Эмине Хелваджи - Дочь Роксоланы

Вот тут он ее поймал. Предложение абсолютно правильное, отказываться от него глупо, но…

– По твоему усмотрению, достойный, – ответила девушка, постаравшись сохранить на лице бесстрастное выражение. – Пусть десяток из акче будет медью.

Морщинки вокруг глаз стали еще резче.

– Многие юные отпрыски из самых лучших домов не знают, сколько медяков содержится в акче, – прошептал Багдасар, наклонившись вплотную к лицу Орыси. – Ты не первый, для кого мир начинается с серебряной монеты. Поэтому запомни: счет идет между двумя восьмерками и двумя десятками. Полновесная акче – новая, конечно, – двадцать мангиров; сильно стертая – шестнадцать. И, раз уж ты так заботишься о весе денежных кошелей, то рекомендую взять восьмерками.

– Благодарю за совет, почтенный. Опять же, по твоему усмотрению.

– Это правильно. Итак, сто новых новых акче, сто десять старых новых, сто шестьдесят мангиров. И еще, разумеется, дукаты. В числе…

Он назвал. Это оказалось даже чуть больше, чем девушка надеялась получить.

– У тебя, достойный Яши, наверное, с собой только один кошелек, я угадал? Напрасно: все деньги в одном не носят. Сделаем так…

Золото было переложено в Орысин кошелек, серебро – в зашнуровываемый мешочек хорошо выделанной кожи (Багдасар, кажется, поколебался, не вычесть ли его стоимость, но тут же махнул рукой), медь – в мешочек попроще, грубой выделки. Спохватившись, старик перебросил прямо туда еще и десяток старо-новых серебряных монет. Девушка хотела было возразить, но тут же поняла, что он прав. А определить, где мангир, где акче, она и на ощупь сумеет: медяки гораздо крупнее.

Все вместе получилось… много. Объемисто и тяжело. Причем по меньшей мере два из этих кошелей надо бы спрятать в нательный пояс. Он-то на Орысе был, но она только сейчас сообразила, что проделать это прямо в бедестане не так уж просто.

– Вплотную к прилавку, – подсказал меняла. И полуотвернулся.

Прежде чем послушаться, девушка оглянулась. Теперь булыжниколицых было двое, оба по-прежнему стояли неподалеку, но уже спиной к меняльному лотку. Их широкие спины надежно перекрывали от любопытствующих все, что происходило у прилавка. Впрочем, тут все это время и не было любопытствующих, давешняя женщина оказалась единственной.

Это Орысе кое-что напомнило, причем тревожное. Она быстро управилась с поясом, застегнула кафтан. Кошель с медью спрятала во внешнем кушаке. Теперь надо было поскорее уходить.

– Этих не бойся, молодой господин, – негромко произнес Багдасар. – Ты ведь, кажется, по прошлому разу должн… должен был понять…

– Ты прав, почтенный. – Орыся покраснела. – Прости, мне следовало тебя сразу поблагодарить.

– Это верно. Есть за что. Признаюсь, достойный Яши, у меня потом долго сердце было не на месте. То, что вы с сестрой сумели уйти с рынка, я знал точно, но мне, конечно, неоткуда было знать, добрались ли вы потом через весь город до своего дома.

Девушка приостановилась, больше не спеша уходить от прилавка.

– Фуад Косая Сажень и Зия Ишачья Грыжа вот уже год как гниют в пяти разных рвах каждый, – сказал ювелир как о чем-то совершенно обыденном. – Остальным из банды Фуада повезло больше: их, по крайней мере, хоронили одним куском. Век городского злодея недолог, молодой господин. Мне мудрено понять, почему все-таки этот промысел все равно продолжает привлекать желающих, однако же продолжает, молодой господин. И позволь мне, прежде чем мы расстанемся, дать тебе еще один совет: найми провожатого.

– Это не так-то просто, почтенный Багдасар, – Орыся внимательно посмотрела на старика, – мне годится не любой провожатый…

– …Но и не так сложно, достойный Яши, – в тон ей ответил меняла. – Думаю, мы с тобой сейчас сумеем решить этот вопрос.

Без провожатого у Орыси ничего бы не получилось. Это она поняла почти сразу.

Ну, может, и получилось бы, но по меньшей мере в два захода, если не в три. А время уже съеживается. Да и вообще, шанс выбраться в город предоставляется далеко не каждый день.

Покамест этот сопровождающий служил не защитником, а носильщиком. Поэтому первым делом Орыся купила заплечный короб и нагрузила им своего нового спутника, как дромадера.

Ряд, где продается старое платье. Там она сразу нашла все нужное, надолго не задержалась. Но она прежде никогда не задумывалась, сколько места занимает одежда для двух взрослых мужчин. В руках, одной, ей этот сверток точно нести было бы слишком приметно.

Ряд обувных лавок. Она начала было присматриваться к хорошим сапогам с боковой и передней шнуровкой, потому что мерка ведь все же приблизительная, но они стоили как каменный дом в приличном квартале. Тут, видимо, основной смысл был в торге: поторговавшись как следует, удалось бы сбавить цену до цены сапог как таковых, но это «как следует» могло затянуться на весь день. Да и не чувствовала в себе Орыся умения торговаться, такому в гареме точно не учили.

Поэтому она прошла вдоль ряда дальше, до тех мест, где мелкие торговцы сидели уже прямо на земле, и купила бесформенные сыромятные бабуши, две пары. Эти-то точно на любую ногу. Тоже, кажется, чуть ли не по цене сафьяновых сапог, но хоть не городского дома.

Их Орыся, как ни торопилась, купила с торгом, пусть и малым, иначе бы выглядело совсем подозрительно. На нее и так-то с подозрением посмотрели. Она, сопровождаемая носильщиком, была похожа на молоденького слугу из богатого дома, но такие ребята, как правило, за каждый медяк готовы полдня препираться, да и вряд ли им нужна настолько деревенская обувь: ни для себя (вон на ногах сапожки какие!), ни тем паче для хозяина.

Было бы хорошо, чтоб такие покупки делал провожатый. Но это оказалось невозможно. Провожатого почтенный Багдасар подобрал из числа нелюбопытных, точнее, ни при каких обстоятельствах не любопытствующих. В результате у него даже имени не было, только прозвище – Дэванэ, «одержимый дэвами». Попросту говоря, дурачок. Но здоровенный и с отличным чутьем на опасность. К сожалению или к счастью – только на нее.

Опасности пока не было, так что он сонно следовал за Орысей. Дромадер дромадером, с понемногу наполняющимся горбом заплечного короба на спине.

В инструментальном ряду было проще. То есть Орыся, наверное, по-прежнему очень переплачивала, но тут хоть никто не глядел удивленно. В богатых домах постоянно что-то достраивают или пристраивают: не балкон, так веранду. Мало ли по какой причине слугу из богатого дома могут послать за таким буравом, этаким коловоротом, камнетесным долотом, плоским и желобчатым… молотками и пробойниками разных форм и размеров… Странно, разумеется, но тут обстановка чем-то напоминала правила поведения в Сандаловом бедестане.