Михель Гавен - Арденны

— Конечно. Или родственники его подруги, например, — парировала она.

— Ну хорошо, хорошо, эта девушка Ингрид, конечно, обойдется без меня, — он взял Маренн под руку. — Идем, не надо делать адъютанта группенфюрера свидетелем всех наших недоразумений, особенно с участием фюрера. Я сейчас поеду к Зеппу в Бад Мюнстеральфель. Ты будешь в госпитале?

— Да, — кивнула она. — Потом поеду в гостиницу. Мне даже не верится, что завтра мы будем в Берлине.

— Кровоточащая эрозия конечностей, ожоговый шок, нарушения дыхания, — доктор Вилланд подвел ее к постели одного из танкистов, которому удалось выжить в сгоревших у Бержевиля «пантерах». — Мы ввели болеутоляющие, сделали укол противостолбнячной сыворотки. Пузыри дренировали и обработали. Возможно, надо делать переливание крови, как тому американцу, что вы скажете, фрау Ким?

— Надо, обязательно, — кивнула она, — только сейчас еще рано. Не ранее чем сегодня вечером. Иначе все может привести к обратному эффекту. Закажите кровь, свежеконсервированную, если нет, ищите донора.

— Фрау Сэтерлэнд, — к Маренн подошел санитар. — Там вас спрашивают.

Она удивилась.

— Кто?

— Приехал штандартенфюрер Пайпер.

— Извините меня, Мартин, я сейчас.

Накинув шинель, она вышла на улицу. Пайпер ждал у своего бронетранспортера.

— Вы не уехали к Дитриху? — удивилась она.

— Меня туда, слава богу, пока не приглашали, — он улыбнулся. — Вы знаете, фрау Ким, чем меньше докладов начальству, тем лучше. Я вообще выношу все это с трудом, куда лучше чувствую себя на поле боя. Но я приехал, чтобы напомнить вам об обещании.

— Каком? — она взглянула на него с недоумением.

— Вы обещали выступить перед солдатами и офицерами моей группы, когда мы вернемся в Аахен, и спеть для них ту же песню, что и для американцев в самом начале наступления, — напомнил он. — Мы приглашаем вас сегодня вечером в казино. В честь успешного завершения нашего задания. Я сам буду аккомпанировать вам. На том белом рояле с виллы Сент-Эдвард, который мы перевезли через Зальм. Он был с нами во всех сражениях.

— Да, но я совершенно валюсь с ног от усталости, — Маренн даже растерялась. — Я не знаю, смогу ли я?

— Фрау Ким, уже получен приказ, — Пайпер понизил голос. — Сразу после переформирования мы отправляемся на Восточный фронт. На озеро Балатон. Черчилль нажаловался Сталину, что союзников сильно обижают в Арденнах, и этот кривой горец решил подсобить английскому премьер-министру, дал приказ о начале наступления большевиков в Венгрии. Так что вы сами понимаете, там нам уже будет не до песен и танцев, там будет пекло. На каждого нашего солдата по пятнадцать их, и все фанатики.

— Мы расстанемся ненадолго, — Маренн грустно улыбнулась. — Я часто езжу на Восточный фронт, мы увидимся.

— Увидимся, — подтвердил он. — Но вряд ли вам удастся спеть для нас.

— Хорошо, я согласна, — Маренн вздохнула. — Только как для американцев все равно не получится. Мне придется выступать в мундире.

— Нет, только в том несравненном черном платье, фрау Ким. Оно напоминает черный тюльпан, если я правильно помню.

— Но у меня нет туфель, — она смущенно пожала плечами. — Те, в которых я пела, промокли и развалились. А других я не захватила из Берлина. Не думала, что понадобятся еще.

— Ничего, это мы решим, — Пайпер весело улыбнулся. — До вечера, фрау Ким, — легко вспрыгнул на бронетранспортер. — За вами заедут. Готовьтесь.

Она махнула ему рукой. Да, конечно.

Вернувшись в гостиницу, она задернула шторы на окне и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Сама не заметила, как задремала. В дверь постучали. Маренн не сразу расслышала. Потом встала, одернула китель. Открыв дверь, увидела Рауха. Он держал в руках серебристую коробку.

— Ты спала? — спросил озабоченно. — Это тебе. От Пайпера.

— А что это? — она даже не сообразила.

— Туфли. Для твоего выступления.

Он протянул коробку ей. Маренн взяла.

— Пожалуйста, проходи, — пригласила Фрица.

Он вошел, закрыв за собой дверь. Она отдернула штору. Открыла коробку.

— Это прелесть! — воскликнула радостно. — Такие, как я люблю. И мой размер, точно. Где Иоахим взял эти чудесные туфли?

Она повернулась к Рауху.

— У здешней модистки, — ответил тот. — Подъехал на бронетранспортере. Она испугалась, спряталась за прилавок. Ее с трудом удалось убедить выйти оттуда. Денег брать не хотела, боялась, видно, — Раух улыбнулся. — Но он честно расплатился. Ей даже понравилось. Спрашивала, не надо ли чего еще.

— Невероятно, — Маренн растерянно пожала плечами. — Просто как из Парижа.

— Они и есть из Парижа наверняка, модистка-то француженка, как он сказал. Они подойдут к твоему платью?

— Да, конечно.

— Тогда Пайпер сказал, что приедет за тобой в семь.

— На бронетранспортере?

— Возможно, на «королевском тигре», — пошутил Раух. — Чтобы доставить королеву, это вполне подойдет. Жаль, улочки в Аахене узковаты, не по каждой танк пройдет. Отто уехал к Дитриху, — Фриц подошел к ней. — Его не будет часа четыре. Возможно, он даже вернется ночью.

— Да, я знаю, — она опустила голову и смотрела в пол.

— Там, в казино, потом будет музыка, и можно танцевать. Я хотел пригласить тебя, ну, после того, как ты выступишь перед «Лейбштандартом», конечно. Ты согласна? — он прикоснулся рукой к ее плечу.

— Да, я согласна, — ответила она негромко.

— Тогда около семи я буду ждать тебя внизу, в холле.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

— Надеюсь, в парадном мундире штурмбаннфюрера и со всеми наградами? — спросила она, когда он направлялся к двери.

Он повернулся, кивнул. Вышел. Она опустилась в кресло.

— Фрау Ким, вы прекрасны, — без десяти семь Пайпер подкатил на БТРе к гостинице. — Как туфли? Вы довольны?

— Замечательно, Иоахим.

Раух набросил на ее обнаженные плечи кожаный плащ и помог ей подняться на БТР.

— А как модистка? — поинтересовалась она у Пайпера. — Вы ее не сильно напугали?

— С ней все нормально, жива, — он рассмеялся. — Уже присылала спросить, не желаем ли купить еще чего-нибудь. Но нам пока не надо.

В белом зеркальном зале казино сверкали наградами мундиры военных и украшения в декольте местных дам. Мундиров было намного больше, и все почти — СС, это было заметно с первого взгляда. Маренн обратила внимание, что здесь присутствовали почти все, с кем она провела эти тяжелые, полные опасностей дни в Арденнах, — Крамер, Цилле, Зиверс, командиры танковых батальонов Печке и фон Вестернхаген, артиллерийский «командующий» Франц Шлетт, добрый друг и коллега Мартин Вилланд. Все в парадной форме, при наградах — молодые, даже ослепительные. Не было только Скорцени, но тот явно предпочел общество своего старого друга Дитриха и Ханса Хергета, командира группы «Хергет». Пайпер сказал ей, что они пересекли Зальм. Но вернуться в Аахен пока не успели. Когда Маренн вошла, все военные встали.