Барбара Картленд - Глубинное течение

Рэнсом знал, что начальство ждет от него жесткой дисциплины и строгости по отношению к подчиненным, и майор был к ним требователен ровно настолько, насколько и к себе самому; в сущности, по сравнению с ними ему иногда приходилось даже покруче.

Порой товарищи-офицеры удивлялись, где же скрыт источник неутомимой активности Рекса Рэнсома: молодой майор буквально оживал в работе и весь так и сиял, если удавалось найти себе еще какое-нибудь занятие, на первый взгляд даже и не очень-то нужное.

Более того, Рекс редко брал увольнительные, причем на отпуска другим, как правило, не скупился.

«Странный парень! — таков был общий приговор среди сослуживцев. — Безусловно, отличный парень, но ни с кем близко не сходится, вот уже шесть месяцев службы позади, а он все такой же замкнутый, как и в первые шесть дней!»

Если Рэнсом и был осведомлен о том, что говорят о нем за глаза, тем не менее все равно не проявлял ни малейшего желания завести близких друзей или завоевать дешевую популярность в своем кругу.

Действительно, он вел себя крайне сдержанно и несколько отстраненно с подчиненными ему офицерами, так что они относились к нему уважительно, но с прохладцей. В присутствии майора они редко развлекались или заводили беседы на более-менее интимные темы.

Характерно, что он и сам избегал вечеринок и старался отклонять приглашения под любым предлогом.

Было общеизвестно, что если предоставлялся благовидный предлог не идти в гости, никого при этом не обидев, то майор непременно использовал его.

Войдя в холл Фор-Гейбл, Рекс с неожиданным неудовольствием услыхал шум голосов и смех, доносящийся из большого помещения, которое Фенела отрекомендовала ему как мастерскую отца.

В глубине души он надеялся застать Фенелу одну и насладиться мирной вечерней беседой вдвоем, чтобы получше познакомиться с девушкой. И пока он стоял в нерешительности в сумраке холла, дверь мастерской распахнулась и оттуда выпорхнула прелестнейшая из девочек, когда-либо виденных им. Малышка чуть не сбила майора с ног, в темноте не сразу заметив присутствия постороннего.

— Ох, Боже мой! — воскликнула она.

И тут же удивление исчезло с ее лица, она приветливо протянула ладошку.

— А вы, наверно, майор Рэнсом, верно? — прощебетала она. — Фенела предупреждала о вашем приезде. А я — My.

Улыбка ее излучала приветливость и дружелюбие, но Рекс в ответ только стоял и глядел во все глаза на девочку, машинально пожимая протянутую ему ручку.

Вот уж вовсе не ожидал он встретить здесь нечто столь исключительное и прелестное, каким было представшее перед ним личико! Конечно, она еще всего лишь ребенок, да и слишком — чисто по-детски — пухленькая: этакий сытый, пушистый котенок…

«В свое время, — подумалось ему, — эта девочка превратится в сногсшибательную красавицу, просто глаз не отвести».

— Проходите, пожалуйста, — пригласила My. — Я сейчас как раз иду за стаканами, папа делает своей коронный коктейль!

— Твой папа дома?! — переспросил Рекс.

— Да, как раз к ленчу приехал, очень неожиданно. Пойдемте, я вас познакомлю.

Она ввела его в мастерскую под очередной взрыв смеха, раскатистый, самозабвенный хохот, обрушившийся на вошедших, словно штормовая волна.

Саймон стоял пред камином, широко расставив ноги, с бутылкой джина в одной руке и ручным миксером для коктейлей в другой.

На нем был идеального покроя темно-фиолетовый смокинг, подчеркивавший и без того широкий разворот плеч, а атласные лацканы составляли приятный контраст с золотистой кожей Прентиса. Что-то развеселило его, и он, закинув голову, заливисто хохотал.

Не успел Рекс войти в комнату, как сразу же ощутил, что Фенела тоже тут. Она сидела на ручке кресла, поближе к огню, и смотрела на отца снизу вверх с непроницаемым выражением лица, которое Рекс не мог разгадать.

И только когда майор уже вплотную приблизился к Саймону Прентису, приготовившему руку для дружеского рукопожатия, то заметил женщину, все это время находившуюся спиной к двери — сидевшую и, полуоткрыв красный рот, круглыми глазами вовсю смотревшую на Саймона Прентиса. Тонкие руки женщины, словно в приступе экстаза, обхватывали колени.

— Как поживаете, майор? — приветствовал гостя Саймон. — Дочь уже успела сообщить мне, что вы сделали нам честь, удостоив своим посещением наше скромное жилище! К сожалению, мы счастливы предложить лишь то, что сами имеем — а это, увы, совсем немного!

— Рекс, вот это встреча!

Рэнсом с трудом заставил себя обернуться на знакомый, старательно растягивавший слова голос.

— Как поживаешь, Илейн?

Интересно, заметил ли кто-нибудь из присутствовавших в комнате, что он даже не подал ей руки в знак приветствия?..

— О чем разговор! Как всегда — отлично, живу себе в свое удовольствие!

В голосе женщины звучали недобрые нотки, как будто она бросала гостю вызов.

— Так вы знакомы?! — изумился Саймон.

— О, да!

Рекс ответил довольно угрюмо, а Илейн подошла к Прентису и взяла его под руку.

— Саймон, милый, — заявила она, — кто же это только додумался когда-то сказать, что наш мир на удивление тесен? Этот мудрец был тысячу раз прав! И если раньше я сомневалась в подобной истине, то сейчас мои сомнения развеялись окончательно, потому что мы с Рексом старинные друзья и — давние враги, должна признаться, поскольку во время последней нашей встречи он высказал страстное пожелание никогда больше не видеть меня!

— Что ж, видно, его молитва не была услышана, — заметил Саймон. — Хотя с другой стороны, зная тебя, я глубоко убежден, что его желание имело под собой весьма веские основания!

Илейн невесело рассмеялась.

— И он так думал, — сказала она. — Видишь ли, он просто-напросто проинформировал меня о своем намерении развестись со мной.

Если Рекс Рэнсом и почувствовал некоторую неловкость, то не подал вида.

— Не думаю, Илейн, чтобы наши личные дела представляли какой-либо интерес для окружающих, — произнес он. — Кроме того, все это давным-давно отошло в прошлое. Если вы позволите, сэр, то перед обедом я хотел бы принять ванну.

— Конечно! — откликнулся Саймон. — Дорогу знаете? Наверх подниматься не надо, сразу сбоку от входной двери есть туалетная комната.

— Спасибо.

Рэнсом удалился, ступая неторопливо и уверенно. По выходе до него донесся визгливый, с истерическими нотками смех Илейн.

— Боже правый, Илейн! — обратился к ней художник. — Неужели стоило тащиться в такую даль, чтобы нос к носу столкнуться с твоим прошлым?

— Выходит, так, — отвечала та. — Ей-Богу, Саймон, уж где-где, но в этой глухой дыре я меньше всего ожидала встретить своего муженька! Думала, он все еще за границей. У него когда-то была ферма в Кении.