Уинстон Грэхем - Корделия

Корделия вежливо перебила ее:

– А вы не спрашивали в мюзик-холлах?

– Нет, миссис Фергюсон. Я не могу заставить себя туда пойти. Ведь он наверняка встретил ту женщину в одном из этих мест. Я не могу так унизиться!

Полицейские не посчитали это за унижение, но когда, вопреки желанию миссис Слейни-Смит, им стали известны ее подозрения, их поиски стали менее рьяными. Беглый муж не вызывал у них такого интереса, как потенциальный самоубийца. Мистер Фергюсон был возмущен предположениями и поведением этой женщины и, хотя продолжал разговаривать с ней предельно вежливо, за глаза называл ничтожеством, чей скудный умишко выискивает самые низменные мотивы.

Так прошли выходные. У Яна началась простуда; одновременно разболелись зубы. Дядя Прайди съездил в город и купил ему игрушечную заводную мышку, которая носилась по ковру в гостиной, наводя страх на тетю Тиш – та поджимала ноги. Во вторник, около одиннадцати часов утра, Бетти вызвала миссис Фергюсон из детской, сказав, что какой-то мальчик принес записку и не соглашается передать ее никому другому. В холле Корделия увидела худенького, белобрысого ребенка лет девяти с вытянутым анемичным лицом. Она распечатала конверт и увидела пляшущие буквы. Текст гласил:

"Умоляю вас, миссис Фергюсон, не могли бы вы немедленно приехать? Он вернулся. Я не могу вам всего рассказать. Пожалуйста, прихватите с собой кого-нибудь еще."

С минуту она молча взирала на мальчугана, не зная, можно ли задавать ему вопросы. Он выглядел таким испуганным, что она не решилась. Брук с мистером Фергюсоном были на фабрике, а дядя Прайди уехал за конфетами.

– Когда твой папа вернулся домой?

– Не знаю, мэм. Когда мы встали, он уже был дома.

Бетти принесла ее верхнюю одежду. Как раз в это время заехал доктор Берч – взглянуть на Яна. Он улыбнулся Корделии.

– Роберт, – поспешно сказала она, – вы на кабриолете?

– Да. Вам что-нибудь нужно?

Она понизила голос и быстро объяснила, в чем дело.

– С удовольствием поеду с вами. Только… – Роберт покраснел. – В кабриолете мало места…

– Ничего. Как-нибудь поместимся. Это сэкономит нам примерно десять минут.

Парадная дверь в доме Слейни-Смитов оказалась распахнутой. Миссис Слейни-Смит ввела их в гостиную – простоволосая, с заплаканным лицом. Ее всю трясло. Она без сил опустилась в кресло.

– Ох, миссис Фергюсон, как я рада, что вы приехали, и доктор тоже, вы очень добры. Я провела ужасную ночь. Думала, она никогда не кончится. Он вернулся. Я ошибалась, о, я ужасно ошибалась, никогда себе не прощу, и дети натерпелись страху. Как вы думаете, мы сможем его остановить?

Роберт рискнул ответить:

– Не так-то легко остановить мужчину, если он…

– Он сказал, что намерен сегодня же со всем этим покончить. Вот почему я и послала за вами. Не знаю, насколько это серьезно… Он попрощался с детьми, обнял и поцеловал каждого и спросил, где Алек, а когда никто не ответил, сказал: "Я знаю, ты послала его за полицией. Напрасно, Флорри, они уже не успеют".

– Куда он направился? – Роберт вскочил с места и устремился к двери.

– Куда-то в город. Ох, бедный мой Тед, как все это ужасно!

Роберт повернулся к Корделии.

– Вы умеете править лошадьми?

– Да, разумеется.

– Поезжайте помедленнее. Я побегу рядом. Миссис Слейни-Смит втиснулась рядом с Корделией.

Та подобрала вожжи и тронулась с места, оставив насмерть перепуганного Алека с братишками и сестренками. Роберт бежал рядом, держась одной рукой за боковую стенку кабриолета. Они обогнали омнибус и пару карет. По набережной прогуливались люди, но среди них не было мистера Слейни-Смита.

Проехав примерно треть мили, они очутились возле железнодорожного моста, известного под названием "Фенийская Арка" – в память о былой резне. Здесь расположились железнодорожные склады. Корделия первая заметила с высоты толпу возле склада и схватила Роберта за руку.

– Смотрите!

Она придержала лошадей.

– Вы его видите? – вскричала миссис Слейни-Смит. – Он там? Я ничего не вижу!

– Нет-нет… Но мне показалось…

– О!… Надеюсь, он не… Не может быть!…

Роберт хотел протиснуться сквозь толпу, но оттуда вынырнул полисмен.

– Осадите назад, мистер. Туда нельзя. Произошел несчастный случай. Сейчас его вытащат. Уведите ваших женщин.

– Но в чем дело? Что за несчастный случай?

– Попытка самоубийства. Какой-то человек прыгнул под колеса поезда. Его тотчас убило. Не загораживайте дорогу.

Мистер Слейни-Смит все-таки решился.

– Я была на ложном пути, – причитала миссис Слейни-Смит, ломая загрубевшие от постоянной работы руки. – У него не было никакой женщины, дело оказалось совсем в другом. Какой стыд! Как я могла заподозрить… Но что еще я могла предположить? Вчера вечером я задремала; передо мной возникла покойная мама… и вдруг хлопнула входная дверь. Я сразу поняла, что это он. На него было страшно смотреть, просто невыносимо. Но он не был пьян. Он зажег лампу. Я собрала все свое мужество. "Мистер Слейни-Смит, – сказала я, – где вы пропадали целую неделю? И ни записки, ни единой строчки! Это нечестно по отношению ко мне и детям. Мы волновались, просто с ума сходили." Он так ничего и не ответил. Просто сидел на кровати и молчал. Я снова заговорила с ним. Наконец он повернулся ко мне – как будто только что заметил мое присутствие – и произнес: "Я ездил в Лондон. Мне нужно было разобраться, что к чему. Зато теперь я знаю, что делать. Это единственный выход, Флорри, единственно возможный выход для человека с последовательными взглядами. Ах, каким же я был идиотом – еще в юношеские годы, когда увлекался чудесными историями, свечами, библейскими сюжетами. И к чему это привело? Ты знаешь, что случилось с отцом. Так вот, я не собираюсь в третий раз выставлять себя на посмешище. Я цивилизованный человек, – продолжал он, словно в белой горячке, словно у него жгло внутри, – и я уйду, как цивилизованный человек".

В воздухе слабо запахло одеколоном – это мистер Фергюсон вытащил платок. Полуденное солнце, пробиваясь сквозь гардины, заливало гостиную – дешевые безделушки, ученые книги, японские статуэтки…

– Нет, мистер Фергюсон, он не бредил. Он все обдумал. Ах, если бы я могла все толком объяснить! Или хотя бы припомнить по порядку… Как я и думала, это началось более двух лет назад. У вас проводился спиритический сеанс, на который был приглашен человек по имени Густав – не правда ли?

– Да, разумеется.

– Ну вот, по словам мистера Слейни-Смита, этому Густаву явился с того света некто, похожий на покойного брата мистера Слейни-Смита, Чарльза, насквозь промокший и с распятием в руках. Вы знаете, Чарльз перешел в римско-католическую веру и в двадцатитрехлетнем возрасте утонул в Средиземном море. Перед его отъездом они чуть ли не до драки разругались.