Робер Гайар - Мария, тайная жена

На море — никаких признаков «Сен-Лорена». Его мачты не вырисовывались на фоне ночного неба, затянутого легкими облаками. За корабль можно было не волноваться, и генерала беспокоила лишь мысль о людях, посланных в разведку. Один из них вскоре вернулся и сообщил, что огонек, к которому он направился, исходил от масляной лампы, висевшей в маленькой хижине. Наблюдая через окошко, он, мол, убедился, что в хижине никого нет.

Второй разведчик принес известие более неприятное. Он тоже обнаружил огонь, который искал. В данном случае это был костер, разложенный, по его мнению, грабителями, заманивающими корабли на прибрежные скалы.

С особым нетерпением дю Парке ждал возвращения третьего посланника. Если он вернется с такими же результатами, что и первые двое, то придется посылать еще людей по другим маршрутам, а это означало потерю драгоценного времени. А ведь успех предприятия в полной мере зависел от разумного использования каждой минуты пребывания на острове.

Прошла, казалось, целая вечность, когда звук приближающихся шагов заставил насторожиться лежавших среди камней участников рейда; вскоре в поле зрения появилась фигура причудливой формы. Это был человек с огромным узлом на спине.

Молча приблизившись, он сбросил свою ношу на песок. Узел задвигался и громко захныкал.

— Я принес мошенника, — проговорил третий разведчик, — который никогда снова не посмеет совать свой грязный нос в чужие дела. Нынешний эпизод, мне думается, послужит ему хорошим уроком!

— Молодец! — сказал генерал. — Развяжи его, и мы посмотрим, что он сможет нам сообщить…

— Как тебя звать? — спросил дю Парке, когда у пленника вынули изо рта кляп.

— Дюран Сануа!

— Итак, Дюран Сануа, ты, безусловно, должен знать, где находятся племянники вашего командира. Покажи нам туда дорогу, и с тобой ничего не случится.

Генерал сделал паузу, но когда юноша промолчал, он продолжил:

— С другой стороны, если ты будешь настаивать на своем незнании их местонахождения, если откажешься показать нам дорогу или попробуешь подать сигнал, который может нас выдать, то я без колебаний перережу тебе горло.

От страха несчастный пленник был скорее мертвый, чем живой. Напрягая зрение, он старался разглядеть в темноте лица дю Парке и его спутников. То немногое, что ему удалось увидеть, нисколько не успокаивало: обвешанные оружием волонтеры выглядели угрожающе.

— Ты знаешь, где живут племянники генерал-губернатора? — вновь спросил дю Парке.

Наконец Дюран Сануа сумел вместо ответа кивнуть головой.

— В таком случае ты отведешь нас туда. Но помни: если ты издашь малейший звук, сделаешь движение или позволишь себе жест, который покажется нам подозрительным, то моментально получишь пулю в спину!

Дрожавшего пленника поставили на ноги. Почувствовав между лопатками прикосновение дула пистолета, он совсем потерял голову и сразу, спотыкаясь, пошел вперед, однако генерал его попридержал, чтобы еще раз проинструктировать своих людей. Как только они поднимутся по крутому склону на равнину, сказал дю Парке, им нужно разделиться, чтобы при нападении на одну из групп другие могли бы прийти ей на помощь. Сент-Обен, вынув из чехла свой пистолет, занял место генерала за спиной пленника, и процессия двинулась вверх по склону.

Достигнув вершины, они обнаружили, что в глубь острова вела лишь одна дорога, по обе стороны которой изредка встречались убогие, очевидно, покинутые лачужки. Через короткое время они оказались около одинокой хижины; внутри горел свет. Их проводник, несомненно, рассчитывавший на скорое освобождение, сообщил, что это и есть убежище двух юношей, которых они ищут.

Дю Парке приказал ближайшему солдату охранять пленника и позаботиться о том, чтобы он не болтался под ногами. Солдат послушался с явной неохотой: как и каждому члену команды, ему не терпелось лично участвовать в операции. Теперь же он был вынужден вернуться с пленником к обрыву на морском берегу.

Генерал и его кузен подошли к домику, где обитали племянники де Пуанси, и дю Парке, осторожно раздвигая пальмовые листья, образующие стены строения, попытался заглянуть вовнутрь, где горел фонарь, послуживший им путеводной звездой. В комнате как будто никого не было. Стараясь не шуметь, он стал огибать домик и вдруг уловил легкий храп. Этот звук мог указать на присутствие обоих юношей, но с таким же успехом мог исходить и от усталого часового, уснувшего на посту. В любом случае следовало предварительно выяснить: сколько людей находится в хижине. Своими наблюдениями и соображениями дю Парке поделился с кузеном.

— С вашего позволения, генерал, я войду один, — сказал Сент-Обен. — На мне форма французского капитана, и мое появление не вызовет подозрений у возможной охраны. Я найду что сказать, спрошу о чем-нибудь безобидном. Но если ребятишки одни, то я подам вам знак, и вы последуете за мной.

— Отличная мысль, — одобрил дю Парке. — Натолкнувшись на охрану, вы можете заявить, что направлены командиром с посланием к племянникам генерал-губернатора. Желаю удачи, капитан.

Уже не прячась, Сент-Обен, обогнув хижину, приблизился к двери и тихо постучал. Никакого ответа. По давнему обычаю двери на островах никогда не запирались, а потому капитан беспрепятственно проник в помещение.

Он очутился в комнате, освещенной масляной лампой. В ней действительно никого не было, но в дальнем правом углу виднелась полуоткрытая дверь. Спокойно подойдя, Сент-Обен распахнул ее, ожидая в любой момент настороженного окрика, но кругом царила мертвая тишина. Вторая комната, куда не проникал слабый свет фонаря, была погружена во мрак. Сент-Обен вынул из-за пояса пистолет и взвел курок, стараясь вести себя как можно тише.

Затем, прихватив фонарь, он на цыпочках вошел в темное помещение. Подняв над головой фонарь, он увидел два грубо сколоченных, стоявших рядом топчана, на которых кто-то спал. Прежде чем подавать сигнал, Сент-Обен хотел убедиться, что здесь в самом деле спят племянники де Пуанси. Поставив фонарь на подобие стула, под которым в беспорядке валялись две пары ботфортов, Сент-Обен вытащил из-за пояса второй пистолет и зарядил его, на этот раз не заботясь о тишине. Разбуженный щелчком взведенного курка, один из спящих повернулся и спросил:

— Это ты, Ривери?

Не отвечая на вопрос, Сент-Обен коротко проговорил:

— Поднимайтесь и ведите себя тихо.

Юноша моментально вскочил и, сидя на краю топчана, спросил:

— В чем дело, Ривери? Кто-то поднял тревогу?

Он усиленно тер глаза и пытался разглядеть человека, державшегося в тени.

— Разбудите своего брата и предупредите его, чтобы он тоже не шумел.

— Тебе прекрасно известно, что Гольбер очень утомлен. Неужели так уж необходимо будить его? Произошло что-то серьезное? И к чему эти пистолеты?