Анри Ренье - Ромэна Мирмо

И, словно в какой-то галлюцинации, перед ним проходила эта любовная борьба. Он видел себя ловким, красноречивым, дерзким, убедительным, грубым. Он измышлял уловки, затевал планы, расстраивал хитрости. О, сколько бы Ромэна ни защищалась, он ее победит! Он сумеет ее принудить полюбить его. А если она станет искать убежища там, в этой обширной Азии, откуда она приехала? Но разве есть убежище от любви? Какая жгучая радость вырвать ее, если надо, из спокойного уединения ее восточного дома! Ах, лестница, похищение, бегство посреди криков, и эта женщина, может быть, сопротивляющаяся в его объятиях, но укрощаемая поцелуем!

Задыхаясь, Пьер де Клерси провел рукою по влажному лбу, почти удивляясь сам порыву своей страсти. Что это? Неужели это он охвачен этой грубой и буйной мечтой, он, чья жизнь всегда была такой плоской, такой убогой, питаемая неясными стремлениями, пустыми желаниями? Как мог он так долго выносить эту жизнь! Перед ним возникли образы тех, кто был ее обычными свидетелями: что за жалкий человек такой Клаврэ, оставшийся стоять у порога своих желаний, ни разу не попытавшись их осуществить! Путешественник, который никогда не путешествовал, повеса, который никогда не любил, неужели он не кажется самому себе ни на что не нужной куклой? Бедный месье Клаврэ, перед которым его насмешливые мечты прошли, танцуя, словно маленькие желтые плясуньи Тимолоорского султана, надменные, крохотные, неосязаемые! Бедный месье Клаврэ, ни разу не собравшийся на далекий остров! А Андрэ, его брат, что дала ему жизнь? Что он сделал со своей молодостью, со своими мечтами? Он их гнет над старыми архивными бумагами, под грузом спокойной, умеренной, мещанской связи!

Андрэ! Месье Клаврэ! Пьер повторял себе эти имена. Он произносил их с легким пренебрежением, с чувством собственного превосходства. Что они сделали, эти двое? Тогда как он, каких только острых упоений он не вкусит! Какое он себе даст великолепное доказательство своей энергии, покорив эту женщину, которую он любит! И разве может быть лучшая подготовка к своей судьбе, чем право быть уверенным в себе, окончательно, вполне, торжественно?

Пьер де Клерси подошел к каминному зеркалу. Он внимательно оглядел свое лицо: глаза, нос, рот, лоб. Все это был он, он, Пьер де Клерси. Этот живой образ самого себя, который он видел тут, перед собой, представлял для него человека, призванного к чудесному уделу обладать Ромэной Мирмо.

Вот этот рот, его рот, поцелует губы Ромэны и услышит из них слова любви и покорности; эти глаза будут созерцать влюбленную наготу побежденной Ромэны. Да, но для этой победы сумеет ли он быть таким, каким нужно? Он ли — тот, кому достанется эта волшебная добыча? Сумеет ли он одолеть препятствия, направить события, быть одновременно и осторожным, и быстрым, потому что время не терпит?

Сразу возвращенный к действительности, Пьер вдруг забеспокоился. Ромэна Мирмо должна вернуться в Дамаск в декабре или, самое позднее, в январе, а между тем уже идет к концу сентябрь. А потом, разве не говорила мадам Мирмо, что она собирается погостить в Риме у своей приятельницы, княгини Альванци? Да, время не терпит. Пьер де Клерси тревожно задумался. Прилив уверенности успокоил его. Разве не будет он через несколько дней любовником Ромэны?

При этой мысли его возбуждение возросло. Любовником Ромэны? Но ведь им надо будет устроить свою жизнь. Как им быть? Возникнут разного рода трудности, но он их разрешит. Они падут перед его волей, перед их волей, потому что отныне их будет объединять взаимное желание; и что устоит против них!.. Ну, а пока? Жест Пьера был надменно равнодушным. Будущее его не пугало. Он находился в том состоянии крайнего напряжения, когда все кажется легким, и это чувство гордости, возникшее в нем после долгих недель неуверенности, он живо ощущал и глубоко им наслаждался. Он еще раз горделиво взглянул на себя в зеркало. Он увидел себя в образе юного героя. В кармане у себя он нащупал письмо Ромэны Мирмо. То была его счастливая карта в жизненной игре, его подорожная на пути к счастью, его талисман любви и блаженства!

Месье Клаврэ отодвинул тарелку, достал из кожаного футляра большое пенсне в черепаховой оправе и надел его на нос. Потом бережно вскрыл по проколу поданное ему слугой пневматическое [44] Пневматическая почта — вид срочной пересылки писем или мелких предметов по трубам при помощи сжатого воздуха. «Пневматички» пользовались большой популярностью до распространения телефонной связи. письмо. Андрэ и Пьер де Клерси, завтракавшие в это утро у месье Клаврэ, переглянулись с улыбкой. Месье Клаврэ очень любил получать письма по пневматической почте и не без кокетства выставлял их напоказ. Он был не прочь, чтобы другие предполагали, что эти послания заключают в себе приказания или пожелания его многочисленных подруг, ибо месье Клаврэ насчитывал немало знакомств за театральными кулисами и на Монмартрских высотах. Андрэ и Пьеру это было небезызвестно и подчас забавляло их.

Прочтя депешу, месье Клаврэ помедлил, потом положил ее на скатерть, взглянул украдкой из-под пенсне на Пьера де Клерси и сказал довольно непринужденным тоном:

— Это от мадам Мирмо. Она пишет, что едет на некоторое время в Рим к своей подруге, княгине Альванци.

Пряча пенсне в футляр, он добавил:

— Я не могу понять из ее записки, собирается она только ехать или же письмо сдано из отеля на почту уже после ее отъезда.

Говоря так, он следил за выражением лица Пьера де Клерси и закончил с деланной веселостью:

— Да, женщины существа загадочные!

На самом деле его встревожила внезапная бледность, разлившаяся по лицу Пьера. Очевидно, отъезд Ромэны Мирмо Пьера очень поразил; а между тем это только временный отъезд, и отсутствие мадам Мирмо едва ли будет продолжительным, по крайней мере Пьер должен так предполагать. Как бедный мальчик будет страдать, когда мадам Мирмо совсем уедет в Дамаск и настанет действительная разлука! Мысль об этом печалила месье Клаврэ. Ему было больно видеть страдальчески искаженное лицо Пьера. Ах, любовь — страшное чувство! С невольным эгоизмом месье Клаврэ порадовался, что изгнал ее из своей жизни и давно уже довольствуется мимолетными развлечениями, которые случай приносит и уносит по своей прихоти.

Но, увы, от любви никому не укрыться вполне! Любовь так многообразна. Вот, например, он: разве он не любит, как родных детей, своих молодых друзей Клерси? Горе Пьера его трогало. И все-таки разве не лучше было, что он предупредил Ромэну Мирмо, пока еще не поздно было помешать Пьеру отдаться безвозвратно безысходной страсти? Да, Ромэне Мирмо необходимо было удалиться. Для Пьера в этом была единственная надежда на исцеление, но пережить это ему будет нелегко. Он это предвидел по тому, как нервно подрагивала рука у молодого человека, в то время как завтрак кончался в молчании, едва нарушаемом скупыми словами.