Эмине Хелваджи - Дочь Роксоланы

Только вот весили покупки не в пример больше, чем ювелирные изделия. Но Дэванэ был двужилен.

Оружие бы еще… И ведь есть же на Капалы Чарши ряды, где его можно купить… даже не в каменных бедестанах, где все слишком на виду и к тому же придется платить дукатами…

Нет. На каких бы то ни было рядах – слишком опасно. Это уже означает испытывать долготерпение Аллаха.

Оружие можно добыть и в самом Дворце Пушечных Врат. Тоже нелегко и опасно, но придется.

…Они уже выходили с рынка, когда Дэванэ вдруг страшно, угрожающе засопел и придвинулся к своей спутнице вплотную. Тут же невысокий юркий паренек в обносках, двигавшийся навстречу и явно намеревающийся пройти мимо девушки до странности близко, испуганно порскнул прочь.

Орыся так и не узнала, карманник это был или кто иной, но в очередной раз с благодарностью подумала о старом армянине.

Оказавшись на тихой улице, девушка знаком приказала своему спутнику остановиться и снять с плеч груз. Попробовала поднять короб сама. Ужаснулась. Но затем поняла, что, вообще-то, этот груз ей по силам. К тому же здраво рассудила: все это вместе, как короб, ей нужно нести совсем недолго, а потом уже можно будет распределить по частям. Вероятнее всего, за две ночи.

И не одной, а вместе со старшей сестрой.

А пока пусть груз несет Дэванэ, ведь сейчас пока еще день. И не все дела за пределами дворца завершены.

Остается по меньшей мере одно – главнейшее…

Две руки у Блистательной Порты, и обе равной силы, одинаково важны: наземная и морская.

Сейчас, на девятнадцатом году правления султана Сулеймана, – да продлятся его дни вечно! – мощь обеих рук необорима, нет им равных во Вселенной. И если рука наземных сил иногда устает, залечивает раны, не дотягивается или наносит удары мимо (все равно побеждая в итоге, и быть посему!), то морские мышцы полны молодой силы, связки гибки, а кости ни разу не переломлены.

Нет доступа стороннему на верфь, в порт или даже портовую гавань, когда там стоит боевой флот. А в Золотом Роге какая-то часть его стоит всегда, хотя не там ее основная гавань, ведь и у копья разящее острие отдалено от места хвата.

Копья бывают разные, от длинной пики до метательного джерида; вот и в боевом флоте – буйюки, чекдири… каторги-кадирги на двадцать шесть пар весел и карамюшели на тринадцать… Эти уж скорее вроде рогатин: не только для войны как таковой, можно и мясо с ними добывать, на охоте по крупному зверю.

А шаик, еще меньший, обычно на десять весел? Он, пожалуй, уже как рыболовная острога. Пропороть врага очень даже можно, однако все больше для другого используется.

Ну и байда тогда получается скорее как дорожный посох с острием или бодец для пахотного вола. Только в самом крайнем случае можно против врага, если совсем ничего иного нет. А невоенное дело – основное.

Уже начиная с шаиков идет иное управление, начальство в порту и место в гавани, возможность запросто переговорить с капуданом или напроситься в команду. Что до байды, то ей точно рядом с военным кораблем не место. Хотя по портовым книгам хоть байда, хоть каторга – все гребной флот, весельные ладьи. Команда состоит из лодочников-кюрекчи, а начальствует над всеми ними – в мирное время – кюрекчи-паша. Большая шишка. Ест на серебре, ходит в бархате и атласе, ведает сбором особого налога.

К нему не подступишься. А вот с обычными кюрекчи все не в пример проще. Это если у вас на молодцев из «берегового братства» выхода нет (лучше, честно скажем, не ищите: если сунетесь к ним иначе, чем через уважаемого поручителя, быть вам на дне).

Конечно, еще есть рыбаки со своими хеланбионами, малыми челнами, которые вовсе ни в какие портовые книги не внесены. Однако это такие суденышки, на которых крысы не живут. А Кара-дениз – море серьезное, с ним шутить опасно.

Потому рыбаки на своих челнах в основном у берегов промышляют. Чтоб напрямую через море – это не с ними договариваться надо. И не у них лодку внаем брать.

Может ли заниматься наемом малого, но все же мореходного суденышка слуга из богатого дома? Юный, еще безусый, с ухоженными руками и чистой, не знающей загара кожей?

В общем, да…

Может ли он при этом сам не знать, чего хочет?

Тоже, пожалуй, да…

Возможно, даже его хозяин толком не знает, чего хочет и что он может себе позволить. Полным-полно в Истанбуле таких хозяев: мера большая, а амбар пустой. Вроде бы желает нанять прогулочное суденышко понаряднее, и, дескать, он настолько волен в своем времени, что доставьте-ка на борт два бочонка воды да бочонок солонины – для самого хозяина и его наложниц будут фрукты, сладости и копчености, но надо же, мол, чем-то и шестерых гребцов кормить! – а потом вдруг оказывается, что нужна ему совсем малая байда, которую и двое гребцов сдвинуть смогут. Да еще чтоб мачта с парусом была. То есть, надо думать, у него только двое гребцов и есть: когда устанут, им даже на смену некого посадить.

Наложниц в таком «богатом доме» тоже вряд ли более пары. Может, даже одна только. Тощая, с кривыми ногами и сединой в волосах.

И прилично выглядящий слуга, скорее всего, тоже всего один – вот этот. Не исключено, что его-то хозяин вместо наложницы и пользует, ха! Еще как есть такие хозяева.

Все это при слуге говорят вслух, без обиняков. Лодочники – такой народ, церемоний не любят.

Слуга не краснеет, не начинает топать ножонками и замахиваться кулачишком (то-то смешно бы получилось!). Кюрекчи переглядываются – и, видимо, делают пометку в его пользу.

Да и купить мореходную ладью можно, отчего же нет. Вот, скажем, Ширали собирается новый шаик ладить, а свою нынешнюю байду, значит, продавать будет.

Нет, юноша, ты сперва сопли утри, а потом рассуждай, что такое «старая ладья» и какой переход она выдержит. До устья Туная? Да на здоровье – если твоему хозяину так охота быть в рабство проданным или головы лишиться. Хоть до Данипра. Надежна ладья, понял?!

Ах, в рабство ему все-таки не надо? А чего надо? Пока – просто прокатиться вдоль берега, посмотреть с моря на праздничный город в вечер Месир Маджуну? Ага, а потом в лавку небось: хозяин твой, по всему видать, такой человек, что рядом с пашой паша, а рядом с мулом… ну, сам додумай. Только на праздник, поди, и может из своей лавки отлучиться, да? И все его наложницы – ну, кроме тебя, – это, небось, соседка, жена такого же лавочника? Потому и ладья нужна, чтобы тот, если во время праздника вдруг решит заглянуть по-соседски в лавку твоего хозяина, ничего вредного для его ребер не сотворил?

Слуга опять не краснеет и не сжимает кулаки, надменно слушает все это, каменея лицом.

А может, в рыбаки твой хозяин решил податься, поскольку одна только лавка ему прокорм не обеспечивает?