Светлана Берендеева - Княжна

Весь следующий день, ночь и половину второго дня Мария проспала. Её тормошила Варенька, потом приходил доктор, заглядывала царица – она ничего не слышала. На вторые сутки очнулась, глядела на солнечные пятна на полу, на Вареньку, сидящую около окна с пяльцами, вспоминала. Потом сладко вздохнула и потянулась.

– Ой, Маша, слава Богу! – вскочила Варенька. – Я уж испугалась, сколько ты спишь.

Мария села в постели.

– Ну так ведь я всю ночь бегала, да и легли уж утром сегодня.

– Да не сегодня, а вчера!

– ???

– Ты вчерашний-то день весь проспала.

– Весь день? То-то я выспалась. А что ж не разбудили?

– Доктор Яган Устиныч сказал, что тебе нужен покой, а то нервная горячка может быть. Ну, тебя и не трогали. Шереметев очень огорчался, что проститься нельзя. Так и уехал.

– Как уехал? Когда?

– Да вчера же. Царь его обратно в армию отослал.

– Как он мог вчера уехать, если вчера мы с ним были..?

– Ты не проснулась ещё.

– Ой, да… Жалко.

– А завтра мы отсюда уезжаем. Все укладываются. Меня только вот оставили с тобой сидеть.

Помогая Марии одеваться, Варенька сказала:

– А знаешь, мне кажется, Нина в сговоре была с этим Вацлавом. Когда отряд под командой Шереметева за тобой отправили, она мне сказала, что всё равно тебя не вернут, пан Шидловский, мол, не промах.

Мария кивнула, не очень вслушиваясь.

– А куда мы теперь поедем?

– В Яворов. Там с королём Августом встреча назначена.

Мария усмехнулась.

– Вот посмотрим на неотразимого сердцееда.

– Ты не смейся, говорят, там безобразия всякие творятся, как бы не попасть, как кур во щи.

– Полно, Варюша, мы с тобой во щи не годимся – худы очень. Вот разве что Нина…

Варенька тоже засмеялась.

В Яворове, во дворце князя Радзивила, их ждали уже давно. И апартаменты для русских гостей были готовы совершенно роскошные – целое крыло огромного дворца. У каждой фрейлины была своя комната с отдельной туалетной и гардеробной, и в каждой комнате балкон, выходящий в парк.

А парк… Слов не хватало описать этот парк. Он занимал площадь целого города и был так ухожен, так дивно обустроен, что казался сказочным. И посреди него, перед самым дворцом – озеро. Вечером над водой поднималась дымка, и казалось, на дальнем берегу плещутся русалки. Русалкам-то самое время сейчас…

Девы не могли нагуляться в этом парке, наглядеться на диковинные деревья, подстриженные в виде фигур, на крутые мостики и уютные беседки. Целыми днями они бродили с Катериной, поскольку царь был занят со съехавшимися к нему чуть не со всей Европы сановниками и своими министрами.

К их компании часто присоединялась и княгиня Долгорукая. Муж её отправился к польскому королю – торопить на встречу с царём, а Марья Васильевна осталась здесь и с удовольствием проводила время с царицей и боярышнями.

Сегодня они отправились в большую экспедицию – решили обойти всё озеро. Вышли сразу после раннего завтрака, а другой завтрак заказали на том берегу, и вот теперь, изрядно утомившись, подходили к месту привала.

– Ой, не могу больше, – стонала Нина.

Она была самым слабым ходоком.

– И как же солдатики, бедные, в походе целый день пешком идут?

– Привычка, – сказала Варенька. – Да и не только солдаты, многие люди пешком ходят.

– Это кто это? Холопы разве, – Нина спесиво скривила рот.

– Почему только холопы? – вступила Мария. – Многие люди. Я вот в деревне везде ногами ходила.

– Да и на богомолье, – вспомнила Варенька, – и знатные люди много вёрст пешком идут.

Шедшая впереди княгиня обернулась к ним:

– Ходьба – это очень хорошая гигиеническая процедура. В Англии, например, врачи прописывают некоторым больным пешие прогулки.

Варенька засмеялась.

– Представляю, врач назначает принимать по одной прогулке перед сном.

– Именно так.

Мария задумчиво сказала:

– Интересно, одним для здоровья прогулки прописывают, а у других от ходьбы синие жилы на ногах вылезают.

– Ну, это уж такой порядок установлен, – протянула Нина.

– Да, но мне показалось, здесь эта разница больше. Я такой роскоши, как у здешних бояр, раньше и представить не могла. А дорогой ехали, так деревни такие нищие, что глянуть страшно. Избы соломой крыты, да и та с дырами, а то и землянка вместо избы. У нас в России всё-таки поровнее живут.

Варенька закивала.

– А помните, мы, ещё у Олизаров, капусты на обед попросили, так на кухне удивились, дескать, бедняцкая пища. А у нас капусту и бояре едят.

– Да, – сказала княгиня, – верно. Но какие мысли у тебя, Мари.

А Катерина посмотрела на неё увлажнившимися глазами и отвернулась.

Завтрак был приготовлен в беседке, что стояла над самой водой в тени раскидистых ив. Здесь было прохладно, и путешественницы блаженно растянулись на скамьях. Есть не хотелось, все руки тянулись только к фруктовым квасам.

– Ах, какая вода! Искупаться бы, – глядя на переливающееся под солнцем озеро, сказала Марья Васильевна.

– Ой, давайте, – вскочила со скамьи Мария.

Катерина попробовала их урезонить:

– Без купальни как же, неловко.

Но Марии очень хотелось в воду.

– Кусты вон какие пышные, и ветки к самой воде, ничуть не хуже купальни. Да и нет тут никого.

Катерине и самой, видно, хотелось прохладиться. Она согласно махнула рукой и первая начала раздеваться.

Жаркие робы, корсеты, панталоны и всё прочее оставили в беседке и в одних рубашках, босые гурьбой побежали к озеру. В крутом обрыве были нарезаны ступени.

– Вот – значит, купаются здесь, – хором сказали девы.

Мигом сброшены и повешены на ветви рубахи, подколоты повыше локоны, чтоб не замочить, и пять восхитительных русалок заплескались в ленивых полуденных волнах.

Мария не могла удержаться, чтобы не посматривать искоса на княгиню. Какая она красивая! Какая нежная прозрачная кожа! И покатость плеч, плавный изгиб спины, округлость бёдер. Не то что я – мосталыга, сердито подумала она. Варенька вот худенькая, а всё равно ладнее меня. Из самобичевания её вывел возглас княгини:

– Этот островок совсем рядом. Поплывём до него?

– А я не умею, – сказала Нина.

– И я не умею, – повторила Варенька.

Поплыли втроём.

Было очень приятно чувствовать, как прохладная вода струится вдоль тела. Вода была прозрачной, пронизанной солнцем, внизу видны шевелящиеся водоросли и рыбы между ними.

У островка росла тьма водяных лилий, и они нарвали их целую охапку, дёргая снизу из-под воды, чтобы стебли были длиннее. А потом намотали эти стебли себе на шеи и плечи и плыли обратно, как русалки-водяницы.

В беседке одеваться не стали. Наделали себе ожерелий, браслетов и поясов из ломких прохладных стеблей и в рубашках, увитых зелёными гирляндами и бело-мраморными цветами с нежным запахом, сели, наконец, за стол.