Барбара Картленд - Голубой вереск

— Голубые! Голубые! — закричал герцог. — Где вереск? Он мне нужен! Срочно! Что вы с ним сделали?

— Я очень сожалею, сэр, я и вправду очень сожалею, — извинялась миссис Такетт, заламывая руки.

— Где же он? — спросил герцог.

— Погоди, Арчи, — тихо произнес Иэн, заметив, что миссис Такетт не на шутку разволновалась. — Мой кузен очень волнуется, — объяснил он. — Видите ли, он так долго пытался вывести голубой вереск…

— Голубой вереск? — переспросила миссис Такетт. — Никогда не видела ничего подобного.

— Ну как же, видели. Вы единственный человек, кто его видел, — сказал Иэн, — и теперь вы понимаете, почему нам так важно получить его обратно.

— Понимаю, — ответила она глухим голосом; руки ее тряслись. Внезапно Мойда поняла, что следует вмешаться ей.

Женщина испугалась и герцога, и Иэна. Если они хотели получить от нее вразумительный ответ, ее нужно успокоить. Мойда шагнула вперед и дотронулась до руки миссис Такетт.

— Послушайте, миссис Такетт, — сказала она, — так холодно стоять здесь, когда дверь открыта. Может, мы пройдем в вашу гостиную и сядем у камина?

— Конечно, мисс. Мне уже давно следовало пригласить вас пройти. О чем я только думаю? — засуетилась миссис Такетт. — В кухне отличный очаг, и, может, вы хотите чашечку чая?

— Не беспокойтесь о нас, — улыбнулась Мойда, — если сами не собираетесь пить чай.

— Чайник только что закипел.

— В таком случае не откажусь.

Через несколько минут они уселись возле очага в кухне, и к тому времени, как Мойда получила чашку крепкого сладкого чая, миссис Такетт выглядела менее взволнованной, а ее руки перестали трястись.

А вот герцогу было трудно сдерживать свое волнение. Он дергал усы и что-то бормотал себе под нос. Перехватив взгляд Иэна, Мойда поняла, что он одобряет ее действия, и хотя время шло, они должны набраться терпения и позволить миссис Такетт рассказать обо всем в свойственной ей манере.

Наконец, усевшись на краешек стула с чашкой кофе в руке, она начала:

— Дело было так. Когда мы вернулись домой, растение зацвело, это было так красиво. Голубые цветки, как незабудки, сказала я мистеру Такетту. «Отличная идея, — сказал он, — голубые, как незабудки. Ей понравится». — «Кому?» — спросила я. «На этой неделе она выступает в Имп», — ответил он. Это у него такая манера разговаривать. Он считает, что экономит время. «Имп» — это «Империя», где он работает. Мы всегда над этим смеемся, но он любит шутки.

— Продолжайте! Продолжайте! — нетерпеливо пробубнил герцог, но Мойда и Иэн не подали вида.

— «Империя» — это концертный зал, да?

— Верно. Самый большой во всем Глазго. Мистер Такетт — рабочий сцены. Уже больше десяти лет работает там. Любит повторять, что без него там никак не могут, но это еще одна из его шуток.

— Так значит, он отдал вереск кому-то из «Империи»? — спросила Мойда.

— Именно, — с удивлением ответила миссис Такетт, будто поразившись тому, как Мойда могла догадаться. — Видите ли, ему нравятся артисты, которые там часто выступают. Они заводят с ним дружбу. Иногда приглашают его выпить или дают чаевые, если он для них что-нибудь делает. А Дот — она вообще особенная. Он всегда ждет ее выступлений, более того, она всегда дает ему билеты на свои концерты для всех нас.

«Вот, возьми, Фред, — говорит она, — приводи свою хозяйку и дочурку — чем больше, тем лучше». В этом вся Долли. Она всегда говорит, что нас требуется дюжина, чтобы быть для нее такими же полезными, как Фред.

— Значит, дама, получившая вереск, на этой неделе будет выступать в «Империи»? — спросил Иэн таким тоном, будто только что разгадал очень сложное слово в кроссворде.

