Кара Эллиот - Не в силах устоять

— Вы сомневаетесь, могу ли я быть профессионалом?

Уоткинс слегка смутился, но кивнул:

— Если откровенно, то немного опасаюсь на сей счет.

— Можете на меня рассчитывать, — ответил Гриф. — Я вас не подведу. А как насчет Линдена?

— Поскольку я уже работал с этим художником, то уверен, что нам не придется сожалеть о нашем выборе.

— Ну, в таком случае все пройдет гладко.

Издатель позволил себе улыбнуться:

— Не уверен, что не возникнет никаких трений, милорд. Творчество не всегда движется одними и теми же точными шагами, как в вальсе на светских балах. Художники — и авторы — обычно танцуют под собственную музыку. Мне приходилось наблюдать в таких делах и ошибки, и промахи. Важно, чтобы они сошлись в конце. Если вы меня понимаете.

— Я отличный танцор, — пошутил Гриф.

— Я в этом не сомневаюсь, лорд Хадден. Но, как автор, вы должны быть готовы импровизировать.

Импровизировать. Хорошее словечко. Он поймал себя на том, что думает в эту минуту о торте с заварным кремом и освещенной солнцем улыбке.

— А теперь, раз уж вы пришли, давайте просмотрим те эссе, которые вы уже нам представили, милорд…

«Ты рехнулась». Зрение сыграло с ней какую-то шутку. Спрятавшись в тени какого-то подъезда, Элиза увидела высокого, элегантно одетого мужчину, выходившего из типографии и свернувшего к Пиккадилли.

«Ты что, видишь призраки?» — отругала она себя. В данном случае призраком был Гриф.

Кажется, маркиз Хадден полностью завладел ее мыслями. Даже в полутемные часы рассвета ей мерещилась его фигура в тени деревьев и изгородей вдоль дороги, когда она ехала в Лондон. Но она подумала, что это просто пыльные окна старой кареты искажают ее зрение.

Но сейчас приближавшееся к ней привидение уже не казалось плодом ее воображения. Профиль под высокой тульей шляпы был определенно вылеплен из плоти и крови. Орлиный нос, красиво очерченные губы, глаза…

Она забилась в угол своего убежища и молила Бога, чтобы маркиз прошел мимо и не обратил на нее внимания.

К счастью. Гриф ничего и никого не замечал вокруг. Наклонив голову и насупив брови, он, казалось, был погружен в свои мысли.

Элиза не решалась выйти на свет, пока не перестал быть слышим стук его сапог по мостовой. Как странно, подумала она, оглянувшись и проводив взглядом удалявшуюся фигуру. Маркиз сказал, что у него есть в Лондоне неотложные дела и встречи. Тогда зачем он ходил к каким-то малоизвестным издателям, которые не выпускают любовные романы и книги о спорте?

Может быть, он зашел купить одну из прелестных книжек поэзии для какой-нибудь своей подруги, чтобы загладить свою вину за отсутствие на балах? И в будуаре.

Она подавила в себе ревность. Мысль о смятых простынях и обнаженных женщинах спровоцировала еще более неприятные подозрения. Может быть, он принес собрание эротических гравюр, чтобы их переплели в мягкую телячью кожу? У нее по спине пробежал холодок. Нет, она не могла себе представить, чтобы строгий мистер Уоткинс взялся бы за такой заказ. Он не стал бы принимать участие в чем-то аморальном, скабрезном.

Колокольчик над дверью зазвенел, напомнив ей, что она приехала не для того, чтобы чахнуть по лорду Хаддену. Ей предстоит работа.

— Доброе утро, мадам, — приветствовал ее клерк. — Мистер Уоткинс ждет вас?

— Не совсем. — Элиза решила, что издатель уже получил ее согласие заняться новым проектом. — Но я была бы благодарна, если бы он уделил мне несколько минут.

Издатель не заставил ее долго ждать.

— Леди Брентфорд! Прошу вас, входите, — воскликнул он, приглашая ее в свой офис. — Какой сюрприз!

— Надеюсь не слишком неприятный?

— Что вы! Вовсе нет. — И все же, несмотря на то что в комнате было довольно прохладно, у него на лбу выступил пот. — Садитесь, пожалуйста.

Когда он начал поспешно перекладывать бумаги на столе, Элизе показалось, что она увидела среди них один свой эскиз.

— Благодарю вас. Семейные дела неожиданно потребовали моего присутствия в Лондоне. Но если у вас сейчас нет времени, я могу прийти в другой раз.

— Вовсе нет, — повторил он, но его улыбка выглядела напряженной. — По совпадению я как раз сейчас… э… собирал пакет с оставшимися эссе, чтобы выслать его вам.

— Счастливое совпадение, — отметила она.

Он промокнул лоб носовым платком.

Элиза не стала расспрашивать о самочувствии мистера Уоткинса, чтобы не усиливать его смущение. У бедняги, по-видимому, небольшая температура или приступ подагры, что объясняет его нервное постукивание ногой по ковру.

— Я здесь потому, — объяснила она, — что хочу как можно скорее выполнить ваш заказ.

Издатель при этих словах немного успокоился.

— Счастлив это слышать. Я установил довольно жесткие производственные сроки, чтобы книга была закончена к очень важному симпозиуму по ботанике. — На его угловатом лице неожиданно отразилась тревога. — Неужели вы хотите сказать, что могут возникнуть проблемы с иллюстрациями?

— Нет, — быстро ответила она, постаравшись, чтобы тон ее голоса был решительным. — Я вас не подведу.

Уоткинс облегченно вздохнул.

— Вот и хорошо, иначе автор был бы страшно разочарован. Вы же знаете, какими неуравновешенными бывают творческие люди — к вам это, конечно, не относится. Но знаете, как нелегко продвигать такой проект с одной ступени на другую!

— А мы добавляем вам хлопот, настаивая, чтобы вы не раскрывали до времени наши настоящие имена.

Уоткинс потянулся за стаканом с водой.

— Это мягко сказано.

— Признаюсь, я почти готова отказаться от секретности и попросить о встрече. Из того, что уже прочитала, я поняла, что у автора этих эссе замечательное чувство юмора. — Элиза помолчала. — Я догадываюсь, что автор скорее всего — женщина.

Уоткинс чуть было не поперхнулся водой. Его лицо, и без того розовое, стало угрожающе багровым.

— Ж-женщина? П-почему вы так думаете?

— В стиле чувствуется какая-то странная, причудливая нотка. Обычно это не свойственно мужчинам, хотя, конечно, бывают, наверное, исключения. — То, что она могла бы назвать одно такое исключение прямо сейчас, было в данном случае ненужной деталью.

— Вообще-то я с вами согласен, — осторожно заметил Уоткинс.

— Но судя по вашей реакции, я понимаю, что была не права.

У мистера Уоткинса от пота уже блестели щеки.

— Я этого не говорил, — запротестовал он.

— Простите меня. Я не хотела вас смущать, — извинилась Элиза. — С моей стороны это простое любопытство.

— Я обещал вам обоим, что буду хранить ваш секрет. Но оказалось чертовски трудно выполнить свое обещание.

— Извините. Я больше не буду к вам приставать. И вообще, я больше не хочу отнимать у вас ваше драгоценное время. Но раз уж я здесь, не могла бы я взять с собой эти законченные эссе? Тогда я могла бы сразу начать работать.