Джоанна Линдсей - Пламя сердец

— Нет, малышка, никогда.

Она подбежала к нему и обвила своими ручонками его талию. Потом таким же способом выразила свою благодарность Кристен. Сияя от счастья, она сказала «спасибо» и выбежала из комнаты.

— Я тоже благодарю тебя, — сказал Ройс, который стоял за спиной Кристен. — Мне никогда до сих пор не удавалось убедить ее в том, что ей не следует меня бояться. Но что касается твоего удара, негодница…

Он обнял ее и поднял на руки. Потом отнес на кровать и положил поперек колен.

— Нет, Ройс, не смей! Я просто хотела доказать Мечан…

— Ты могла бы сделать это и другими средствами. И до тех пор, пока у меня будет болеть нога, ты будешь чувствовать, где у тебя задница!

Ужинала Кристен стоя, однако, несмотря на боль в одном месте, на ее губах блуждала улыбка. Хотя ей изрядно досталось, так как она в своей дерзости зашла далеко, но ее сакс сумел все же загладить перед ней свою вину, чем она осталась в высшей степени довольна.

Кристен имела полное право жаловаться на судьбу, которая распорядилась так, что прямо на следующий день Ройс предложил ей отправиться с ним прогуляться верхом на лошади.

И все же, несмотря на то, что ее мягкое место еще не до конца изжило болезненные ощущения, она согласилась. Да и как она могла устоять, если Ройс велел оседлать лошадь и для нее и предложил скакать на перегонки. Вряд ли она сможет когда-нибудь понять этого человека.

Она проиграла скачку, но все равно получила огромное удовольствие. В ее воспоминаниях ожили беззаботные прогулки верхом на Торденсе по родным лесам и полям. Лошадь, на которой она скакала сейчас, была не так хороша, но зато ее спутник был на высоте.

Когда солнце поднялось уже довольно высоко, они решили сделать привал у ручья, чтобы напоить лошадей. Яркие летние краски радовали глаз, преобладали сочные зеленые, желтые и красные тона. Небо было на редкость безоблачным, солнце палило нещадно. Они зашли в тень под дерево.

Ройс сел, прислонившись спиной к дереву, и знаком приказал Кристен подойти к нему.

Она не послушалась и устроилась у его ног. В зубах она держала травинку и смотрела на Ройса ясными глазами. Ройс вздохнул. Хотя в прошлую ночь она целиком и полностью отдалась ему, сейчас она не проявляла такой готовности. И если он не обнимет ее против ее воли, то она и не подойдет к нему.

— Я благодарю тебя за эту прогулку, Ройс.

Ему не хотелось, чтобы она говорила о его великодушии, и он вместо ответа пожал плечами. Чтобы прервать затянувшуюся паузу, он заметил:

— Торольф был прав. Ты прекрасная наездница и превосходно знаешь свое дело.

— Я многое умею делать хорошо, о чем Торольф и не подозревает.

— Например?

Она вытянула ноги, заложила руки за голову и, посмотрев на небо, сказала:

— Торольф, например, не знает, что я умею обращаться с оружием. Никто не знает об этом. Только ты.

— Лучше бы мне этого не знать, — пробормотал он.

Кристен улыбнулась.

— Я хранила свою тайну пока мне не пришлось применить свое умение на деле.

— Кто же научил тебя этому искусству? — осторожно спросил он. — Уж во всяком случае не отец.

Она покачала головой.

— Нет, конечно, нет. Это мать меня научила.

— Твоя мать?… — Он не смог закончить, потому что не выдержал и расхохотался.

Кристен снисходительно улыбнулась.

— Смейся сколько угодно, но это действительно так.

— Я ничуть не сомневаюсь в правдивости твоих слов. — Он все еще продолжал смеяться. — А чему еще научила тебя твоя воинственная мать? Теперь наступила очередь Кристен громко расхохотаться.

— Воинственная мать?

Она представила себе свою маму — хрупкую, красивую и нежную. Ради Бога, во всем мире не нашлось бы, вероятно, человека, который выглядел бы менее воинственно, чем ее мать.

— Моя мать хотя и морщила нос, когда ей надо было шить или готовить, чего она очень не любила, но назвать ее воинственной женщиной никак нельзя. Она преподнесла мне и другой весьма ценный урок. Она научила меня не стесняться и не чувствовать стыда, если я пожелаю мужчину.

Ройс мгновенно перестал смеяться. Ее слова подействовали на него, так будто она прикоснулась к нему руками и ласкала его тело.

— И сейчас ты не испытываешь стыда?

— Нет.

— И ты хочешь меня, Кристен?

— Нет.

На его лице расцвела улыбка, такая же широкая, как и у нее.

— Ах ты, лгунья! Однажды ты уже призналась мне в этом. Почему же ты не хочешь сделать это еще раз?

— Я ведь тогда сказала тебе, что ты никогда больше не услышишь от меня этих слов, и я не изменю своего решения.

— Когда ты говорила мне об этом, у нас шел спор об этих проклятых цепях и о твоей ограниченной свободе. Теперь-то все позади.

— Это не главное различие, — спокойно возразила Кристен, и ее хорошее настроение улетучилось. — Теперь я связана клятвой, и это ничуть не лучше, чем цепи. Ты мог бы просто попросить меня остаться здесь. Вместо этого ты опять ведешь со мной переговоры и заключаешь сделки.

— Ради Бога, Кристен! Не пытайся убедить меня в том, что ты осталась бы, если бы я тебя об этом попросил.

— Ты никогда не узнаешь, что бы я тебе ответила.

— Кристен…

Он хотел наклониться к ней, но в этот момент ему в плечо вонзилась стрела и отбросила его назад. Она прошла насквозь и впилась в ствол дерева за его спиной. Он попытался освободиться, однако это ни к чему не привело. В его голове тут же ожили воспоминания — кричащая и зовущая на помощь Рона, которой он не мог помочь, потому что, как и сейчас, был пригвожден копьями к стене.

Кровь застыла у него в жилах, когда он увидел подбежавшую к нему Кристен.

— Бери мою лошадь и скачи отсюда. Поторопись!

Однако вместо того, чтобы повиноваться, Кристен села ему на колени, лицом к лицу. В этот момент над их головами посвистела еще одна стрела и также вонзилась в дерево.

— Я попытаюсь вытащить стрелу, но ты должен помочь мне, — мягко сказала она.

— Беги, Кристен, — настаивал он. — Пожалуйста. Ты должна исчезнуть отсюда.

— Оттолкнись!

Она потянула с такой силой, что ему не пришлось помогать ей. Он упал вперед, ей на колени, на его рубашке проступили пятна крови, которые все увеличивались. Она прикусила губу, размышляя, как бы поставить его на ноги. Но он смог подняться сам. Силы еще не совсем покинули его. И, кроме того, он был на нее страшно зол.

— Если ты сию минуту не сядешь на лошадь и не исчезнешь, Кристен, то…

— Только если ты сможешь поехать со мной, — отрезала она, и голос ее звучал еще более решительно, чем минуту назад. Однако они упустили свой шанс. Из-за деревьев и кустарников показались вооруженные люди. Кристен сосчитала их. Пока можно было разглядеть лишь пятерых.

— Спрячься за мою спину, Кристен, — приказал Ройс, обнажая свой меч.