Марина Кистяева - Русалка

А через час он станет женихом девушки, чьё имя впервые услышал от Байдовского. Забавно. Ещё утром они лениво обсуждали возвращение графа Палагина и его сознательное затворничество, не подозревая, какой сюрприз Судьба уготовила Петру.

И чем больше он думал о предстоящем сватовстве, тем веселее становился. Это вначале он был поражен самим фактом, но теперь перспектива оказаться мужем столь очаровательной девушки всё больше захватывала его. А Ирина была прекрасна, он убедился воочию. И, несомненно, их супружество доставит ему кучу наслаждений! Он вспомнил младшего брата Михаила. Вот кому стоит посочувствовать. Узнать, что ты с детских лет обручен с неизвестной новгородской девицей, которую и в глаза не видел! Их дед ради успешного сотрудничества заключил брачный контракт, но умолчал, ничего не сказал. Правда выплыла на свет совсем недавно, можно даже сказать, что случайно, и теперь Мишка был вынужден отправиться в Великий Новгород знакомиться с будущей женой. Петр вспомнил лицо брата, когда они расставались пару месяцев назад. Ни тени улыбки не промелькнуло в глазах Михаила. Он согласился с контрактом, решил не разрывать его, так как отец невесты являлся будущим партнером по бизнесу, а для Михаила дело всегда стояло превыше личных интересов. И свой брак он рассматривал не иначе, как дополнение к сотрудничеству.

Николай с Петром обязательно что-нибудь придумали, нашли выход, как разорвать контракт с наименьшими потерями, если бы Михаил хотя бы заикнулся о своём нежелании подчиниться воле деда. Но, немного побушевав, выплеснув эмоции, Михаил рассудил, что не произойдет ничего страшного. Большинство браков заключаются по расчёту, и его брак не будет исключением. Жена Николая, Вера, как могла, подбадривала Михаила. Они с Николаем были вместе счастливы, и она того же желала и младшим братьям Ракотиным.

Вспомнив про Веру, Петр тихо рассмеялся. Он представил её изумленное лицо, когда она узнает, что Петр обручился.

Кто-то Ракотиных сглазил, определенно. Сначала женился их заядлый холостяк Николай, потом известие о брачном контракте Михаила, теперь Петр едет свататься, а там, глядишь, не далеко и до венчания. Вот те раз. Кумушкам будет о чем посудачить в предстоящем сезоне!

Петра ждали. Потому что, как только его коляска остановилась у крыльца имения графа Палагина, дворецкий тотчас бросился докладывать о его прибытии. Петр огляделся по сторонам. Имение требовало капитального ремонта, не смотря на то, что кто-то старательно им занимался последнее время. И он подозревал, что этим кто-то был отнюдь не граф. Не наблюдалось решительной мужской руки.

Снова появился дворецкий и услужливо пробормотал:

— Петр Сергеевич, просим-с, граф ждет вас.

Впервые за то время, что граф вернулся из-за границы, к нему пожаловали гости, и челядь с любопытством поглядывала на Петра. Но Петра занимало другое. Его интересовало, будет ли при разговоре присутствовать Ирина, или ему придется общаться с одним графом.

Василий Дмитриевич дожидался его в кабинете, нервно вышагивая по ковру. После того, как дочь со слезами выбежала из кабинета, первым желанием графа было броситься за ней, успокоить, приласкать, но он усмирил порыв. Он должен показать характер. На сей раз всё зашло далеко.

— Добрый вечер, граф, — Петр кивнул головой в знак приветствия.

Василий Дмитриевич ответил легким поклоном.

— Прошу, Петр Сергеевич, присаживайтесь, — он чувствовал неловкость. Ракотин держался уверенно и, видимо, не испытывал ни малейших угрызений совести.

— Благодарю, — Петр принял приглашение и удобно расположился в глубоком кресле.

— Вы пунктуальны. Прошёл ровно час, как мы расстались, — граф не знал с чего начать разговор. — Это делает вам честь, молодой человек. Желаете что-нибудь выпить?

— Не думаю, что стоит. Я бы предпочел сразу перейти к делу, — решительно предложил Петр, беря инициативу в свои руки. — Мы с вами попали в щекотливую ситуацию, и я признаю, что вина полностью лежит только на мне. Во-первых, я нарушил границы наших имений, и свободно разгуливал по вашей земле. Во-вторых, как только я увидел девушку…, - тут Петр запнулся, но взял себя в руки и продолжил: — Как только я увидел незнакомую девушку, купающуюся в одиночестве, мне следовало немедленно удалиться. Но простит меня Господь, я не сумел этого сделать, пораженный красотой купальщицы. Поверьте, Василий Дмитриевич, я и мысли допустить не мог, что это ваша дочь. И в моих помыслах не было ничего постыдного, уверяю вас. Я никогда бы не причинил вреда девушки.

Граф нахмурился.

— Так вы не знакомы с Ириной?

— Конечно, нет! Я впервые увидел её сегодня. Более того, о том, что вы вернулись из-за границы и поселились в имении, я узнал тоже только сегодня утром от нашего общего соседа, Максима Байдовского.

В искренности слов Петра Сергеевича не приходилось сомневаться, от того Василию Дмитриевичу стало ещё досаднее. Он не поверил собственной дочери, когда она ему говорила о том же.

— Получается, на пруд нас всех привела случайность?

— Я бы сказал, роковая случайность, — не удержался и поправил графа Петр, но, тотчас поняв свою оплошность, поспешил добавить: — Так распорядилась Судьба, и как я говорил ранее, основная вина лежит на мне. Я готов загладить её. И если вы не будите против, то я сочту за великую честь просить руки вашей дочери.

Всё оказалось так легко, что в первое мгновение граф растерялся и в недоумении посмотрел на красивого молодого человека, не испытывающего в его присутствии, казалось, ни смущения, ни робости. Он держался очень уверенно, и Василий Дмитриевич не знал радоваться ему или серчать. Молодчик не сомневался в своих действиях, и его уверенность в чем-то граничила с наглостью.

К сожалению, Василий Дмитриевич совершенно ничего о нем не знал: ни чем он занимается, ни чем владеет. Может, он голодранец, и его единственным желанием является заполучить богатую невесту? Или он безнравственный сибарит, прожигатель жизни? Но, посмотрев внимательнее на Ракотина, графу пришлось признать, что он просто пытается найти в молодом человеке хоть один изъян, пусть даже и малейший. Перед ним в кресле удобно расположился мужчина лет двадцати семи с крепким телосложением, говорившем о его отнюдь не сидячем образе жизни. Он не прятал взгляда, смотрел прямо, говорил ровно. Его костюм был пошит по последней моде, да и перстень на правой руке был старинным и стоил целое состояние.

— Прежде чем я дать вам ответ, Петр Сергеевич, — медленно начал говорить граф, — мне бы хотелось узнать, чем вы занимаетесь. Я должен быть уверен за будущее моей дочери. Ваш дед был известным мануфактурщиком, вы продолжили его дело?