногда Джек отказывался от приготовленного Кейт завтрака, и, прихрамывая, покидал помещение. В такие моменты его лицо выглядело особенно мрачным. После чего он целыми днями скрывался в личной гостиной наверху, — во всяком случае, Кейт так думала, — и тихо напивался до полного забвения, предпочитая топить своих демонов в крепких напитках, нежели взглянуть им в лицо.

Кейт же в эти дни чувствовала себя совершенно несчастной, и это состояние, словно кислотой, разъедало ее решимость. В такие дни ей было особенно сложно помнить, что она всего-навсего экономка Джека, принятая на работу из милости… ей так хотелось стать для него кем-то большим… Обнять его, поговорить, успокоить, вывести из мрачной депрессии. Но такого права у нее не было.

И тогда она с двойным усердием принималась за работу, которую ненавидела больше всего — тяжелую, грязную, отвратительную работу: топила бараний жир, чистила и покрывала графитом каминные решетки, просеивала древесную золу и кипятила ее, делая щелок [22] Щелок — раствор золы в воде. Обладает щелочной реакций. Раньше использовался для мытья и стирки вместо мыла, для выделки кож. . Вываривала хлопковую и льняную ткань в большом медном котле, так что вся прачечная наполнялась паром. Вываливала одежду в муке, а потом выбивала ее, поднимая облака муки и оставляя материал чистым и приятно пахнущим. Зато мука при этом забивала ей ноздри и оседала на волосах.

Несмотря на все это, Кейт мечтала о нем и днем, и ночью — даже делая мыло, когда от зловония овечьего жира и приготовленного в домашних условиях щелока у нее слезились глаза! Джек так невозможно привлекателен, особенно когда смотрит на нее с озорно притаившейся улыбкой в глазах, словно приглашая разделить его веселье. А также в те минуты, когда голос его вдруг становится особенно низким, находя отклик во всем ее теле, затрагивая каждую ее частичку, превращая всю ее в мед…