Сычев К. В. - Василий Храбрый

– Но Можайск – не московская земля, – возразил князь Александр Даниилович, – а добровольный союзник князя Юрия. Пусть люди говорят все, что угодно, – усмехнулся он, – но князь Святослав Глебыч – настоящий друг моего брата!

– Зачем ты это говоришь?! – возмутился князь Роман Глебович, стоявший рядом с князем Михаилом. – Я ведь знаю всю правду!

– Ну, а тебе, князь Роман, лучше бы помолчать! – поднял голову и посмотрел, хмурясь, прямо на него князь Александр. – У нас нет ссоры с вашим Смоленском! Зачем сюда пришли полки твоего брата Александра и племянника Василия Брянского?

– Это вам, брат, за Можайск! – резко ответил князь Роман. – Если не одумаетесь, мы всегда будем врагами твоему брату Юрию! А к чему ты говоришь о моем племяннике Василии? Здесь нет его людей! А сам он давно пребывает в ордынском Сарае!

– Сам-то он в Орде, но его люди – в войске Михаила! Нам сообщили об этом верные люди! – улыбнулся князь Борис Даниилович. – И это зачтется Василию!

– Говорю вам, что это ошибка и брянских людей здесь нет! – поднял руку князь Роман Глебович.

– Тогда поклянись и поцелуй крест! – потребовал князь Александр.

– Клянусь! – решительно сказал князь Роман и, взяв из рук стоявшего рядом московского священника большой серебряный крест, громко, причмокивая, его поцеловал.

– Удивительно, – покачал головой князь Александр Даниилович. – Тогда доложу моему брату, что наши люди ошиблись…

– Ну, а теперь – мир! – сказал, грустно улыбаясь, князь Михаил. – Эй, мои верные люди! Подавайте сюда чаши и греческое вино!

– Зачем же ты давал ложную клятву, брат, – спросил Романа Глебовича вечером, когда все ушли, князь Михаил, – и еще целовал крест?

– Я не лгал об этом, брат, – наклонил голову мрачный Роман Смоленский. – Здесь, в самом деле, нет воинов Василия! Из брянской сотни никто не уцелел!

– Вот какое дело! – возмущался князь Василий. – Этот Святослав Карачевский оказался у нас по соседству! Я и подумать не мог, что вездесущий бес приведет этого глупца нынче в Сарай!

– К тому же, он обидел наших людей своей грубостью! – буркнул княжеский воевода Удал Росевич. – Начал толкаться возле своей юрты и говорить непотребные слова!

– А на кой ляд они пошли к его премерзостной юрте? – спросил Василий Брянский. – Зачем им понадобились эти карачевские люди? Слава Богу, великий государь Тохтэ поставил здесь предостаточно гостевых юрт…А то пришлось бы сидеть в одной юрте с этим глумным Святославом!

– Да так получилось, батюшка, – улыбнулся воевода. – У нашего дружинника Стинко есть родственник в Карачеве…Сейчас он пребывает среди воинов князя Святослава…Вот он и пошел туда, прихватив с собой товарищей! Но все обернулось большой бедой! Наши молодцы там потолкались и устроили большую драку!

– Неужели они избили моих людей? – вздрогнул брянский князь. – Или кого-нибудь убили?

– Никого они не убили, батюшка, – усмехнулся воевода, – даже наоборот! Это наши ребята так поколотили карачевцев, что поразбили им все морды в кровь! Да выбили им не один зуб!

– Ну, если так, – рассмеялся князь Василий, – тогда хорошо…Их следует похвалить! И пришли ко мне этого Стинко: пусть расскажет о своей «замятне»…

Стинко, молодой княжеский дружинник, вошел в юрту, занимаемую брянским князем, и низко, поясно, поклонился.

– Садись, Стинко, – князь указал на стоявшую напротив него скамью, а сам тяжело плюхнулся на мягкие подушки большого, обитого звериными шкурами, дивана. – Поведай-ка мне о той драке с карачевскими людьми.

– Так получилось, батюшка князь, – отвечал усевшийся на скамью воин. – Я пошел в гости к своему родственнику, карачевскому дружиннику Прибине и взял с собой друзей. Мы присели и отведали хмельного меда, а потом и греческого вина…

– Неужели в княжеской юрте? – усмехнулся брянский князь.

– А где же еще? – кивнул головой Стинко и взял в кулак свою короткую, но окладистую бороду. – Мы начали попойку, когда еще не было этого князя Святослава или Пантелея…Он был в городе по своим делам, но вдруг вернулся! Увидел нас в своей юрте и спросил: – Откуда эти могучие мужи? – Ну, а я возьми и скажи: – Мы прибыли из славного города Брянска со своим князем Василием к ордынскому царю! – Услышав наши слова, князь Святослав вдруг изменился в лице, покраснел и, как безумный, стал кричать всякую чушь! А его люди буквально набросились на нас! И мой бесстыжий родственник вдруг окрысился! Но мы не испугались этих татей и дали им достойный ответ! С честью отбились и рожи им всем расковыряли!

– Но и тебе, Стинко, досталось! – нахмурился князь. – Я вижу на твоей скуле большой синяк, а на щеках – запекшуюся кровь! Неужели все мои воины так избиты?

– Все, батюшка, – кивнул головой Стинко, – но их людям досталось побольше!

– А что же тот бесстыжий князь? – побагровел Василий Александрович. – Он принимал участие в драке?

– Нет, батюшка, – покачал головой молодой дружинник. – Тот злобный князь сидел на своей скамье, или татарском диване, и все подзуживал своих воинов…Он не ожидал, что мы втроем дадим его людям должный отпор! Ну, мы разогнали кулаками его людей и быстро ушли, чтобы не погибнуть от их оружия. Князь позвал на помощь других воинов, и нам пришлось отступить…

– Отступить, – пробормотал князь Василий. – От этих карачевских злодеев! Да еще бывших брянских данников! Как обнаглели?! А ты не помнишь, какие непотребные слова говорил тот глумной князь Святослав? И почему он так разъярился?

– Не хотелось бы тебе такое говорить, батюшка князь, – покачал головой молодой дружинник, – но князь Святослав выкрикивал непочтительные слова о тебе!

– И что же он выкрикивал? – насторожился брянский князь.

– Этого я не могу сказать, батюшка!

– Говори же, Стинко, – потребовал рассерженный князь. – Мне надо все знать!

– Тогда не сердись на меня, батюшка, и не наказывай за грубые слова! – опустил голову дружинник. – Он сказал, что ты – большой распутник и похититель чужих женок! И еще кричал, что ты получил свой Брянск не по наследству, а за лесть и богатые подарки…Что ты, якобы, отнял этот город у своего дядьки Святослава и стал ордынским холопом!

– Какая же он сволочь и скотина! – вскричал разъяренный князь Василий. – Это я холоп, князь такого сильного удела?! Ах, он, мерзкий шакал! Оскорблять мое достоинство?! Я отнял Брянск у своего дядьки?! Какая бесстыдная ложь! Разве не сам великий царь дал мне грамоту? А может он, этот дерзкий Святослав, сражался за своего государя? Видел ли он кровь сражений? Этот Святослав – бесстыжая женка, а не воин! Ну, погоди, негодяй! Эй, воевода! – крикнул во все горло князь, забыв о своих слугах. В юрту вбежал седобородый Удал. – Собирай моих людей, славный Удал, и поскорей: поведем их туда, к юрте этого мерзкого Святослава!