Ольга Михайлова - Гамлет шестого акта

Гамлет не хочет мстить, Доран, ибо отторгает месть как неверие в промысел Божий. Но когда я приехал сюда — я подумал… Я увидел в этом некий промысел. Здесь, на моём пути… Сжалься, Господи, сжалься надо мной… Я говорил себе, что у меня извращенное, преступное и болезненное чувство чести, что возмездие может покарать, но и справедливый мститель, отомстив, станет убийцей — когда ты уничтожаешь врага, ты уничтожаешь свою душу… Но я не могу их видеть, я не могу больше. Ад — это место, где на земле пребывают люди, снедаемые жаждой мести, — Коркоран страшно потемнел лицом. — Когда вы передали мне, Доран, что эти джентльмены имеют наглость говорить обо мне и Раймонде Чедвике… Они обвинили мистера Чедвика в том, что он совратил меня, — зло пояснил Коркоран для мисс Бэрил, и та побледнела до синевы. — Я понял, что… — Коркоран судорожно сглотнул, — ну да ладно, пережито. Я все ещё хотел признать негодяев недостойными мщения, но глумление и надругательство над чужими страданиями не должно быть прощаемо. То, что я рассказал вам, Бэрил, непременно узнают все. Я приложу к тому все старания и не покину страну, пока не обелю милорда Чедвика. Остались свидетели, лакеи Чедвика, экономка, констебль Донован. Я обвиню — и докажу обвинение. — Голос мистера Коркорана смолк.

Доран кинулся к нему и что было силы встряхнул за плечи — ему стало страшно: глаза Кристиана меркли. Тот вздрогнул, опустил голову вниз, потом снова поднял глаза. Он словно проснулся. Несколько минут приходил в себя, потом снова заговорил.

— Теперь вопрос к вам, Бэрил. Все это я нигде ещё не оглашал. Но вы дороги мне, сестра, и этот весьма веский повод заставил меня заговорить об этом. Кого из этих двоих господ вы хотите видеть своим мужем?

Глаза мисс Стэнтон были сухи и пусты. Доран поднял глаза на Коркорана. Всмотрелся в лицо снова. Его все-таки одурачила эта глупая девица?

— Between two evils tis not worth choosing [15] Из двух зол выбирать не стоит (англ.) . Я не выйду ни за кого…

Мистер Коркоран удовлетворенно кивнул.

— Через неделю я покину Хеммондсхолл, сестра, и мне не хотелось бы оставлять вас без попечения…

Мистер Доран вскинул на мистера Коркорана недоумевающие глаза. Черт возьми, что происходит? Он собирается уезжать? Кто же лжёт?

— Я могу дать вам, дорогая кузина, совет предпочесть более достойного человека, чем те, о ком я вам рассказал. Я говорил, что мистер Доран, на мой взгляд, будет вам достаточной опорой. Правда, я хотел бы просить вас не оглашать вашу помолвку до того часа, когда я покину имение, — обронил он так, словно всё уже было решено. — Дело в том, что я вынужден был сообщить мисс Морган, что твердо решил жениться на вас, ибо это было единственной возможностью провести последние дни в Хеммондсхолле в покое. Если она узнает, что я солгал…

Доран встал. Нет, он не имел ничего против сказанного Коркораном, тем более что сразу поймал взгляд мисс Бэрил — в нём была недоуменная застенчивость, но не отторжение, вопрос, но не отказ. Он и вправду сватается к ней, спрашивали эти глаза, и мистер Доран вдруг понял, что ему не откажут. Сердце его зашлось в ликовании. Коркоран походя сделал за него то, чего он сам мучительно боялся, ибо отказ женщины долгие четырнадцать лет был его страданием, страхом и болью. Дыхание его, спёртое и судорожное, выровнялось. Одновременно конец подозрений и сомнений на счет Кристиана сразу словно очистили его душу от наслоений накипи последнего дня, стало легче дышать и в глазах просветлело. Он и подлинно, стало быть, любил этого человека, если дурное подозрение на его счет причинило ему такую боль. Теперь же ему хотелось только одного — остаться наедине с мисс Бэрил, признаться в том, что скрывать уже почти не было сил.

Но мистер Коркоран считал иначе — и не собирался считаться с сентиментальными любовными порывами мистера Дорана. Он предложил сопроводить мисс Бэрил в её апартаменты и известить господ женихов об отказе невесты. После чего хотел обратиться к ним с вопросом, не затянулось ли их пребывание в Хеммондсхолле излишне долго? Они, конечно, гости мистера Стэнтона, он не вправе их выгонять, но физиономии их ему надоели.

Доран поморщился. Они — гости его сиятельства. Коркоран зло блеснул глазами, вонзил ногти в ладони, присутствие мисс Бэрил сковывало его в ответе, и он промолчал. Но мистер Коркоран второй раз лишал мерзавцев того, что было для них наиболее значимым, снова оставив их без гроша, и, вспомнив это, пришёл от этой мысли в прекрасное расположение духа. Коркоран наслаждался происходящим и торжествовал, и в этом плохо скрываемом ликовании был сговорчив и покладист как ягнёнок. Втроём они поднялись по лестнице в апартаменты мисс Стэнтон и мистер Коркоран, как заметил Доран, со злобным и сладострастным удовольствием сообщил джентльменам, что мисс Бэрил Стэнтон, его кузина, предпочла им другого жениха — мистера Патрика Дорана. Мистер Доран снова бросил осторожный взгляд на мисс Стэнтон, снова не заметил никаких возражений с её стороны, и окончательно возликовал.

Мистер Гилберт Морган, расположившийся в креслах напротив мистера Чарльза Кемпбелла, пил в это время вместе с ним легкое белое вино, стоявшее на столе. У него хватило самообладания выслушать новость с достоинством и удалиться. За ним следом — с лицом перекошенным и расстроенным — вышел и мистер Кемпбелл.

После этого мистер Коркоран счёл наконец возможным оставить мистера Дорана наедине с мисс Бэрил. Они вышли на балкон. Доран в эти дни в мечтах говорил ей слова любви, но сейчас растерял их. Молол какой-то вздор о том, что долго мечтал о семье и постарается быть ей хорошим мужем, что хотел бы детей… много. Сколько даст Бог. Твердил, что недостоин её ума и души, но сделает все, чтобы она была счастлива. Удивительно, но мисс Бэрил, особе весьма разумной, кажется, нравился весь этот вздор, и она, поднимая на него глаза, улыбалась. Потом они направились в парк, в ту беседку, где и раньше часто сидели. Говорили — и не могли умолкнуть.

Стемнело как-то совсем неожиданно. Издали они заметили, как с болот вернулся мистер Коркоран, возится в своём подвальчике.

Вдруг произошло нечто совсем уж странное. Они увидели мистера Коркорана, несущегося к ним, как угорелого, и что-то кричащего. Доран вздохнул. Он так хотел покоя и тишины — именно сейчас, когда рука Бэрил покоилась, наконец, в его руке. Но не тут-то было. Мистер Коркоран, и всегда-то бледный, сейчас был полупрозрачным, почти призрачным.

— Беда. Доран, Бэрил… — он приложил руку к груди, пытаясь отдышаться. — Кто-то влез в мой подвал. Все перевернуто.

— Там было что-то опасное?

— Правильней сказать, что было мало неопасного. Откуда ключ, чёрт возьми, я же всё запер?!…