Мэри Хупер - Падшая Грейс

Покинув Пикадилли, она направилась к Стрэнду, намереваясь занять место у дверей «Крупнейшего магазина ткани в Лондоне», но обнаружила, что и здесь действует та же система, с которой она столкнулась в пассаже: целая группа мальчиков очень внятно объяснила Лили, что ей не удастся поднести ни одной сумки, пока хоть один из них будет стоять на ногах. Это повторялось у каждого универмага или магазина, к которым подходила Лили, из-за чего в Севен-Дайлз она вернулась лишь с тем, с чем выходила оттуда: с пустыми руками.

— Как прошел день? — взволнованно спросила ее Грейс. У нее дела тоже шли не очень: водяной кресс давно считался любимой приправой к стандартному обеду из хлеба и сыра, но в изменившихся обстоятельствах многие лондонцы решили, что это слишком дорого и лучше обойтись без него.

Лили грустно покачала головой.

— Завтра я попробую собирать на улице окурки: я слышала, как кто-то сказал, что это очень хорошая, выгодная работа.

— Нет! — воскликнула Грейс. — Тебе нельзя этим заниматься. Одно дело, если мы продаем водяной кресс, и даже подносить дамам сумки не так позорно; но мы никогда не должны рыскать по мелководью или сточным канавам, словно бродяги: маме это очень не понравилось бы.

— Но мамы здесь нет, она нас не видит! — Уставшая и голодная, Лили расплакалась, однако Грейс мало чем могла ее утешить.

В клубе «У Баркера», что в районе Сент-Джеймс, те же двое мужчин читали газеты, время от времени откладывая их в сторону, чтобы обсудить тот или иной аспект своей деятельности за прошедшую неделю. Один из них снова щеголял в твидовом пиджаке и желтом шелковом платке, а другой — тот, с самодовольным лицом, — был одет так же официально, как и в прошлый раз. Он только что вынул сигару изо рта.

— К сожалению, на этой неделе умерших было не так уж много, — заметил Желтый Платок, который, кстати сказать, именовался мистером Джорджем Победоноссоном и был известным распорядителем похорон. Он грубо хохотнул, а затем быстро огляделся, чтобы проверить, не слышал ли его кто-нибудь посторонний. — Я знаю, как это звучит для непосвященных, — добавил он, поднимая руку и делая якобы возмущенный жест, — но бизнес есть бизнес!

— Точно-точно. А если нет похорон, то нет и траура. Да, не очень-то приятная ситуация, — согласился его компаньон и кузен, мистер Сильвестр Победоноссон.

— К счастью для нас, все рано или поздно умирают.

— И к еще большему счастью, мы можем получать доход из дополнительных источников, пока они не умрут, верно?

— Коль об этом зашла речь, замечу: тех двух голубок, похоже, до сих пор не нашли. — И Джордж Победоноссон постучал пальцем по объявлению.

— Мои служащие уже этим занимаются.

— А я проинструктировал на сей счет своих шпионов. — Джордж свернул газету так, что объявление оказалось сверху. — Знаешь, у меня возникло чувство…

— Какое чувство?

— Что мы найдем эту миссис… — он заглянул в объявление, — миссис Паркес и милую маленькую Лили.

— Было бы чудесно, если бы ты оказался прав, Джордж. Было бы просто замечательно, — произнес Сильвестр Победоноссон.

— Что да, то да, — самодовольно кивнул Джордж.

Когда Грейс открыла дверь на требовательный стук, то обнаружила за ней миссис Биль: старушка беспокойно теребила в руках платок и выглядела такой изможденной, что казалось, подуй ветер посильнее — и она улетит.

— Я пришла попрощаться, милочка, — сказала миссис Биль. — Мы с мистером Билем съезжаем от миссис Макриди.

Грейс пригласила ее войти в их скромную комнатку без мебели, прекрасно понимая: как бы низко человек ни спустился по социальной лестнице, а приличия соблюдать нужно.

— Мне очень жаль, — сказала она. — А где вы теперь будете жить?

— Мы переезжаем в… в… гм… Ну, в работный дом. — Когда пожилая дама произносила последнее слово, оно, казалось, застряло у нее в горле и чуть ее не задушило.

Грейс, стараясь не выдавать охватившего ее отчаяния, взяла миссис Биль за руку.

— Что ж, кто станет осуждать вас за то, что вы ищете себе приюта в другом месте? — вздохнула она. — Нынешняя зима обещает быть суровой.

Миссис Биль скомкала платок еще сильнее.

— Мы старались справиться сами, но на прошлой неделе мистера Биля сбили с ног и забрали у него шнурки, а вчера он упал посреди улицы и только каким-то чудом не попал под омнибус. К тому же мы задолжали миссис Макриди за три недели, и, хотя она лучшая из женщин, мы не можем позволить себе оказаться у кого-то в долгу.

Грейс сочувственно сжала ладонь старушки.

— Скажите, в этих домах все действительно так ужасно? — спросила ее миссис Биль. — О них такое рассказывают… Вам ведь довелось побывать в таком доме, не правда ли?

Грейс кивнула.

— Думаю, все они разные, — уклончиво ответила она. — Там, куда мы попали сначала, — в сиротском приюте — все были очень добры к нам. Нам разрешили взять с собой вещи, и еды всегда было вдоволь.

— Но тогда, милочка, позвольте спросить: отчего же вы ушли оттуда?

— Потом нас перевели в учебное заведение для девушек, и вот в этом месте нам, — Грейс с трудом подавила приступ тошноты, — совсем не понравилось.

— Позвольте поинтересоваться: почему? — встревожилась миссис Биль.

Грейс передернуло: ей показалось, что она снова чувствует, как на нее всей тяжестью наваливается тот мужчина, как под его весом она не может пошевелиться. Она сделала глубокий вдох.

— Там… там был один мужчина, который вел себя со мной неподобающим образом, — наконец произнесла она чуть слышно.

— Ах! — Тонкие, как бумага, щечки миссис Биль вспыхнули, и она поспешила сменить тему. — Простите, милочка, но сколько прошло времени с тех пор, как умерла ваша матушка?

— Десять лет, — ответила Грейс.

— Неужели не осталось родственников, которые могли бы приютить вас? А ваш отец?

Грейс покачала головой.

— Я почти ничего не знаю об отце или о его семье, — призналась она. — Когда мама вышла за него замуж, родители с обеих сторон не одобрили их брак, а два года спустя, когда Лили исполнился год и мама еще не подозревала, что носит под сердцем меня, папа отправился в Америку искать счастья.