Сычев К. В. - Василий Храбрый

Но князь Михаил был неплохим полководцем. Видя неудачу своих людей в центре и на правом фланге, угрожавшую всему войску, он, зная о своем численном превосходстве, быстро подал знак воеводам перебросить большие конные резервы в место возможного неприятельского прорыва и подвести пехоту.

– Было бы неплохо опрокинуть этого хвастуна, – рассуждал сам с собой великий князь, – и взять его в плен вместе с братьями…Но где этот Юрий?

Переброска войск князя Михаила удалась, линия сражения стала выравниваться, и постепенно тверичи отбились от наседавшего неприятеля. Одна часть московских воинов глубоко завязла среди конных дружинников князя Михаила и с трудом оборонялась. Другая – продолжала вгрызаться, но уже без прежней ярости, в ряды тверской конницы.

Князь же Юрий с братьями, незаметно для неприятеля, оказался в хвосте своей конницы. Видя, что тверичи сумели устоять и, несмотря на огромные потери, даже потеснили его конное войско, Юрий Московский поднял руку и, повернув свою лошадь к Москве, стал медленно отходить. Московский воевода, увидев знак своего князя, поднес ко рту висевший до этого на шее, на длинной железной цепочке, рог и громко протрубил отход.

– Ага, испугались! – вскричал, ликуя, Михаил Ярославович. – Бейте их, мои отважные воины!

Тверичи, вдохновленные криком своего князя, с яростью кинулись на отступавших. Но москвичи отходили осторожно, умело отбиваясь от наседавших врагов.

– Какая злоба и ярость! – думал Михаил Ярославович, видя, как отчаянно сражаются москвичи. Вот два тверских всадника подскочили с двух сторон к рослому, сидевшему на сером коне, москвичу. Удар слева! Москвич пошатнулся, но продолжал отбиваться. Удар справа! Московский всадник выронил щит, отлетевший вместе с отрубленной окровавленной рукой в сторону, но усидел в седле и продолжал махать уцелевшей правой рукой, сжимавшей меч!

– Это же сущий бес?! – вздрогнул великий князь, глядя на кровавое побоище.

Однорукий всадник пытался развернуться, и было хорошо видно, как он теряет вместе с потоками крови последние силы. Еще удар! Безрукий упрямец как-то неловко повернулся и опрокинулся навзничь. Хрясь! И меч тверского всадника отсек, наконец, ему голову, отлетевшую с кровавой струей прямо в кучу сражавшихся.

В это же время толпа тверичей добивала осевших на землю раненых врагов.

– Помогите! – хрипели стоявшие на коленях и закрывавшиеся щитами, сбитые с лошадей, москвичи.

– Господь вам поможет! – крикнул тверской боярин и обрушил на ближайшего из них тяжелый боевой топор. Тут же подоспела и пехота. Разъяренные тверичи безжалостно изрубили несчастных москвичей, брошенных своими на произвол судьбы. По всему полю на окровавленной земле валялись отрубленные руки, ноги, головы. Обезображенные тела убитых было невозможно опознать.

Тем временем московская конница достигла своей пехоты, которая, подготовленная к такому развитию событий, быстро расступилась, и князь с братьями и остатками своего изрядно потрепанного конного войска, въехал в городские ворота, оставив пехоту под началом воеводы.

– Ушел-таки этот хитроумный Юрий! – буркнул князь Михаил. – Но это – знак моей скорой победы!

Но он зря радовался: князь Юрий битву не проиграл!

Московская пешая дружина смело, с достоинством, встретила тверскую конницу, вытянув перед собой длинные пики. Видя ощетинившегося железом врага, тверичи отступили и пропустили вперед свою пехоту. Но москвичи умело встретили и этого неприятеля: началась позиционная сеча!

Враги попеременно обменивались ударами. Со всех сторон слышался звон мечей, попадавших то в броню, то в кольчуги, то в щиты. Однако потери несли пока только наступавшие тверичи. Москвичи, чувствуя поддержку городских стен, близ которых они сражались, не только успешно отбивались, но и наносили врагу ощутимый урон. В это же время защитники московских стен не терялись, посылая в хорошо видимых тверичей стрелы из луков и булыжники из пращей…

– Что делать, великий князь? – крикнул, подскочив к Михаилу Тверскому, боярин Пригода. – Больше нет сил наседать на врага, а потери у нас ощутимые! Мы так потеряем все войско, но победы не добьемся!

– Ладно, боярин, – бросил рассерженный князь, – труби тогда отбой! Сегодня у нас нет удачи!

Так и закончилась эта решительная битва под стенами Москвы между непримиримыми врагами. Никто не победил, но обе стороны понесли громадные потери.

– На всех покойников не хватит телег! – говорил, вытирая слезы, молодой боярин Иван Акинфиевич брату Федору. – Так и не смогли мы отомстить за нашего батюшку!

– Я потерял, мой брат, – сказал князь Роман Глебович, подъезжая к Михаилу Тверскому, – половину своих воинов и весь брянский отряд! Будет большой позор, когда мы привезем тела убитых в Брянск и Смоленск!

– Не стоит увозить покойников, – сказал мрачный Михаил Ярославович. – Зароем их тут, в московской земле. А завтра я пошлю посланцев к Юрию. Будем вести переговоры! Удача от нас отвернулась!

На другой день в шатре великого суздальского и тверского князя Михаила состоялась встреча с братьями Юрия Московского – князьями Александром и Борисом.

– Пора нам закончить эту неудачную войну, – предложил после обмена приветствиями князь Михаил, – и заключить с вами мир…

– Мы не против мира, но только на наших условиях! – буркнул высокий худой князь Александр. – Ты не должен лезть в наши удельные дела, князь Михаил…И освободи Москву от своих поборов…

– И перестань Москве приказывать! – добавил князь Борис, улыбаясь. – Зачем тебе, брат, войны и ненужные убытки?

– Что ж, пусть так и будет, – покачал головой князь Михаил. – Москва – по себе, а Владимир – по себе! Но Юрий не должен совращать других князей! Пусть они повинуются мне по-прежнему, как великому князю…

– За это не беспокойся, князь Михаил! – поднял голову Александр Даниилович. – Мы не полезем в чужие дела, но не суйся в наши!

– И отпустите несчастного Константина! – сказал Михаил Ярославович. – Зачем держать его в плену?

– Об этом говорить не велено! – покачал головой князь Борис. – Судьба Константина никак не связана с этой войной…

– А тебе, Борис, стыдно быть безжалостным с Константином! – возмутился Михаил Ярославович. – Разве тебя мучили, когда ты пребывал у меня в плену? Разве тебя не отпустили в Москву по одной твоей просьбе? Стыд и позор! Тогда хоть поклянитесь, что ничего не случится с несчастным Константином Рязанским!

– Клянусь, вот тебе крест! – перекрестился князь Александр.

– И я клянусь! – перекрестился и князь Борис, опустивший от смущения голову.

– И верните Смоленску Можайск! – потребовал великий князь Михаил.