Сильвия Торп - Коварная соперница

Удивленный Барнби не без удовольствия встретил его и в ответ на расспросы Адриана о ране Бригга сказал, что рана еще болит, но уже начала затягиваться. Затем он взял лошадь капитана и повел ее в импровизированное стойло, предоставив Адриану одному идти в коттедж.

Джерими Бригг сидел в кровати с левой рукой, подвязанной на ремне, и задумчиво рассматривал коллекцию предметов, разложенных на одеяле, которым он был укрыт. Войдя в комнату, Адриан успел заметить часы, пару колец и одну-две безделушки, затем Бригг сгреб их в кучу, засияв от удовольствия, когда узнал пришедшего.

— Ну, мой друг, — учтиво приветствовал его Адриан, — ваша рана заживает, я слышал! И от всего сердца рад этому.

— Все благодаря вам и вашему парню, капитан, — ответил Джерри. — Я перед вами в неоплатном долгу, а чем я отплатил вам? Рубен только что рассказал мне. Я бы никогда не позволил вам взять мою кобылу, если б знал, что красные камзолы пронюхали про нее.

— Но они так и не нашли ее, благодаря смекалке вашей родни, — весело ответил Адриан и кивнул в сторону безделушек, которые Джерри рассеянно перебирал: — Планируете, как превратить эти побрякушки в монеты в не столь отдаленном будущем?

— Совершенно верно, сэр! — И его пронзительные карие глаза весело сверкнули. — Но я прошу вас извинить меня, если я не скажу как и где. В каждом деле есть свои тонкости, капитан!

— Понимаю. — Адриан наклонился вперед и спросил: — Научите меня своим?

Глаза потухли, и после некоторого молчания Джерими Бригг проговорил:

— Зачем, сэр? Для развлечения, потому что вам нечем занять себя? — Он покачал головой. — Нет, капитан! Для вас это не более чем шалость, а для меня вопрос жизни и смерти, и для тех, кто мне доверяет, тоже.

Помолчав несколько секунд, Адриан тихо спросил:

— Почему вы этим занимаетесь, Джерими Бригг?

Тот пожал плечами и выругался — движение вызвало боль в раненом плече.

— Чтобы жить, — просто ответил он. — Когда-то я был конюхом в Меритон-Холл, пока молодой мистер Гилберт не выгнал меня без рекомендации. После этого я не смог найти работу в округе. А лошади — единственное, в чем я разбираюсь. Так я оказался бесполезным человеком. Я хорошо знаю местность, и у меня есть друзья. И этим ремеслом можно заработать на жизнь не хуже, чем каким другим.

— Именно, — согласился Адриан. — И это ответ на ваш вопрос, мой друг. Не шалость, не погоня за приключениями. У меня есть причины остаться в этой части страны, но нет средств. Короче говоря, ни гроша за душой.

Некоторое время разбойник внимательно вглядывался в его лицо.

— Карты, капитан? — поинтересовался он.

— И карты тоже, — засмеялся Адриан. — Ну что? Берешь меня в подмастерья?

— Почту за честь, сэр, — согласился, наконец, Джерими. — Дайте мне пару дней, капитан, а потом приезжайте снова. А пока расскажите Джейфету и Полли, что вы надумали. Они должны знать, если вы правда хотите здесь остаться.

— А могу я не посвящать их в это?

Джерими хмыкнул.

— Я живу здесь один иногда неделями, в полном одиночестве. А их гостиница — настоящая кроличья нора, если знаешь их секреты, и нет никаких слуг, которые суют нос не в свои дела. Все держится в семье, понятно? Девчонки помогают Полли на кухне, Джейфет и Рубен и ее два парня делают все остальное. Все, что вам нужно, — придумать какую-нибудь правдоподобную историйку, почему вы здесь остаетесь. Потому как в таких местах такие джентльмены долго не задерживаются.

— Предоставь это мне, — сказал Адриан, вставая и протягивая ему руку. — Значит, встретимся через два дня.

Довольный результатами поездки, он вернулся в гостиницу и нашел Кристину в гостиной. Она сидела за столом с грудой бумаг и ручкой в руке. Когда он вошел, она быстро подняла голову.

— Видите, я вняла вашему совету, — сказала она после того, как они поздоровались, — и делаю копии с бумаг отца.

Адриан оперся руками о стул, придвинутый к столу, посмотрел на нее и улыбнулся:

— Как я понял, вы намерены проконсультироваться у Вальтера Келсби?

— Да, завтра Диккон отвезет меня в Мальборо на двуколке. Так что я должна закончить копировать эти документы сегодня.

Дикконом звали младшего сына Барнби, парня лет пятнадцати.

— Вы же не собираетесь ехать одна? — обеспокоенно спросил Адриан.

— Со мной поедет Стивен — мама чувствует себя сегодня слишком плохо.

Адриан подозревал: недомогания миссис Вестлейк вызваны страхом, что ей придется помогать Кристине в ее заботах, но он промолчал и только вежливо выразил надежду, что она скоро будет здорова. Кристина ничего не ответила на это, но, посмотрев на ручку у нее в руке, спросила:

— Капитан Клер, вы видели вчера моего дядю?

— Да. — Адриан на мгновение замолчал, вспоминая комнату с зажженными свечами и зловещую фигуру Маркуса Вестлейка в дверях. Ему будет трудно объективно описать этого человека — необходимо преодолеть инстинктивную неприязнь по отношению к мужу Элен, иначе описание не будет точным.

Кристина с замиранием сердца смотрела на него. Адриан сел и со всей беспристрастностью, на которую был способен, описал встречу с Вестлейком и свои впечатления об этом человеке. Она слушала не перебивая, пока он не сказал: ему показалось, что ее дядю гнетет какая-то тяжесть, и тут она негодующе проговорила:

— Это совесть, не иначе! Если у кого и есть причины раскаиваться, так это у него!

У Адриана сложилось впечатление, что раскаяние неведомо Маркусу Вестлейку, но он промолчал и вместо этого сказал:

— Я видел портрет вашего отца в «Кумб Ройал». Вы очень на него похожи.

Кристина покраснела от удовольствия, но, когда она заговорила, ее голос все еще был полон возмущения:

— Неужели у моего дяди нет ни капли стыда? Как он может жить, видя постоянное напоминание о своем брате, которого он оговорил и ограбил?

— Что до портрета, то я думаю, в этом повинна миссис Вестлейк. — Адриан старался говорить бесстрастно. — Портрет висит в ее будуаре. У нее есть еще и миниатюра с портретом Эдмунда Вестлейка.

Глаза Кристины загорелись.

— О, благослови ее Бог за это! У нее, должно быть, доброе сердце, — она ведь не знает всей правды и все же не верит в виновность моего отца, иначе не повесила бы его портрет в своей комнате.

Адриан ничего не сказал, но с удивлением ощутил в себе совершенно противоположные чувства. Каким-то образом теплые чувства Кристины усилили непонятную тень сомнения, закравшуюся в его душу со вчерашнего вечера. Он уловил насмешку в голосе Элен, когда она говорила о смерти братьев мужа, и знал: какие бы причины ни побудили ее поместить их портреты на почетное место, это было вызвано отнюдь не добротой. Элен была манящей, сводящей с ума, желанной, но не доброй.