Виктория Холт - Счастье и тайна

Он взял меня за руку. Как раз на этой руке у меня было кольцо, подаренное Редверзами.

Я пошла в свою комнату. Я была так расстроена, что забыла запереть на ночь дверь. Но никаких полуночных посетителей у меня не было, и я осталась наедине со своими переживаниями.

В эту ночь я поняла природу этих чувств и винила себя за то, что позволила этим чувствам окрепнуть, как бы я ни скрывала их под маской неприязни. Я разозлилась на него, потому что он недооценивал меня; мне было обидно, потому что мне так хотелось, чтобы меня уважал именно он.

В эту ночь я поняла, что ненависть может возникнуть из сильной привязанности и что женщине надо быть очень осторожной, если ей кажется, что она терпеть не может какого-либо мужчину — это значит, что ее чувства глубоко затронуты.

Он обманщик, говорила я себе, стараясь заглушить воспоминание о том, каким голосом он разговаривал с Дамарис. Он просто волокита, бегающий за каждой юбкой. Вот и я попалась на его удочку. Какая же я глупая! И какую ненависть порождают в нас те, кто заставляет нас признаваться в своих слабостях! Любовь и ненависть. Временами они идут рука об руку.

Я плохо спала этой ночью, и уже под утро меня разбудила Мери-Джейн. Было еще темно, и она держала зажженную свечу.

— Мери-Джейн? Сколько времени? — спросила я.

— Шесть утра, мадам.

— Но зачем же…

— Я хотела сказать вам об этом вчера, но из-за приготовлений к Рождеству у меня не было возможности. Я нашла его только вчера, когда мы украшали холл.

Я села в постели:

— Мери-Джейн, ты нашла выход из дома?

— Кажется, да, мадам. Он там, на галерее… в шкафу. Там на полу есть щель между двумя досками, в которую можно просунуть ладонь. Мне это показалось странным, я просунула туда пальцы и взялась за одну из досок. Она легко поддалась. Внизу была темнота, я взяла свечу и посветила туда. Я увидела лестницу, ведущую вниз. Вот и все, мадам. В этот момент меня позвал Уильям, я положила доску на место и ничего никому не сказала… я думала, что сразу пойду к вам и расскажу обо всем. Но мне пришлось пойти помогать на кухне, а другого случая за весь вечер так и не было. Но я всю ночь думала об этом!

— Мери-Джейн, — сказала я, — мы должны проверить, что там находится.

— Я так и знала, что вы захотите туда пойти.

— Никто еще не встал?

— Только слуги, мадам. Да и то они не в этом крыле дома. Но примерно через полчаса они придут убирать холл.

— Значит, надо поспешить, — сказала я. — Мы проверим, что там за лестница.

— Может быть, вам одеться, мадам?

— Нет. Ждать нельзя, — сказала я. — Я просто надену накидку сразу на ночную рубашку.

Итак мы с Мери-Джейн вышли из спальни и тихонько двинулись в сторону галереи. Я все время боялась, что вдруг появится Люк, но со мной была Мери-Джейн, и он не смог бы причинить мне никакого вреда.

Я очень волновалась, ведь как раз этого доказательства мне не хватало. Единственный человек в этом доме, кому я могла доверять, была Мери-Джейн, и, слава Богу, именно она была рядом со мной.

В доме было тихо, даже мои осторожные шаги в тапочках, казалось, производили много шума. Мы добрались до галереи, никого не встретив на пути.

Мери-Джейн осторожно закрыла дверь, я держала свечу, пока она открывала шкаф и показывала мне эти доски. Она встала на колени и приподняла одну из них, и пока она объясняла и показывала мне, эта доска легко поддалась! очевидно, это было задумано, как люк.

Я наклонилась над отверстием в полу, посветив туда свечой. Из темноты проступили ступени, о которых она раньше мне рассказывала. Мне тут же захотелось спуститься вниз, но для этого необходимо было спрыгнуть на приступку, а я не осмеливалась это сделать.

Но Мери-Джейн была гибкой и худенькой. Я повернулась к ней.

— Полезай ты, — сказала я. — А я подам тебе свечу. Хотя бы оглядись и расскажи мне, что ты там увидишь.

Она немного побледнела, но не в ее характере было пугаться всяких глупостей, как она их называла. После минутного колебания она спустилась в люк, и, когда достала до ступенек, я подала ей свечу.

— Здесь, кажется, большая комната. И еще здесь очень холодно, — послышался ее голос.

— Быстренько оглядись, — велела я. — А потом мы постараемся найти вход со стороны монастыря.

Ответа не было. Я глянула вниз. Она медленно спускалась по лестнице. Я крикнула, чтобы она была осторожнее.

— Все нормально, — заверила она меня. — Со мной все в порядке, мадам.

До меня вновь донесся ее голос. Она спускалась все ниже.

— Вдали я вижу свет. Наверно, там выход. Я сейчас быстренько посмотрю.

Сердце у меня бешено колотилось. Как мне хотелось быть внизу вместе с ней. Но я боялась поскользнуться на каменных ступенях. Я оглянулась назад. Мне никак не удавалось избавиться от ощущения, что кто-то наблюдает за нами. Но никого не было. В доме не было слышно ни звука.

Вдруг Мери-Джейн крикнула снизу:

— Мадам, я кое-что тут нашла!

— Я тебя не вижу! — крикнула я в ответ. — Где ты там?

Ее голос доносился уже издалека.

— Свеча уже догорает, мадам.

— Возвращайся скорее, Мери-Джейн. Принеси сюда то, что ты там нашла, если сможешь донести.

— Но, мадам…

— Возвращайся! — приказала я.

Потом я опять увидела мерцающий свет ее свечи и с облегчением вздохнула.

И вот Мери-Джейн появилась на ступеньках. В одной руке у нее была свеча, и еще она что-то держала под мышкой. Она передала мне сверток, и я сразу поняла, что это монашеская ряса. Я забрала у нее свечу, а через мгновение Мери-Джейн в целости и сохранности выбралась из люка и оказалась рядом со мной на галерее.

— Я так волновалась, когда тебя не стало видно! — я наконец-то перевела дух.

— Я и сама-то там внизу перепугалась, мадам. Прямо затряслась от страха.

— Мери-Джейн, да ты совсем замерзла!

— Там внизу очень холодно, мадам. Зато я нашла эту рясу.

— Пойдем в мою комнату. Я не хочу, чтобы кто-нибудь застал нас здесь.

Мы положили доску на место и постарались сделать так, чтобы не было заметно, что ее кто-то трогал. После этого, захватив с собой рясу, мы направились в мою комнату.

Когда мы пришли, Мери-Джейн закуталась в рясу, и я вздрогнула от страха.

— Сними ее, — сказала я. — Мы должны сохранить ее. Если кто-нибудь еще посмеет сказать, что у меня видения, потому что я не в своем уме, мы теперь сможем доказать, что это были совсем не видения.

— Может быть, надо кому-нибудь рассказать об этом? И показать эту рясу?

Еще днем раньше я бы сказала: «Да. Мы расскажем об этом мистеру Редверзу», но, увы, теперь это было невозможно. Я больше не доверяла Саймону, а если я не могла доверять ему, значит, я больше не верила никому.

— Нет, мы пока никому не скажем об этом, Мери-Джейн, — вздохнула я. — У нас теперь есть доказательство. Я спрячу ее в шкаф и буду запирать дверь, чтобы никто не смог украсть ее.