Роузи Томас - Кашемировая шаль

Разумеется, Эван не согласится с тем, что они невежды. Он считал, что в мире существует только одна истина, и нести эту истину язычникам — дело первостепенной важности. Нерис не разделяла точку зрения мужа. Может, она теряет веру в Господа? Только под надежным покровом темноты и одеяла она могла позволить себе подумать об этом. Неприятный холодок пробежал по спине Нерис. Разве может жена миссионера не верить в Бога?

По иронии судьбы, именно Индия подвела ее к пропасти сомнения. В Уэльсе все было просто и понятно. Нерис ходила на педагогические курсы, познакомилась с преподобным Эваном Уоткинсом, который приехал в отпуск из индийской миссии. Бог, в которого они оба верили, был неотъемлемой частью их жизни. Он был благословением, которое произносили перед едой, молитвой перед сном — за семью, за страждущих, за Короля и Королеву и несчастных язычников. Бог был часовней по воскресеньям, толстой черной Библией, нонконформистскими гимнами и целым жизненным укладом, который она признавала приемлемым и комфортным. Даже после того как Эван сделал ей предложение (она молилась о том, чтобы он позвал ее замуж), во время непродолжительной помолвки и после свадьбы, в течение медового месяца в Англии (она не будет останавливаться на этом сейчас) и во время приготовлений к поездке в Индию она никогда не сомневалась в правильности своих поступков, и ее вера была крепка как никогда. Эван услышал призыв стать миссионером, и она гордилась тем, что сможет сопровождать его. Всеми силами она будет поддерживать его, и вместе они добьются успеха.

В Шиллонге, центре пресвитерианской благотворительной миссии в Индии, они прожили первые три месяца своей супружеской жизни. И эта жизнь была не очень сложной. В миссии была большая школа, в которой преподавание велось на высоком уровне, а местные семьи готовились к принятию христианского послания, на котором в основном выстраивалась школьная программа. В часовне регулярно отправлялись службы для семей миссионеров и внушительного числа новообращенных. Был и фельдшерский пункт для оказания первой помощи и лечения легких недомоганий, классы для занятий по домоводству, гигиене и овощеводству для местных женщин. Нерис с удовольствием работала там. И все это поддерживалось маленькой, но организованной религиозной коммуной. Миссия даже открыла больницу, где принимал квалифицированный врач. Чаще всего туда обращались роженицы, чтобы в безопасности и чистоте произвести на свет ребенка. Там же помогали тем, у кого началось заражение крови, прокаженным, больным туберкулезом, бешенством и другими шокирующими заболеваниями, распространенными в Индии. Нерис видела, что они с мужем делают пусть и незначительное, но нужное дело.

Индия потрясла ее. Все ее представления об этой стране оказались блеклыми миражами по сравнению с действительностью. Изнуряющая жара, от которой трескалась кожа, толпы людей, муссонные дожди, льющие стеной, вонь, выбивающаяся из каждой щели, мошкара, искалеченные тела и неприкрытая нищета — вот что она видела каждый день, и это сводило ее с ума. Нерис пыталась поделиться своей тревогой с мужем, но Эван только сердился:

— Мы приехали сюда работать, дорогая. И будем работать, с Божьей помощью. У нас нет времени на эгоизм или жалость к себе.

Она хотела возразить, сказать, что не боится работы, что эгоизм ей тоже не свойственен и ей всего лишь хочется поговорить о том, что они оба видят каждый день. Но она приказала себе молчать. Эван не хотел ничего обсуждать, кроме ежедневных обязанностей. Он с головой погрузился в работу, но его упрямство и нежелание замечать очевидное были очень подозрительными. Вероятно, он сам боялся, что размышления могут завести его неизвестно куда.

Как бы то ни было, замешательство Нерис не продлилось долго. Со временем она научилась видеть не только убожество и нищету, но и поразительную живучесть и стойкость этой страны. Индия похожа на младенца — слабого, беззащитного, но обладающего сильнейшим инстинктом жизни. Желание жить мелькает в глазах нищего, когда он протягивает сложенные горстью руки и получает самую мелкую монету. Этот же инстинкт заставляет женщин с утра до вечера гнуть спину в поле, мужчину — сидеть целый день у пыльной дороги, топить торфом маленькую печь и продавать вкусный чай. Нерис взяла за правило заходить к одному такому продавцу во время ежедневной прогулки и выпивать чашечку чая, сидя на трехногом табурете. Продавец усаживался прямо на пыльную обочину. К сожалению, она не могла даже представить себе, что кто-то из этих людей примет христианскую веру. Им не требовалось утешение, они попросту не замечали своих бед и верили в своих богов. Еще один, христианский, ничего не мог изменить в их жизни.

Она всеми силами боролась с собой, но зерно сомнения быстро пустило корни в ее душе.

Эван работал с утра до ночи: проповедовал, писал письма, читал и ездил в отдаленные деревни. В основном Нерис занималась тем, что преподавала в школе и пыталась договориться с домашней прислугой, чьи ухмылки и подчеркнутая вежливость выводили ее из себя. У нее было много свободного времени. Она начала помогать в госпитале. С медсестрами было гораздо веселее, чем с женами миссионеров. Ее любимым занятием стала помощь в родильном зале. Нерис помнила первые роды, на которых она присутствовала, словно это было вчера. Роженица была моложе Нерис и уже родила двоих детей. Женщина мучилась и кричала долгих два часа, все это время Нерис вытирала ей лицо губкой и, как могла, старалась успокоить ее. Но как только ребенок появился на свет, мать протянула к нему руки с улыбкой, которая озарила всю комнату. Нерис вынуждена была отвернуться, чтобы вытереть набежавшие слезы полотенцем.

При мысли о ребенке руки Нерис сами собою опустились на живот, который сейчас ощущался дряблым. Она запрещала себе делать это жест, но безуспешно. Прошло меньше месяца с тех пор, как ее первая беременность закончилась выкидышем, и она уверяла себя, что совсем скоро снова будет вынашивать ребенка. Она чувствовала себя больной и измученной. Она так долго не могла зачать первого, но все будет хорошо, правда? Если только на нее не пала кара Господня за то, что она не верит в Него. Нерис мрачно улыбнулась в темноту. Если она не верит в Бога , то почему воспринимает свои беды как Божью кару? «Подумай о чем-нибудь другом», — посоветовала она себе. Эван вздохнул во сне и повернулся на другой бок, спиной к ней. Когда Эвану предложили поехать в Лех и заменить там пастора, умершего от дизентерии, он долго объяснял Нерис, что они могут отказаться. Миссионерство — это в первую очередь зов души и желание нести людям добро, а не выполнение чьих-то приказов. Также он предупредил, что жизнь там будет очень сложной. Лех находится высоко в горах, туда ведут только две дороги, да и те на полгода оказываются в снежном плену. Там почти нет европейцев, нет больницы, а местные жители, наверно, еще менее восприимчивы к слову Господа, чем жители Шиллонга.