Дениза Робинс - Негасимое пламя

— Ах, Ричард… — горестно прошептала она.

— Анна… — простонал он. — Не уез… не уезжай… Я этого не вынесу… Моя бедная крошка… одна… совсем одна…

Он снова откинулся на подушку — глаза его закрылись, губы посинели.

Джоанна тут же подскочила к нему.

— Ричард… Ричард… Ричард!

Мэдж Стрэндж с высоты своего роста взглянула на мужа. Злость на ее лице сменилась страхом.

— Он умер? — спросила она.

— Нет, — Джоанна держала Ричарда за руку. — Потерял сознание. У вас есть бренди?

— Есть. Вот… — Мэдж протянула девушке флягу.

Хоть она и была старше, однако оказалась вынужденной уступить первенство Джоанне. Слишком уж боялась она болезней и смерти. Болезнь в любом ее проявлении пугала Мэдж едва ли не до тошноты.

Вначале, едва только приехав сюда (ей удалось разыскать хибару при помощи одного местного старожила), Мэдж была ослеплена собственным триумфом — наконец-то обнаружен ее заблудший муж, и теперь он снова возле ее юбки. Затем ее охватило беспокойство. Когда удалось найти Ричарда, он был уже совсем плох. Ей пришлось отпаивать его бренди, ухаживать за ним — насколько она это умела, а скорее — не умела. Больше всего на свете Мэдж ненавидела за кем-либо ухаживать! И совершенно не переносила вида крови, нечистот, всегда сопутствующих болезни.

Нечего сказать, она отлично подготовилась к своему путешествию по снегам — у нее были нарядные теплые боты, прекрасное походное снаряжение, уверенный независимый вид. Однако под всем этим скрывалась глупая вздорная бабенка, чья показная отвага в действительности была обычным упрямством. Именно поэтому она так быстро сдалась, споткнувшись о строгое и покровительственное отношение со стороны Джоанны. Мэдж была из тех людей, которые чуть что — теряют самообладание. В душе миссис Стрэндж уже решила, что достаточно побыла сиделкой Ричарда в этой одинокой убогой лачуге — совершенно без удобств, к которым она привыкла.

Джоанна сняла шубу и рукавицы и принялась суетиться возле Ричарда. Все это время Мэдж сердито, исподлобья смотрела на нее. Господи, до чего же это девчонка противная! Какая-то грубая, грязная замарашка! Впрочем, кажется, она знает, что нужно сейчас Ричарду…

Через несколько минут он снова открыл глаза. Сердце его билось теперь ровнее. Пульс стал более отчетливым. Джоанна дала ему глотнуть немного бренди и молока. Он лежал молча и только с благодарностью смотрел на нее.

— Он умрет, умрет… если останется здесь… — истерически запричитала Мэдж. — Его нужно переправить в более цивилизованное место. Это продолжается все время с тех пор, как я приехала, — все эти обмороки, — просто не знаю, что и делать…

Джоанна поднялась на ноги и повернулась к женщине:

— А что вы ему давали?

— Давала еду. Ему было так плохо…

— И много вы давали ему еды?

— Да, ведь он голодал. Он так хотел есть.

Джоанна презрительно скривила губы. Ну и дура же эта Мэдж! Если человек долгое время голодал, то от большого количества еды его просто стошнит. Он ведь такой слабый… От малейшего волнения теряет сознание. Ему сейчас нужен самый заботливый уход. Только бренди и молоко — и так, пока он не окрепнет достаточно, чтобы усваивать твердую пищу. Джоанне приходилось выхаживать таких больных…

Господи, что же ей теперь делать? Неужели придется бросить Ричарда на попечение его беспомощной жены? Она снова с презрением оглядела хорошо уложенные белокурые волосы Мэдж, ее изящное пальто и боты. Затем сказала:

— Сегодня ему нельзя больше ничего. Только бренди и молоко.

Мэдж подняла на нее глаза, но тут же опустила их. Длинные белые пальцы перебирали мокрый носовой платок.

— Э-э-э… послушай. Будет лучше, если ты останешься. Я, сказать по правде, терпеть не могу ухаживать за больными и ничего не понимаю в болезнях. И потом, у меня нет таких запасов еды и бренди — я рассчитывала вернуться сразу же, как найду Ричарда. Что же мне делать?

— Я могу послать Киши, моего слугу-индейца, и он привезет вам все, что нужно.

— Так, пожалуйста, сделай это, — сказала Мэдж.

— Я тоже поеду с ним, — решительно сказала Джоанна. — Прощайте.

— Нет… не… нет! — запинаясь, сказала Мэдж, разом потеряв всю свою надменность. — Уж лучше бы ты осталась и поухаживала… м-м-м… помогла мне поухаживать за мужем.

— Да… пожалуйста… останься… — раздался слабый голос с матраса.

Тогда Джоанна твердо решила — раз Ричард так сильно болен, так в ней нуждается, то просто нельзя его тут бросить. Ведь он едва не умер, отказываясь от пищи ради нее. Она обязана остаться с ним, невзирая даже на присутствие этой женщины — его жены — как бы ни было оно мучительно для них.

— Ладно, я остаюсь, — коротко объявила она. — И отправлю Киши за всем необходимым.

Наступил вечер.

Киши еще не вернулся из Форт-Юкона, куда он поехал за свежими съестными припасами. Вполне возможно, ему пришлось задержаться там до утра.

Короткий солнечный день пролетел почти незаметно. На землю вновь опустились тьма и промозглый холод. На небе собрались тучи, которые не сулили ничего хорошего. За окнами осторожно, словно пробуя голос, завывал ветер. Джоанна наметанным глазом определила, что надвигается очередной снежный буран.

Мэдж снова приосанилась и задрала нос. Она уступала Джоанне всю самую грязную и неприятную работу и вместе с тем орлиным оком следила, чтобы та не позарилась на святые обязанности жены — поправить больному мужу подушку, разгладить одеяло, потрепать по волосам. Под ее руками он вел себя беспокойно, хмурился — и она видела это. И точно так же видела, как удивительно менялось его лицо, если к нему подходила Джоанна. В глазах Ричарда светилась такая страстная любовь, какой Мэдж не видела даже в первые дни их отношений.

Казалось, сам воздух в комнате был пропитан враждой, которую испытывали друг к другу две женщины. Одна из них жаждала заполучить Ричарда из вредности и из ревности, другая же до самозабвения любила его.

Больше всего на свете Джоанна хотела, чтобы он скорее поправился и набрался сил. Она с огромной радостью ухаживала за ним, для нее это было счастье. А когда он засыпал и ей становилось не о чем хлопотать, она просто усаживалась в уголке и смотрела на него. Мэдж тоже садилась в другом углу и исподтишка бросала на обоих ревнивые взгляды.

Был момент, когда Джоанна искренне, от всего сердца протянула женщине руку и сказала:

— Давайте попробуем стать друзьями. Так уж получилось — мы обе должны помочь ему выжить. Так давайте же попытаемся дружить. Я еще никогда не разговаривала с настоящей англичанкой — такой, как вы… Давайте поговорим…

Однако Мэдж не оценила этого широкого жеста и повела себя мелочно и неблагородно.