Сычев К. В. - Роман Молодой

Это развязало руки литовцам, и «той же осенью на Покров», большое войско Витовта пошло на рязанскую землю.

– Никого не щадите в этой вражеской земле, – говорил великий литовский князь своим воеводам, – чтобы навеки отучить их нападать на нашу славную Литву!

И литовцы, в самом деле, жестоко опустошили рязанский удел, выжгли все встретившиеся им по пути села и веси, беспощадно убивая несчастных мирных жителей «целыми улицами». Они совершенно разорили своего врага, однако, не желая иметь больших потерь, не осаждали крупные города и, ограничившись, как это было принято в те времена, расправой «над чернью», удалились.

Дмитрий Ольгердович с отвращением вспоминал, как литовские воины свирепствовали в рязанских деревнях. Сам же он со своим брянским войском оказался как бы в стороне. – Если к нам выйдут вражеские войска, – сказал он Витовту, – тогда мы пойдем в бой и будем достойно сражаться! Но я не буду убивать простолюдинов! На это есть палачи!

Витовту не понравились эти слова его двоюродного брата, но он сделал вид, что ничего не произошло. – Тогда готовься к битве с Олегом! – только и молвил он в ответ.

Брянский князь и его дружина отказались и от грабежа. За литовским войском следовали телеги, управляемые слугами, на которых целыми кучами громоздились жалкие пожитки убитых рязанцев. Телеги же брянского князя были наполнены лишь съестными припасами, запасным оружием и одеждой. Только на одной его телеге сидели три красивые девушки, отбитые князем Дмитрием у распоясавшейся солдатни. Поскольку по приказу Витовта пленников не брали, вольность Дмитрия Брянского вызывала раздражение как у самого великого князя, так и у его воевод.

Однако спасение белокурых красавиц произошло случайно. Брянский полк Дмитрия Ольгердовича шел мимо деревни Лесное, располагавшейся неподалеку от Переяславля-Рязанского среди лесов и топких болот. Отовсюду неслись вопли убиваемых крестьян, визг насилуемых женщин, в воздухе стоял едкий запах гари от пылавших изб. Дмитрий Ольгердович отвел своих воинов за деревню, где и остановился на большой лесной поляне, приказав дружине отдыхать и принимать пищу. Он уселся на сосновый пень и стал ждать, когда слуги приготовят ему обед. Неожиданно из-за ближайших кустов до княжеского слуха донеслись протяжные, визгливые стоны. Князь напряженно вслушался в эти звуки и вздрогнул. – Пожалейте хотя бы моих дочерей, ратные люди! – услышал он голос причитавшей, плакавшей женщины. – Они же еще нецелованные девицы! За что губить несчастных детей?!

В ответ на это последовало то ли рычание, то ли хрюканье.

– Что за шум?! – подумал брянский князь, вскакивая с пня. – Неужели возле моего полка собрались какие-то злодеи?

Он подал знак своим дружинникам последовать за ним, и с десятком воинов ринулся к кустарнику.

Продравшись через неглубокие заросли, брянцы выскочили на другую, но небольшую поляну, и были потрясены представшим перед ними зрелищем.

Под раскидистым дубом стояли три рослых литовских воина и спокойно, без слов, ожидали, когда насытится их товарищ, согнувшийся со спущенными штанами над совершенно раздетой, несмотря на осеннюю прохладу, женщиной. Один из них, толстый и уродливый, уже приготовился сменять насильника и стащил с себя штаны, обнажив свое возбужденное естество, другие же улыбались. Стоны, переходившие в вопли, исходили от насилуемой, и брянский князь понял, что это были именно те звуки, которые он услышал, сидя на пне. Урчал же от удовольствия насильник, медленно покачивавшийся над своей жертвой. Неподалеку от этой кучки воинов стояли, привязанные к толстой березе, три белокурые девушки, закрывавшие руками лица. Вся поляна была буквально завалена трупами убитых женщин, у многих из которых были отсечены головы, распороты животы, отрублены руки и ноги.

Глядя на эти окровавленные обрубки, князь Дмитрий пришел в страшную ярость.

– Это вы так бережете честь нашего славного Витовта, лютые злодеи?! – громко крикнул он, выхватив из ножен свой тяжелый черный меч. – Нашли себе утешение в этих несчастных женках?! Вот, получайте!

И брянский князь кинулся вперед.

– Славный князь! – услышал он за спиной крик своего воеводы Пригоды Уличевича. – Господом молю, остановись! И опусти свой могучий меч!

Князь опустил меч, но остановиться уже не смог. Он растолкал оцепеневших от страха насильников и, подбежав к лежавшему на женщине воину, с силой пнул его в бок носком тяжелого сапога. – А-а-а!!! – заорал, чувствуя острую боль, злодей, пытавшийся оторваться от своей жертвы. Однако несчастная так вцепилась в насильника, что он все никак не мог освободиться и заметался.

– Зачем вы творите такие мерзости?! – сказал, сверкая гневными очами, брянский князь по-литовски. – Неужели вы превратились в диких зверей?! Вы же носите православные кресты?!

– Мы их не носим, княже! – сказал, приходя в себя после испуга, тот самый, готовый сменить насильника, толстяк. Он уже натянул свои штаны и с тревогой смотрел на князя Дмитрия. – И по сей день молимся дедовским богам! Здесь нет никакого зла! Великий князь приказал, чтобы мы не брали пленников…Вот мы и убиваем всех рязанцев без жалости!

– Если наш славный господин Витаутас приказал не брать пленников, – возразил раздраженный брянский князь, – это не значит, что вы должны мучить несчастных женок! Убивайте мужей, а слабых женок не трогайте! Да что вам говорить, если вы – поганые язычники и нехристи! Убирайтесь! Вон отсюда!

Тем временем насильник, подняв вдруг с земли свой кинжал, с силой вонзил его в тело женщины. Та пронзительно закричала, дернулась и обмякла, раскинув руки. Убийца быстро подскочил и схватил обеими руками, выронив кинжал, лежавшие под деревом кожаные штаны.

Девушки, привязанные к березе, увидев, как литовский воин убил женщину, громко, надрывно заплакали. – Матушка, матушка родимая! – вопили они. – За что тебе такие страдания?!

– Убирайтесь же, лютые звери! – вновь вскричал князь Дмитрий.

– Уберемся, княже! – буркнул убийца, успевший надеть свои штаны и натянуть сапоги. Он пристально посмотрел в глаза князю, а его рыжее, покрытое веснушками лицо, осклабилось злобной улыбкой. – Мы вот только заберем этих красоток! – он указал рукой на рыдавших девушек. – И познаем их там всем скопом, вдали от твоих людей! Это наша законная добыча!

– Так ты еще будешь спорить с нашим князем?! – вскричал выскочивший из-за спины Дмитрия Ольгердовича его боярин Дарко Златанович. – Ты решил оставить здесь свою голову?! Вон отсюда, глумные безумцы!

– Эти девки, – молвил громким голосом Пригода Уличевич, стоявший рядом с князем, – теперь принадлежат князю! Посмотрим…Может мы сами с радостью познаем их вечером! Убирайтесь!