— Точно, — подтвердила миссис Такетт. — А как она была рада! Фред сказал ей, что вереск приносит удачу, она засмеялась и ответила, что немного удачи никогда не помешает.

— «Империя»! — Уставясь в пол, герцог медленно, но верно пришел к тому же заключению, что и Иэн.

— Мы пойдем туда и все объясним, — сказала Мойда, поднимаясь на ноги. — Я уверена, ваша знакомая согласится, чтобы мы дали ей взамен какой-нибудь другой цветок.

— Так вы говорите, что эту женщину зовут Дот? — спросил Иэн.

Миссис Такетт хихикнула:

— Ах, я же не назвала вам ее имя? Только сказала, как ее называет Фред. «Дот» — это одна из его шуток. Конечно, он так называет ее за глаза. А обращается к ней «мисс Дарэм»; в театре все зовут ее Долли.

У Мойды перехватило дыхание. С самого начала ей следовало догадаться, подумала она, что каким-то непостижимым образом, рукой Провидения, она окажется вовлечена в эту историю. Вначале Хэмиш, а теперь ее мать!

Она с трудом осознавала, что происходило потом. На мгновение у нее закружилась голова, и она почти не помнила, как они попрощались. Каким-то образом она оказалась в машине рядом с Иэном, и они быстро поехали по той же дороге в обратную сторону.

— Долли Дарэм! — произнес он. — Кажется, я помню это имя. Кто она такая?

— Какая разница! — воскликнул с заднего сиденья герцог. — Главное — вереск!

— Давайте молиться, что она не отдала его кому-нибудь из друзей, отправляющихся в Восточную Африку, или не накормила им кролика из шляпы иллюзиониста! — пошутил Иэн. — Меня скоро тошнить начнет от одного только упоминания о твоем голубом вереске, Арчи!

— Голубой! Она сказала — голубой! — ответил герцог довольным тоном.

Мойда молчала, и даже когда они свернули на Сочихолл-стрит и перед ними засверкали ослепительно яркие огни «Империи», она не могла избавиться от чувства нереальности происходящего.

Должно быть, это сон, подумала Мойда.

Гибель Дженет и Рори, ужас выселения из их маленького домика в Скейге, чувство отчаяния, заставившее их вселиться в замок, прибытие Иэна, поездка с ним и герцогом — все это казалось кошмарным наваждением. И теперь вовлеченными в него оказались не только они с Хэмишем, но и ее мать.

Она увидела имя «Крошка Долли Дарэм», состоящее из мерцающих огоньков, снова и снова читала его на афишах у входа в театр.

— Дверь на сцену, — сказал Иэн, беря ее под локоть и поторапливая.

Здесь по-прежнему пахло гримом и пылью, были те же самые каменные полы и узкие лестницы, по коридорам гулял сквозняк, вдалеке слышался громкий звук музыки и бурных аплодисментов.

— Мисс Дарэм сейчас выступает, — сказал билетер. — Она ожидает вас, сэр?

— Нет, но дело крайне срочное, — ответил Иэн. — Это герцог Аркрэ, а я — бригадир Маккрэгган.

Билетер пристально осмотрел их и, вероятно, остался доволен.

— Мисс Дарэм освободится через несколько минут, — сообщил он. — Идите к ней в гримерную. Я скажу ей, что вы ее там ждете.

— Благодарю, — ответил Иэн и вложил в ладонь своего собеседника щедрые чаевые.

Они двинулись по коридору в указанном направлении. Они слышали взрывы смеха, затем высокую, чистую и неожиданно красивую ноту. При желании ее мать может хорошо петь, подумала Мойда, и в этот момент она с чувством вины осознала, что стыдится Долли. Стыдится вульгарности и кичливости, которые сделали ее массовым кумиром, но убили в ней настоящую актрису. Она часто думала об этом и раньше, но никогда с такой горечью, и затем, несмотря на гром аплодисментов, Мойда осознала правду — она любит Иэна!