Лора Вальден - Принцесса маори

Спустя несколько минут, которые показались вечностью, Джоанна разняла объятия и взглянула на мать опухшими от слез глазами.

— Я останусь с тобой! Ты всегда так хорошо ко мне относилась. Так низко было с моей стороны подозревать тебя. Ты бы никогда не вынудила человека, который любит твою дочь, отказаться от нее! — виновато всхлипнула Джоанна.

Даже спустя годы Люси не могла объяснить, как у нее вылетели те слова в тишине:

— Ты права. Я немного помогла молодому человеку принять такое решение. И это, дорогое мое дитя, было лучшим, что я для тебя когда-либо делала.

Джоанна беспомощно взглянула на Люси.

— Значит, ты все-таки шантажировала его? Ты признаешься?

Люси кивнула.

— Да, я ему пригрозила, что, если он продолжит с тобой встречаться, я все расскажу его тестю…

Люси еще не договорила до конца, как дочь отпустила ей увесистую пощечину. Женщине потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать: Джоанна ее ударила. Люси окаменела. Это была не физическая боль, а страх, что своим никому не нужным признанием она сама себе вырыла могилу. Теперь Джоанна почти наверняка не допустит ее к ребенку. Теперь все рухнуло!

Джоанна молча схватила чемодан и вышла из дома, даже не обернувшись.

Вот уже несколько часов Люси сидела одна на террасе, уставившись на железное дерево, которое, как всегда, расцвело на Рождество. «В этом году на нем необычно много красных цветов», — подумала Люси, когда в дверь позвонили. «Может, это Харакеке?» — спросила она себя, проскользнув к двери. С тех пор как все любимые люди ушли из ее жизни, Люси казалось, что она постарела на много лет. Кости ныли. Ей было не до празднования, но Харакеке настояла, чтобы в сочельник на столе было хоть что-то праздничное. Стелла как раз готовила жаркое из ягненка, аромат заполнял весь дом.

Люси открыла дверь и остолбенела. Перед ней стоял мужчина, которого она никогда не думала увидеть снова даже в самых смелых мечтах. У него были седые волосы, поношенная одежда пакеха, затравленный взгляд. Но его хей-тики, который он открыто, с гордостью носил на шее, блестел полированным нефритом, как новый.

— Хеху? Ты ли это? — с сомнением произнесла она.

— Впустишь меня в дом? Они гонятся за мной! — почти беззвучно произнес он.

Люси разрешила ему войти. В коридоре они некоторое время стояли словно чужие и разглядывали друг друга. Но потом Люси, рыдая, бросилась ему на грудь.

— Хеху! Хеху! Ты единственный, кто у меня остался, — всхлипывала она.

Хеху обнял ее и нежно покачал из стороны в сторону. Люси чувствовала себя в безопасности, как вдруг вспомнила его слова и высвободилась из объятий.

— Кто за тобой гонится?

— Мой брат и несколько наемных пакеха, — ответил Хеху. Не сводя с нее глаз, он тихо добавил: — Ахоранги, ты все такая же красивая!

Люси бросало то в жар, то в холод. Как давно ее уже никто не называл настоящим именем!

— Ты должен мне все рассказать! Все по порядку. В любом случае ты останешься обедать. Стелла готовит ягненка. И Харакеке придет.

Хеху вопросительно взглянул на нее. И Люси пояснила:

— Представляешь, оказалось, что моя сестра живет здесь по соседству. Она обрадуется, увидев тебя. Или тебе лучше сначала немного отдохнуть? Выглядишь так, будто хочешь принять ванну и поспать.

Хеху устало кивнул и прошел за Люси сначала в кухню, а потом в гостиную.

— Что произошло? — спросила она, внимательно разглядывая старого друга. Он выглядел ужасно: в грязной одежде, небритый.

Хеху тяжело вздохнул.

— Многое поменялось в нашем племени с тех пор, как твой отец перестал быть вождем, — начал он издалека. — Ты же знаешь Ахури?

— Да. Это же тот отвратительный сын лекаря, за которого отец хотел выдать замуж Харакеке?

Хеху кивнул.

— Благодаря влиянию своего отца он стал новым вождем. Не самый лучший преемник Канахау. Я узнал, что он перепродал пакеха священную землю, и призвал его к ответу. За это он распространил среди племени слух, что я повинен в смерти твоего отца. По глупости один из наших воинов на смертном одре поклялся, что наш вождь погиб не в бою с людьми Те Кооти, как я всегда говорил. У Ахури появился повод избавиться от меня. Он даже свидетелей подкупил, которые утверждали, что я убил вождя из жадности, чтобы завладеть его меховой накидкой. Я бежал в Гисборн, но Ахури и его так называемые партнеры преследовали меня. Они навели на меня полицию. С тех пор я в бегах. Меня обвиняют в убийстве! Они непременно хотят устроить судебный процесс, чтобы я отправился на остров для заключенных и сдох там от эпидемии.

— О нет! Так дело не пойдет! Я лучше признаюсь во всем, чем они потащат тебя на суд! — в ужасе воскликнула Люси.

— Это даже не обсуждается. У тебя семья, которую с собой туда не возьмешь, — решительно запротестовал Хеху.

— У меня больше нет семьи! — холодно воскликнула Люси. — Это месть за то, что я убила отца…

Хеху схватил ее за руку.

— Ахоранги, прекрати! Что случилось? За что может быть месть?

Ахоранги? Каким чужим казалось ей это имя! Люси нерешительно начала рассказ. Она упомянула все: и смерть новорожденных детей, и усыновленную Джоанну, и ее уход из дома, и смерть мужа. Люси сама удивлялась, что может вспоминать о таком без слез. О смерти сына ей было особенно тяжело говорить.

В тот момент, когда она рассказывала о несчастном случае на яхте, в коридоре послышались тяжелые шаги Харакеке, которые ни с чьими другими не спутаешь. Люси замолчала и хотела быстро объяснить Хеху, что есть еще один член семьи, но тут сестра громко позвала:

— Люси? Люси, куда ты подевалась?

Хеху пристально взглянул на нее.

— Кто такая Люси?

— Это я. Ради семьи я окрестилась и взяла себе имя пакеха, — тихо ответила она.

Хеху хотел было возмутиться, но тут в комнату вошла Харакеке. Увидев маори, она остановилась как вкопанная.

— Ты? — удивленно спросила она. — Хеху? Ты приехал, чтобы забрать Люси? Слишком поздно. Иди к отцу и сообщи ему, что мы не вернемся назад!

Хеху вопросительно взглянул на Люси. Она поняла: Хеху удивился, что Харакеке не знает о смерти отца, не говоря уже о том, что его убила Люси.

— Нет, ты ошибаешься, я пришел сюда не для того, чтобы забрать вас. Я пришел, чтобы сообщить Ахоранги, что ваш отец уже много лет как мертв и что меня подозревают в его убийстве.

— Тебя? — недоверчиво спросила Харакеке и невозмутимо добавила: — Это сделал ты?

— Нет, я не знаю, как он умер. Он просто бесследно исчез после боя с Те Кооти, и я вернулся в деревню один. А теперь, спустя сорок лет после его исчезновения, воины нашего племени подозревают, что вождя убил я.

Но Харакеке больше не слушала Хеху. Она бессильно опустилась на стул и вздохнула.