Маргарет Барнс - Торжество на час

— Как я ненавижу его! — сказала она громко.

Может быть, Анна произнесла это для того, чтобы уверить самое себя, потому что ненависть к королю и кардиналу стала для нее символом верности Перси. Но при этом она должна была признать, что ненавидит их по-разному.

К Уолси, который был много старше и относился к ней не иначе, как к ничтожеству, ненависть была бездонной, неукротимой.

Другое дело — Генрих Тюдор. Схожие вкусы, общие развлечения, их высокое родство — все это приводило ее к мысли, что она не всегда будет ненавидеть его всей душой, как ей того хотелось. Нет, с ним она должна быть осторожна и осмотрительна. А тем временем надо подумать, как ответить на его письмо.

Анна направилась к дому, когда увидела шедшего ей навстречу Томаса Уайетта. Должно быть, он приехал верхом из Эллингтона. Он выглядел энергичным, был модно одет и свежевыбрит.

Конечно же, Джокунда права. Теперь, когда ни Джеймс Батлер, ни Гарри Перси не ищут ее руки, найдутся другие претенденты.

— Я думал, вокруг тебя собрались поклонники со всего Кента! — сказал он, взяв ее руки в свои и с нежностью глядя на нее сверху вниз.

Они стояли рядом в благоухающем саду, и он говорил ей, что она стала еще краше, еще очаровательней, чем прежде, и что болезнь сделала ее красоту даже более утонченной. И если бы даже он не говорил ей комплиментов — все равно хорошо, что он рядом.

Незаметно она переложила письмо короля в левую руку и спрятала его в широком рукаве.

— Пойдем, ты расскажешь мне последние новости. Что делается при дворе? — спросила она и мимо с любопытством смотревших на них слуг повела его по тисовой аллее к тому месту, где они с Томасом так любили сидеть когда-то. Хотя она в негодовании и отреклась от прежней «фальшивой» жизни, но оказалось, что после столь долгого уединения она все-таки находит удовольствие в обсуждении новостей Вестминстера.

Уайетта радовал интерес Анны. Он видел в нем признаки ее выздоровления.

— Там все еще обсуждается этот «секретный вопрос» о необходимости второго брака короля — для продолжения династии. Но, кажется, у папы не хватит духа нанести оскорбление Испании.

— Почему Его Величество делает из этого такую тайну? Королева знает об этом давным-давно, — заметила Анна.

— Еще до того, как ты покинула двор?

— Да. Однажды утром он пришел на ее половину, когда мы заканчивали туалет королевы. Они разговаривали час или больше. Мне показалось, король старался убедить ее в том, что уже много лет он живет с нечистой совестью. Все их сыновья умирают, и он считает, что Бог карает его за то, что он женился на вдове своего брата. Я помню, что он вышел от нее грустный и смущенный, а ее оставил в слезах. Я в первый раз видела, что она плачет. Но королева слишком упряма и не даст ему свободу. Ведь она утверждает, что ее брак с принцем Артуром не включал в себя супружеских отношений.

— Зная ее, нельзя не верить ей. Трудно найти человека более честного, чем она, — задумчиво произнес Томас. — Но ее жизнь стала бы гораздо легче, согласись она на развод. И для всех нас — также. Никто не сомневается, что Его Величество обеспечил бы ей достойное положение.

— Да, но она уже не была бы королевой Англии.

— Я думаю, ее больше беспокоит вопрос о законных правах дочери. Они с такой любовью относятся друг к другу.

— И несмотря на то, что король хотел бы получить свободу, мне кажется, она все-таки любит его, — пробормотала Анна, с чувством вины подумав о письме, спрятанном у нее в рукаве.

— Это прекрасно, — сказал Уайетт. — Несмотря ни на что, они прожили в согласии восемнадцать лет.

Анна пожала плечами. Она не любила королеву. Екатерина Арагонская всегда старалась относиться к Анне справедливо, но едва ли можно было ожидать ее расположения к кому-либо из Болейнов. Да и куда веселее было служить при дворе молодой французской королевы.

— Как поживает мой брат? — спросила Анна, внезапно сменив тему.

— Еще более, чем прежде, погружен во все развлечения и увеселения при дворе, — улыбнулся Томас. — Наверстывает упущенное дома, без сомнения.

Анне вдруг страшно захотелось оказаться там, рядом с Джорджем, посмеяться с ним и отвести душу в искрящейся остроумием болтовне. Они с братом всегда понимали друг друга с полуслова, и это взаимопонимание для каждого из них являлось хорошей поддержкой в жизни.

— Представляю, сколько сплетен разнесла обо мне его Джейн, — заметила Анна.

— Во всяком случае, время уже опровергло некоторые из них. Я слышал, Джордж отказал ей в супружеских отношениях, потому что она насплетничала одной из девиц Грей, что ты беременна от Гарри Перси. У нее просто змеиный язык.

— И буйное воображение, — добавила Анна вскользь. Теперь, когда ее любимого заставили отказаться от нее, ни одна душа на свете, решила она, не услышит больше ни слова о том, что произошло с ней тем летом.

— Я думаю, она единственная, кого радует твое отсутствие, — сказал Уайетт, успокоенный последними словами Анны. — Она всегда ревновала тебя, Нэн, и особенно из-за неизменной привязанности своего мужа к тебе.

Он сел к ней ближе, и Анна, еще чувствуя слабость, позволила себе опереться на его плечо.

— А как ты, Томас? Чем ты занимался все это время?

— Я был во Франции с поручением короля. Я сочинил несколько новых стишков. А потом должен был ехать в Эллингтон для того, чтобы привести дела в порядок. И повидать тебя. Джордж сказал мне, что ваш отец оставил планы выдать тебя за Ормонда, и теперь ты свободна…

— Моя рука, но не сердце, Томас.

Он взял ее руку, неподвижно лежавшую на коленях.

— Я знаю, что тебе пришлось пережить, но время все излечит, милая Нэн, — с нежностью произнес он. — И никто лучше меня не знает, как успокоить твою боль.

— Мужчина нуждается в большем.

— Даже одна видимость супружества с тобой удовлетворит меня больше, чем самые что ни на есть реальные отношения с любой из женщин. Я так давно жду, Нэн…

— И ты все еще носишь на себе эту безделушку… — вздохнула она, заметив у него цепочку, которую он, шутя, стащил у нее как-то, чтобы досадить Перси. — Ты такой надежный и милый, Томас.

— Я готов умереть за тебя, Нэн.

Она отстранилась от него, мгновенно вспомнив Перси.

— Мне уже приходилось слышать такие слова, — с отчаянием прошептала она.

Сильный аромат, исходивший от нагретых солнцем кустов тиса, окутывал их как теплый плащ. Уайетт поднялся со скамьи и сделал шаг в сторону, чтобы не потерять рассудок от близости Анны.

— Это правда, Нэн, пока жив, я буду любить тебя. Но я мужчина, и роль комнатной собачки меня не устроит. И потом — у меня должны быть дети, чтобы передать им Эллингтон, — сказал он, овладев собой.

Анна жестом остановила его. Хотя… сама она почему-то никогда не могла представить, что Томас может жениться на ком-нибудь, кроме нее.