Барбара Картленд - Незабываемый вальс

— Тогда, пожалуйста, отвези меня туда… поскорее, я так хочу… наконец быть вместе с тобой.

Граф улыбнулся.

— Мы будем вместе, моя маленькая обожаемая девочка. Больше никто и никогда не сможет разлучить нас.

Граф поднес ее руки к губам и поцеловал маленькие нежные ладони. Он почувствовал, как от его поцелуя дрожь пробежала по всему ее телу, и понял, что и Батиста открыла в нем какие-то новые чувства, которые он не испытывал еще ни к одной женщине.

Он с сожалением отпустил ее руки.

— Мне не стоит больше прикасаться к тебе, иначе я не смогу толком все обдумать.

Батиста, задыхаясь от счастья, пробормотала что-то в ответ, и граф продолжил:

— Пьеру я скажу, что нашел твою мать и увожу тебя к ней. Думаю, это объяснение его удовлетворит.

Что-то в его словах насторожило Батисту, и она с беспокойством спросила:

— Ты на самом деле… узнал, где моя мама?

— Она сейчас в Африке, — ответил граф. — Пока она находится так далеко, я готов сам заботиться о тебе, дорогая моя. И лучше всего у меня это получится, только если я женюсь на тебе.

Батиста хлопнула в ладоши.

— Значит, если папа даже и найдет меня, он ничего не сможет… мне сделать? Я больше не в его власти?

— Нет, теперь ты только моя, — подхватил граф.

Батиста никак не могла поверить в услышанное:

— Повтори… пожалуйста, повтори еще много раз… что я правда буду с тобой… могу остаться и… любить тебя, что мне нечего больше бояться.

— Мы будем вместе, — повторил граф, — всю жизнь. Но сначала нам нужно с достоинством покинуть этот дом.

— Я буду очень осмотрительна и осторожна, — заверила Батиста. — Только не подходи ко мне слишком близко. Иначе, боюсь, моя любовь… к тебе… станет видна всем. Мои глаза все… выдадут.

— Мои тоже, — улыбнулся граф. — Я буду говорить с тобой строго, как будто я очень зол на тебя. А я действительно, немного зол.

— Но… не слишком? — испуганно спросила девушка.

— Наверное, во мне говорит ревность, — рассудил граф. — Но, поверь, это чувство не из приятных. Я не хотел бы снова испытать его, но боюсь, что придется, и не раз.

— К кому ты можешь ревновать, когда во всем мире для меня существует только один мужчина? — удивилась Батиста.

— Надеюсь, ты всегда будешь так думать, — улыбнулся он.

Граф протянул было к ней руку, но вспомнил, что сейчас не время предаваться чувствам, и поспешно поднялся.

— Пойди наверх и собери свои вещи, — сказал он. — В это время я подготовлю все бумаги и договорюсь о нашей свадьбе. Нас обвенчают в первой же англиканской церкви, как только мы уедем из Парижа.

— А нам… удастся найти… здесь такую церковь? — забеспокоилась Батиста.

Граф кивнул.

— Почти в любом большом городе при британском консульстве есть церковь.

— Тогда… давай найдем какое-нибудь консульство… поскорее.

— Ты все еще боишься, что отец настигнет нас? — с улыбкой спросил граф.

— Нет… я просто боюсь, что ты… передумаешь.

Он рассмеялся:

— Уверяю тебя, этому не бывать. Скорее уж солнце перестанет светить. Я люблю тебя, Батиста! Можешь быть уверена в моих чувствах. Я понимаю твое желание поскорее выйти за меня замуж, только не сомневайся в моем желании.

Граф вдруг понял, что ему самому уже не терпится быть с нею. Как мучительно ожидание! Он хотел наконец пробудить в ней женщину, стряхнуть с нее девичью скованность. Граф представлял, как это, должно быть, прекрасно, как восхитительно! Ничего подобного не случалось с ним раньше.

Он подумал, что сама судьба подарила ему Батисту. Граф считал, что ему всегда везло, и вот сейчас посчастливилось встретить эту особенную, необычную девушку. Она всем отличалась от его прежних любовниц, она была само совершенство. Графу казалось, что в мире сейчас нет никого удачливее и счастливее его, и он воздал хвалу Господу за свою судьбу.

— Я люблю тебя, Батиста! — повторил граф. — Теперь же иди наверх и будь вскоре готова. Через два часа мы уезжаем. Я пошлю за тобой.

— Я буду готова! — пообещала Батиста.

Она встала, но не поспешила к выходу из библиотеки. Ноги сами привели ее к графу, девушка прижалась к нему и подставила лицо для поцелуя. Он страстно поцеловал ее. Потом, не отнимая губ, медленно взял Батисту за плечи, повернул и тихонько подтолкнул к двери.

— Иди собирайся, — наказал он.

Его голос неожиданно дрогнул:

— Иначе мы не успеем обвенчаться до наступления ночи. А у меня нет ни малейшего желания откладывать свадьбу и тем самым огорчать тебя.

Уходя, Батиста улыбнулась ему, и граф заметил, как вновь на ее щеках заиграли ямочки, придающие ей такое очарование.

Он остался один и попытался собраться с мыслями. Надо было придумать, как объяснить свой внезапный отъезд виконту.

Граф и графиня Хоксхед медленно шли через сад, разбитый перед отелем. Отель стоял на берегу небольшой речки, удивительно прозрачной и живописной. Эта местность раньше славилась своими великолепными садами, которые составляли гордость их бывшего владельца. Сады эти когда-то благоухали ароматами самых различных цветов, сейчас они находились в некотором запустении, хотя в лучах заходящего солнца представляли собой необычайно красивое зрелище.

Батиста протянула мужу руки.

— Как все красиво, когда ты рядом, — сказала она тихо. — Но мне все кажется, будто это только сон. Если это так, я не хочу просыпаться.

— Я докажу тебе, что это явь и что я навсегда с тобой, моя дорогая, — успокоил ее граф. — Я тоже думаю, что мы все еще в каком-то волшебном сне. Но ты действительно моя жена. Я больше не боюсь, что потеряю тебя.

— Я этого никогда не допущу, — отозвалась Батиста. — Теперь я твоя и до конца дней своих хочу быть рядом с тобой и любить тебя. Только научи меня, как сделать тебя счастливым.

— Ты уже осчастливила меня, — поправил ее граф. — Знаешь, дорогая, когда нас венчали, я подумал, как нам повезло встретить друг друга. На наше счастье на дороге из Кале произошло то столкновение.

Батиста сжала его руку и с трепетом сказала:

— Не столкнись мы тогда с той почтовой каретой, я бы уже давно была в доме покаяния… и сейчас бы меня били, как бил папа… а может, даже хуже.

Граф расслышал ужас в ее голосе.

— Ты обещала мне не вспоминать обо всем плохом, что произошло с тобой раньше, — напомнил он. — К тому же несколько часов назад ты пообещала слушаться меня во всем. Так вот я настаиваю, чтобы ты никогда больше не думала о прошлом.

— Я не буду думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя, — с жаром заверила Батиста.

Граф, пораженный глубиной ее чувств, удивленно взглянул на нее. Когда Батиста говорила о нем, в ее голосе звучала неподдельная страсть и нежность. Граф всегда считал, что молоденькие девушки не способны на глубокие чувства, но Батиста доказала ошибочность этого суждения. Сама она еще не могла хорошенько представить себе, что ждет ее в супружеской жизни. Однако она чутко улавливала его страсть и инстинктивно отвечала на его любовь.