Дениза Робинс - Негасимое пламя

— Вы сказали, вас зовут мисс Грей?

— Да, — сказала Джоанна.

— Ваше имя случайно не «Анна»?

— Да, — ответила она с замирающим сердцем и чуть не выронила из рук трубку.

— Тогда приезжайте как можно скорее, — сказала сестра. — Мистер Стрэндж рано утром пришел в себя и сразу же стал звать какую-то Анну. Он очень плох, думаю, если вы приедете, хоть немного успокоится.

Джоанна судорожно сглотнула.

— Я еду, — с трудом выговорила она. — Немедленно выезжаю.

Ричард звал ее! Он хочет ее видеть! Скорее к нему!

Ричард лежал в мужской палате отделения несчастных случаев главной больницы Сан-Франциско. Со всех сторон он был окружен ширмами. Неподвижный, мертвенно-бледный, с бинтом вокруг головы. Один рукав его больничной пижамы был приколот булавкой к груди.

Возле него, застыв, сидела Джоанна и держала его руку в своей. Всякий раз, когда она приходила к нему, он засыпал. Хотя до этого мог несколько часов подряд метаться в бреду, беспрерывно повторяя ее имя. Одного прикосновения ее руки, ее губ, одного слова, сказанного ему на ухо, было достаточно, чтобы он успокоился.

Врачи и медсестры только удивлялись и в один голос говорили, что эта мисс Грей помогла спасти жизнь «подстреленному» англичанину. А тот факт, что Ричард стал жертвой покушения на убийство и что кареглазая красавица вовсе не была его женой, лишь делал ситуацию еще более пикантной.

Настоящая жена тоже приезжала, но от нее не было никакого толку. Наоборот, когда она присаживалась возле его кровати, Ричард становился беспокойным. Ее даже просили уйти, и Мэдж с радостью и облегчением подчинялась.

Ричард спал уже час, и его смуглые пальцы слегка подрагивали в теплой ладошке Джоанны. Он почти не двигался, только один раз открыл глаза и посмотрел на нее. Видимо, узнал родное лицо, потому что улыбнулся и снова спокойно уснул.

Когда Ричард проснулся, он уже мог нормально говорить, и Джоанна поняла, что самое страшное уже позади. Из глаз ее невольно полились слезы. Она опустилась рядом с кроватью на колени и ткнулась кудрявой головой в его руку. Потом никак не могла от нее оторваться и все целовала, целовала…

— Ричард, милый… милый мой… — выговорила наконец Джоанна.

— Анна, — слабым голосом отозвался он. — Любимая!

— Теперь все будет хорошо. Ты поправишься, — сказала она.

— Конечно. Господи, какой же я был дурак, что оставил тебя… оставил ждать на вокзале. Но, черт возьми, что же произошло? Я что — заболел? Что вдруг случилось у меня с плечом?

— Конрад стрелял в тебя, Ричард, — сказала Джоанна.

Глаза его сузились. Он медленно кивнул.

— Ага… Вот, значит, как… Да-да… Теперь я вспомнил, как он вышел из машины и направился ко мне…

— Не надо… Лучше не вспоминай, — сказала она, и ее пробрала дрожь. — Знаешь, Ричард, он умер.

— Умер?! Но когда?

Джоанна все ему рассказала. Он слушал, глядя на нее во все глаза и не выпуская ее руки. Когда она закончила, Ричард поднес ее руку к губам и некоторое время молча сжимал. А в ее душе тем временем бушевала целая буря. Они же так сильно друг друга любят, ну почему эта Мэдж не хочет оставить их в покое?

— Крошка Анна… милая… не волнуйся. Скоро я поправлюсь, и все вернется на круги своя. Погоди, пусть только заживет моя дурацкая рана… Мы сразу же уедем отсюда, и все забудется, как кошмарный сон. Слава Богу, ты хоть избавилась от этого Оуэна! Ну, Анна, гляди веселей. Все будет хорошо.

У нее не хватало смелости разочаровывать его. Как сказать ему, что заявила Мэдж? Он же еще такой слабый, так нуждается в ее любви. Она наклонилась и нежно поцеловала его в губы.

Он взглянул на нее так, словно ему даровали райское блаженство.

— Кажется, я уже поправился, моя крошка, — шепнул он. — Точно поправился.

Джоанна глубоко вздохнула и ничего не ответила. Она вспоминала их страстную любовь в занесенной снегом хижине, посреди белой пустыни. Стойким пламенем горело их чувство, и его не могли погасить никакие невзгоды. Сколько незабываемых горьких дней и ночей провели они вместе!

По дороге обратно в гостиницу она спрашивала себя, как долго еще Мэдж не станет говорить ему, что она передумала?

Сидя одиноко в номере отеля, Джоанна вдруг вспомнила, что ничего не рассказала Ричарду про свое наследство. Она до сих не думала ни о дедовых деньгах, ни о поместье, владелицей которых стала бы сразу же по приезде в Англию. Один Ричард занимал все ее мысли.

Как мало значили для нее деньги! Ее совершенно не тянуло на родину. Пусть даже там у нее будет столько денег, что она сможет купить все, что захочет.

Ничего ей не было нужно. Клондайк приучил ее обходиться самым малым. Она точно знала, что будет еще ломать голову, как потратить все эти деньги, если они у нее появятся. Джоанна была совсем не похожа на разряженных горожанок, заполонивших улицы Сан-Франциско. Они образованны, умеют ухаживать за собой, носить дорогую одежду, делать прически, полировать ногти. Они ездят в роскошных авто, ведут всякие умные разговоры…

«А у меня нет никакого образования, — сказала Джоанна сама себе, сидя в комнате для отдыха после обеда. — Мне уже никогда не полюбить эту жизнь, все их отели, балы, рестораны… Для них я навсегда останусь неотесанной дикаркой с Юкона».

Она посмотрела на свои загорелые, огрубевшие от черной работы мальчишеские руки и сразу почувствовала себя неловко в голубом шелковом платье. И с тоской подумала о своей родной коротенькой шубке, шерстяных брюках и шапке. Наверное, на Юконе сейчас уже весна… Снег тает. На реке сошел лед, и теперь она сверкает на солнце от Клондайка до Нома, до самого моря… Еловый лес тоже ожил, а был такой страшный по зиме… Теперь там наверняка уже распустились первые цветы…

Джоанна помнила каждую весну, каждое лето на Юконе. Такие короткие, быстротечные, но такие прекрасные дни. Их она с детства любила больше всего. Она знала каждую птицу, каждого зверька, каждый цветок. И поняла, что природа хоть и бывает порой жестока, но все же более милосердна, чем человек. Человек и цивилизация.

Сидя почти безвылазно в отеле, Джоанна начинала ненавидеть горожан и города, которые их породили. Она ненавидела законы, которые горожане себе напридумывали. Отвратительные, несправедливые законы, разлучившие ее с Ричардом. Ей так хотелось быть рядом с ним, наплевав на Мэдж, на все эти бракоразводные дела, на все на свете.

Лучше уж она вернется к себе домой на Юкон, в снежную пустыню, чем останется здесь или поедет в Англию получать наследство…

И все-таки придется ехать в Англию, ведь дед завещал ей вернуться на родную землю.

Утром она снова отправилась в больницу к Ричарду. Видно было, что ночью он хорошо выспался и как следует отдохнул. Сегодня Ричард выглядел на порядок лучше. Встретив ее самой веселой улыбкой, он воскликнул: