Светлана Берендеева - Княжна

– Мари! Мишель! Ау, где вы?

Оба вздрогнули, как проснулись.

– Я спрыгну и вас поймаю.

Минута – и он уже был на земле, а через мгновение сверху летела Мария, намотав на руку длинный подол. Ещё минута понадобилась, чтобы молодые люди поправили причёски и привели в порядок туалеты. И вот они уже чинно и благонравно вышли к остальному обществу.

Завтрак был совершенно готов. Птички на вертелах аппетитно скворчали, буфетчик откупоривал бутылки.

Пан Тадеуш окинул подошедшую парочку въедливым взглядом и с высокомерным вызовом уставился в глаза Шереметеву. Но тот, в отличие, скажем, от пана Вацлава, ответил добродушной улыбкой и спокойно уселся на указанное княгиней место.

За едой Мария несколько раз ловила на себе внимательный и благожелательный взгляд княгини, который тотчас же переходил на сидевшего рядом Михаила, как бы объединяя их двоих.

– Что я наделала, – думала Мария, – ведь можно подумать, что я кокетничаю! Тем более, что все, наверное, знают про то, что фельдмаршал о сватовстве говорил. Какая же я негодная!

С этими мыслями обратный путь Мария держалась подле князя Григория, который весьма любезно занимал её разговором.

У входа во фрейлинские апартаменты переминался с ноги на ногу пан Вацлав. Надо же, удивилась Мария, его уже несколько дней не видно было, Варенька решила даже, что он совсем отъехал, не вынеся пренебрежения, а он опять тут как тут.

– Здравствуйте, господин Шидловский, – ответила она на приветствие, не останавливаясь, а лишь замедлив шаг.

Но пан Вацлав решительно загородил ей дорогу.

– Не окажет ли мне панна княжна милость сделать со мной прогулку?

Мария изумлённо раскрыла глаза.

– Но ведь я сейчас с прогулки, разве пан не видит?

Пан смешался.

– Это другое, в коляске, панна Мария отдохнёт.

Мария покачала головой.

– Простите, я спешу, пора к государыне.

Пан растерялся ещё больше, и она проскользнула мимо.

В их гостиной сидела Нина.

– Ты Вацлава видела? Говорила?

Мария кивнула, не останавливаясь. Но Нина пошла за ней.

– Я подменю тебя у царицы, поезжай.

– Куда?!

– Как куда, разве он не звал тебя кататься?

Мария фыркнула.

– Зачем это мне с ним кататься? Помоги сзади расстегнуть, уже опаздываю.

– Да, Маша, я же говорю тебе, что подежурю за тебя, поезжай!

– Зачем? Зачем мне куда-то ехать?

Мария с удивлением смотрела на начавшую горячиться Нину.

– Тебе надо поехать с ним! Ты не знаешь, какой он человек, он не ветреник какой-нибудь, он очень серьёзный!

– Да полно тебе! Пусть он самый расхороший, ехать-то мне с ним зачем?

Мария, уже раздетая, быстро обтёрлась мокрой губкой с душистой водкой и, накинув батистовый халатец, побежала одеваться. Когда выходила, ни Нины, ни пана Вацлава не было.

– Занятно, – сказала она самой себе, – как Нина за него хлопочет. Что-то они с этой прогулкой затеяли, не иначе.

Варенька при виде Марии удивилась.

– А я Нину жду, она сказала, что вместо тебя будет.

Она сидела в царской гостиной с уже сложенным в корзинку рукоделием, готовая уходить.

– Нет, я сама буду, – сказала Мария, окинув себя взглядом в зеркале – всё ли в порядке, одевалась-то впопыхах.

– Ну, тогда я ещё посижу.

Варенька достала из корзинки пяльцы и принялась вдевать в иглу пунцовую нитку.

– А зачем ты с ней уговаривалась?

– Да не уговаривалась я! Это всё она сама придумала. Шидловский меня перед дверьми ждал после прогулки и звал кататься. А Нина тут сразу – подменю, мол. Видно, сговорились они. Да смешно так – кто ж с одной прогулки на другую сразу едет?

– Ух ты! – восторженно прошептала Варенька.

У неё округлились глаза, потом взгляд сделался отсутствующим, она углубилась в вышиванье, губы зашевелились.

– Теперь будет соображать и прикидывать, у кого какие умыслы и нет ли каких подвохов, – хихикнула про себя Мария.

Взошёл царь об руку с Шереметевым. Фрейлины резво поднялись с кресел, закачали пышными юбками, приседая.

– Да сидите, – махнул рукой Пётр, – я к Катерине Алексеевне. А господин майор вот пусть у вас побудет, пока мне не надобен.

Шереметев робко подсел. Он был в белом шёлковом камзоле с белой же стеклярусной вышивкой, на белых башмаках переливались самоцветные пряжки. Мария мысленно сравнила его с собой, одевавшейся впопыхах и не больно нарядной.

Михаил, между тем, смущался, а когда поднимал на неё глаза, смотрел так, что ей становилось неловко. Вареньку он будто и вовсе не замечал, и она многозначительно пихнула Марию в бок локотком, так же как пихала при взглядах Шереметева-отца.

– Господи, – наконец, дошло до Марии, – он же на меня как на невесту смотрит! Как же поправить это?

Умница Варенька, видя их обоюдное замешательство, начала разговор. Спросила об армии, о погоде в южных землях, и беседа наладилась.

– А турок вы видели? – спрашивала она азартно.

– Нет, Варвара Андревна, с турками не встречались. Армия ведь и к Днестру ещё не подошла. Вот с татарами стычки были. Они горазды обозы грабить. Но в бой не вступают: налетят тучей, визжат, хватают, что могут – и бежать. Кони у них резвые, догнать трудно, и неприхотливы очень – едят колючки, быльё, ветки даже. Наши же лошади в степи устают сильно и резвость теряют.

Шереметев рассказывал всё это уже по второму разу – первый раз на прогулке – но нетерпенья не проявлял, напротив, улыбался.

За обедом Михаила между ними посадили. С другой стороны стола Марию жёг взглядом пан Вацлав, и по временам останавливались на ней деланно равнодушные глаза пана Тадеуша. Вареньку это всё очень занимало.

Вечером опять была музыка и, на радость Марии, с танцами. Не бал, а как объявила хозяйка, домашний музыкальный вечер, и гостей не особенно много.

Мария с удовольствием подала руку Шереметеву, и они пустились скользить по паркету, как тогда в Москве, и также как тогда, весь вечер протанцевали вместе. На Марии было её любимое бледно-голубое платье. Она чувствовала лёгкость и ловкость во всём теле, особенно в ногах. Михаил вёл её точно в лад музыке. Словом, только в конце вечера она вспомнила о своём решении быть с Шереметевым похолоднее, чтобы не давать ему напрасных надежд.

Так что, когда лакей передал ей просьбу старшего конюха зайти к нему, она отклонила намерение Михаила её проводить и пошла одна. Просьба конюха её не удивила – Зорька утром немного прихрамывала. Правда, не ко времени, но откуда ж конюху барские дела знать.

Так рассуждала она про себя, проходя темноватым коридором, когда на её лицо упал шёлковый платок, тут же плотно стянувшийся, а саму её подхватили и понесли сразу несколько пар рук. Она попробовала сопротивляться, но держали крепко, и она быстро оказалась в карете, тут же поехавшей вскачь.