Сычев К. В. - Василий Храбрый

Наутро к князю Василию пришел ханский посланник.

– Собирайся же, Вэсилэ, – сказал он. – Тебя вызывает сам государь!

Брянский князь не заставил себя долго ждать и, быстро с помощью слуг одевшись, выехал верхом к ханскому дворцу.

Войдя в приемную залу ордынского хана и увидев лежавшего у ступенек ханского трона карачевского князя Святослава, князь Василий все понял.

– Иди сюда, коназ Вэсилэ, – сказал негромко, но достаточно хорошо слышно, хан Тохтэ, – и быстрей!

Василий Брянский быстро пошел вперед и, приблизившись к ступеням трона, встал на колени.

– Ты знаешь, Вэсилэ, зачем я тебя позвал? – строго спросил Тохтэ.

– Знаю, государь, – поднял голову брянский князь, глядя прямо в глаза ордынского хана. – Из-за этого глумного Святослава!

Черты лица Тохтэ-хана распрямились, глаза взглянули с добротой, и он улыбнулся.

– Тут на тебя поступила жалоба, Вэсилэ, от этого глупого Святэславэ! – промолвил хан. – Ты его жестоко избил! И наделал шума на весь Сарай! Я с самого утра только и слышу о вашей драке! Зачем устраиваешь беспорядки в моей столице?

– Да так вот, государь, – пробормотал Василий Брянский. – Карачевский князь Святослав грубо и прилюдно оскорбил меня, опорочил мое доброе имя! Он сказал, что я плохой воин и получил свой город Брянск недостойным путем!

– Это правда, Святэславэ? – вопросил, нахмурившись, ордынский хан.

– Правда, государь, истинная! – вскричал на плохом татарском, подняв голову, стоявший на коленях карачевский князь. – Именно так: этот князь Василий недостоин ни воинской славы, ни своего города!

– А ты и вправду глумной! – усмехнулся хан Тохтэ. – Мало того, что сам заварил всю кашу, так еще пришел ко мне с жалобой! Разве ты не знаешь, глупец, подобный молодому ишаку, что это я подарил город Брэнэ Вэсилэ-коназу? И дал ему славу за боевые заслуги?

– Люди говорили, государь, – всхлипнул карачевский князь, – но я им не верил…Видимо, не знал всей правды…Если же говорить правду, милосердный государь, у нас совсем некому верить, только одному Господу! Все русские люди пребывают во лжи!

– Так ты и мне не веришь? – побагровел хан Тохтэ.

– Тебе верю, государь, – пробормотал Святослав Мстиславович, – но сомневаюсь…

– Сомневаешься? – поднял руку ордынский хан и вгляделся в побитое, сплошь покрытое кровоподтеками, лицо князя Святослава. – А если получишь по своему жирному заду сотню палок, тогда поверишь?

– Пощади, государь! – взвыл карачевский князь. – Не бей меня хотя бы палками!

– А ты привез серебро, великий глупец? – засмеялся Тохтэ-хан.

– Привез, государь, – застонал Святослав, – и много: весь твой «выход» и богатые подарки!

– Ну, тогда я тебя прощаю в этот раз! – покачал головой Тохтэ. – Но сурово предупреждаю, чтобы ты не высовывал без толку свой длинный язык и не показывал всем свою глупость! Лучше молчи, непутевый ишак!

– О, благодарю тебя, мудрый из мудрейших! – простонал, радуясь, князь Святослав. – У меня нет слов, чтобы выразить всю свою похвалу твоей мудрости!

Тохтэ-хан, глядя на стоявших перед ним на коленях князей и видя жалобное, побитое лицо князя Святослава, не выдержал и захохотал во все горло. – Ох, уж уморил меня этот коназ урус! – приговаривал он, вытирая слезы. – А какая у него смешная речь! Ну-ка же, пришел жаловаться на самого себя?! Ладно, уходи с моих глаз, – хан махнул рукой, – пока я тут не умер со смеху, глядя на твою рожу!

Князь Святослав, развернувшись, пополз, как улитка, к порогу.

– Ох, нет моих сил! – захохотал ордынский хан, глядя на неуклюжего Святослава. Засмеялись и ханские приближенные, стоявшие возле трона, и даже рабы.

Князь Василий, все еще стоявший на коленях, оглянулся и тоже, в свою очередь, громко засмеялся: князь Святослав Карачевский выглядел настолько смешным, что удержаться от хохота было просто невозможно!

– Встань же, Вэсилэ! – приказал хан Тохтэ, как только злополучный князь Святослав удалился. – Расскажи мне, почему ты так возненавидел этого глупца? Разве он не смешон, этот безобидный толстяк?

– Смешон, государь, – кивнул головой князь Василий, вставая, – однако же не безобиден! Он силен во лжи и подлых делах! – И князь рассказал о покушении на его жизнь, совершенном человеком карачевского князя.

Хан Тохтэ молча с интересом слушал повествование, периодически кивая головой и прицокивая языком.

– Да, Вэсилэ, – сказал он, когда брянский князь умолк. – Этот Святэславэ из Корачи, в самом деле, зол и коварен…Надо бы расследовать это дело…Где мой славный Угэчи? Что-то сегодня нет ни его, ни ученого Субуди…Эй, Толба! – хан хлопнул в ладоши. – Сходи-ка, Толба, до юрты моего верного Угэчи…, – он не договорил: в приемную залу быстро вошел Субуди. Подойдя к ханскому трону, он склонился в низком поклоне.

– Салам тебе, мой славный Субуди! – пробормотал, вглядываясь в мрачное лицо своего согбенного приближенного, Тохтэ. – А почему нет твоего батюшки?

– Салам, мой великий государь! – ответил Субуди, подняв голову и глядя красными, заплаканными глазами на хана. – Мой любимый батюшка и твой верный советник уже никогда не придет к тебе и не скажет своих мудрых слов: он почил сегодня утром, перед восходом солнца! Прими же, всевышний Аллах, его душу, преданную Тебе и государю!

– Входи же, брат, входи, – сказал со строгостью в голосе князь Александр Глебович, сидевший на «столе» в своей светлице, где он принимал нужных людей, – я уже давно тебя жду.

– Здравствуй, мой старший брат, – поясно поклонился ему Святослав Глебович и уселся на скамью напротив. – Я пришел по твоему зову, как по отцовскому!

– Зачем тебе было нужно мое заверение в твоей безопасности? – возмутился Александр Смоленский. – Неужели ты думал, что я буду тебя обижать? Я не князь Юрий и чту своих родственников! И всегда держу свою клятву!

– Вот поэтому я и попросил у тебя клятву, брат, – кивнул головой князь Святослав Можайский. – Я хорошо знаю, что ты держишь свое слово и никогда от него не отступишься! Я боялся тебя из-за своей дружбы с Юрием Московским! Но у меня не было другого выхода, брат…Разве ты не помнишь, как этот князь Юрий взял мой Можайск? Да и меня самого пленил!

– Не следовало тебе, брат, лежать на полатях во время осады, – укоризненно покачал головой князь Александр, – а надо было оборонять свой город! Тогда бы сам увидел все промахи своих воинов и проследил бы за защитниками ворот! Надо не доверять своим людям, а проверять их службу! Тогда не попал бы в московский плен! Однако же, как ты сюда добрался в такую грязь и дождь?

– Так вот, брат, – улыбнулся Святослав Глебович, – пришлось спешить…Едва не загнали коней…А что мне погода? Разве мы в первый раз идем в холод и дождь? – И он ударился в воспоминания.