Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

Они наскоро поужинали запасами, что взяла с собой Беа, а потом устроились на земле рядом друг с другом. Клод лежал к ней так близко, едва не касаясь её, и это выводило Беатрис из равновесия. Она смотрела в снова чернильно-тёмное небо без звёзд и думала о том, что ей делать со своими чувствами. Не так давно Беа была уверена, что больше не встретится с Клодом и уже смирилась с этим… но теперь Судьба давала ей возможность всё изменить… или же она испытывает её вновь?

– Клод… – прошептала она.

Имя прозвучало так странно для слуха. Наверное, потому что раньше она никогда не обращалась к нему по имени… Как и он никогда не называл её «Беатрис» или «Беа»…

– Прости… за всё, что случилось после нашей встречи…

Она проговорила это очень тихо и была уверена, что Клод не услышал. Но через несколько секунд Клод взял её правую руку и поднёс к своим губам. Беа повернула голову и различила во тьме его силуэт. Он поцеловал её пальцы, и она вздрогнула от неожиданности и удовольствия.

– Тебе не стоит извиняться, – приглушённо ответил он. – Я рад, что мы встретились.

Осмелев, она сжала его руку и улыбнулась, а затем вновь перевела взгляд в небо. Она тоже была рада тому, что судьба свела их вместе… Но к чему всё это приведёт? Она не знала, сможет ли когда-нибудь быть счастлива с мужчиной… с Клодом… Не знала, хочет ли этого вообще.

Три дня до Шартра прошли без происшествий. Видимо, их с Клодом уловка удалась, и наёмники пошли по главной дороге в Ман. Теперь у них уйдёт немало времени, чтобы нагнать их.

В Шартре Беа и Клод провели одну только ночь, а на следующий день продолжили свой путь на северо-восток, к Парижу. Они шли по равнинной местности, что очень не нравилось Беа. Их можно было увидеть со всех сторон… Не сказать, правда, что они так уж выделялись, да и не одиноки были в своём стремлении попасть в столицу. Им даже и поговорить с Клодом открыто не всегда удавалось, потому что рядом то и дело находились чужие уши. А ещё Беа надеялась, что наёмники будут искать одинокую девушку, а не женатую пару.

Беа было очень неловко, когда Клод предложил ей притвориться молодоженами. Самому Клоду, как показалось Беатрис, тоже было несколько неловко предлагать ей такое, но он полагал, что так они вызовут меньше вопросов. Беа согласилась, но из-за этого обмана им пришлось делить одну комнату в гостинице Шартра. С одной стороны это было очень удобно: и денег меньше платить, и Клод всю ночь рядом. Она ещё не забыла, что случилось в гостинице Ансени, когда они с Тристаном и Клод разбрелись по разным комнатам. Однако в условиях своей влюблённости в Клода Беа смутилась, оказавшись с ним наедине не на природе, где это казалось естественным, а в замкнутом пространстве, некоторую часть которого занимала кровать.

Она воспользовалась кроватью, а Клод устроился на полу рядом. Беа хотела бы поступить благородно и сказать Клоду, чтобы и он тоже разделил с ней кровать, но она могла догадаться, как воспримет это предложение Клод. В конце концов, он был мужчиной, пусть и на порядок благороднее многих других. А Беа часто теперь вспоминала, какое отвращение испытала, когда Эдгар пытался зайти дальше, чем одни поцелуи. С Клодом она даже и не целовалась, но всякий раз думала об этом «дальше», что так её пугало.

– А что ты будешь делать, когда мы придём в Париж? – спросила Беа, когда они остановились передохнуть.

Беа вытащила из котомки фляжку эля и передала её Клоду, затем достала два ломтя хлеба и два небольших куска свежего сыра.

Утолив жажду, Клод ответил ей:

– Не знаю точно. Поживу пока… Для воина дело найдётся быстро. Кто знает, может, наш король воспользуется междоусобицей в английском королевстве…

Клод уже не первый раз говорил «наш король», «наша столица», «наша земля», хотя знал, что Беатрис родиной считала Бретань и Англию и уж никак не Францию. А слушать про войну ей было особенно неприятно. Её приводила в ужас мысль, что отец может погибнуть на поле боя, и она никогда не радовалась тому, что Тристан хочет пойти по стопам родителя. И вот теперь Клод…

Но, к счастью, Клод редко говорил о войне при ней.

– А ты?

Беа не хотелось отвечать, ведь она и сама наверняка не знала, что будет делать. Сэра Нойнера, она, конечно, отыщет и поговорит с ним. Может быть, он сумеет чем-нибудь помочь дочери своего друга…

Она сделала глоток эля и повернулась к Клоду, чтобы ответить, но с губ её так и не сорвалось ни слова. Лицо Клода было так близко к её, что она едва не стукнулась лбом о его подбородок. Её взгляд скользнул по его губам и поднялся к глазам. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, а потом Клод обхватил её лицо одной ладонью, и Беа показалось, что они вот-вот поцелуются. Она хотела этого так же сильно, как глотка воды жарким днём или согревающего вина зимним утром… но, едва понимая свои действия, стремительно отвернулась.

Казалось большой удачей, что за всё это время с ними не случилось ничего плохого. Поэтому когда ранним утром следующего дня их остановила группа разбойников в три человека, Беа не удивилась. Сначала она испугалась, что эти люди собираются их с Клодом убить, но потом поняла, что их просто хотят обокрасть. Беатрис это даже заставило улыбнуться: кроме пары су и остатков еды в котомке разбойникам было совершенно нечем у них поживиться. Однако и на такую мелочь они позарились и, только когда Клод угрожающе вытащил меч, они засомневались и сочли за лучшее дождаться других, более беззащитных и богатых путников.

Однако настоящих врагов до сих пор не наблюдалось. Беа порой думала: неужто они решили, что она точно станет монахиней и исчезли? А что же до Тристана? Он ведь им тоже был нужен… его они тоже желали убить. И наверняка знали, что тот сейчас в соседнем, мужском монастыре. Но там им его не достать… только бы брат был достаточно благоразумен, чтобы оставаться за надёжными стенами!

В этот день Беа и Клод снова ночевали на открытом воздухе. С каждым днём ночи становились всё холоднее и холоднее. Она очень сильно мёрзла, и даже близость костра не спасала от пронизывающей прохлады. В этот раз Беа придвинулась к костру настолько близко, насколько это было возможным. Протянутые к пламени руки приятно обдавало теплом, но стоило их убрать, как они сразу же коченели. Ноги тоже были ледяными, и их согреть представлялось сложнее, чем руки.

Она чихнула и съёжилась, пытаясь сохранить тепло. Промозглый сентябрьский ветер дул ей в спину.

Клоду приходилось не так тяжело. Он и одет был легче, чем она, а сидел хоть и близко к костру, но не дрожал непрестанно. Заметив её состояние, он встал, обошёл костёр и сел рядом с ней. Беа показалось, что ей стало гораздо теплее от одной его близости, а уж когда он взял её заледеневшие руки в свои, то и вовсе почувствовала, как жар приливает и к ним, и к лицу, и ко всему телу.