Марина Гилл - Ветер пыльных дорог

Святой отец нашёл его руку и сжал, пытаясь успокоить этим жестом. Но раненный, напротив, разволновался ещё больше, попытался приподняться, что, разумеется, у него не получилось, и открыл рот, собираясь что-то сказать ему.

Отец Бенедикт нагнулся к самому его лицу, чтобы расслышать, что тот шепчет своим слабым голосом.

– Где я?…

Он несколько раз повторил эту короткую фразу, стискивая его руку сильнее. Подняв голову, святой отец увидел, что раненный уже открыл глаза и теперь ими, ещё мутными, смотрит прямо на него.

– Где я? – ещё раз повторил он, но так же тихо, как и до этого.

– В обители святого Франциска, – ответил ему отец Бенедикт, стараясь тоже сохранять негромкий тон.

Больше тот ни о чём не спросил. Снова закрыл глаза и тотчас же уснул, успокоившись после полученного ответа.

Клод проснулся несколько минут назад, но до сих пор не мог заставить себя о чём-нибудь подумать. Просто смотрел в низкий потолок и слушал монотонное пение, доносящееся откуда-то издалека. Он стал прислушиваться к нему, пытаясь понять, кто поёт и зачем, и тут вспомнил, о чём ему сказал священник во сне.

Он думал, что это был сон, но тот короткий разговор случился на самом деле. И он сейчас находится в монастыре. Как он здесь оказался, этого Клод понять не мог. Последним его чётким воспоминанием было то, как он шёл по улицам Ансени, напряжённо раздумывая над тем, где искать мальчика и его сестру. Но полученная накануне рана давала о себе знать, и ему приходилось хвататься за стены домов, чтобы вообще удержаться на ногах.

Что было после – этого Клод пока никак не мог вспомнить. Неужели он дошёл до этой обители сам и попросил о помощи? Вероятно, так. Иначе каким бы образом ему здесь оказаться?

Он оглядел всё то, что попало в поле его зрения. Аскетичная обстановка обычной кельи. На левой стене прибито распятие, и больше ничего ему не удалось здесь приметить.

На этот раз рядом с ним никого не было. Как раз тогда, когда у него имелось слишком много вопросов, чтобы оставаться одному и мучиться смутными догадками. Ко всему прочему, ему сильно хотелось есть и пить.

Клода не радовало нынешнее состояние. Он был слаб, как новорождённый котёнок, даже не мог приподняться, а в глазах прыгали чёрные точки. Однажды он уже чувствовал себя так – во время похода в Святую землю, где его тоже сразила лихорадка от полученной от неверного раны. Тогда ему было лишь десять лет, и он служил простым оруженосцем графа де Жуиньи. Когда сей рыцарь выронил свой меч в пылу одной из стычек, бывший начеку Клод ворвался в самую гущу тел, пробираясь к своему патрону. Ему удалось помочь выбраться графу, но сам при этом был ранен в живот, и тогда провалялся, сотрясаемый лихорадкой, в течение целой недели, прежде чем пошёл на поправку.

А сколько времени прошло сейчас? Клод и предположить не мог.

Ему необходимо набраться сил. После чего отыскать Тристана и мадемуазель Бринье. Ведь без его помощи они не сумеют избежать всех опасностей, подстерегающих их в пути. Особенно, если эти самые опасности преследуют их по пятам с очевидным намерением умертвить.

Он отчего-то не сомневался, что его спутники живы, но времени терять, разлёживаясь здесь, не следовало. И Клод стал думать над тем, каким бы образом их разыскать. Пока в голову ничего не приходило, но он был рад уже и тому, что в его голове вообще стали появляться связные мысли, а не один только порождаемый тяжёлым прошлым бред.

Спать уже не тянуло, а просто лежать было не в характере Клода. И, несмотря на боль в правом боку, эхом разносящуюся по всему телу, и трещавшую при малейшем движении голову, он принял сидячее положение.

Закрыв глаза, потому что перед ними вдруг всё поплыло, Клод стал мерно вдыхать и выдыхать воздух, собирая все свои силы, чтобы встать на ноги. И только он упёрся руками в тюфяк, на котором лежал, полный намерения оттолкнуться, как его прервал спокойный, старческий голос.

– Я рад, что вы пришли в себя, сын мой.

Клод резко открыл глаза и повернул голову вправо, к двери. На пороге кельи стоял тот самый священник, который сказал ему о том, где он сейчас находится. Клод ничего не ответил, только продолжал смотреть на него.

Тот вздохнул и прошёл внутрь. За ним следовал мальчик возраста Тристана с подносом в руках. Клод не успел ещё увидеть его содержимое, но желудок его уже скрутило при одной только мысли о еде.

Похоже, священник понял это. Он жестом отпустил мальчика, когда тот оставил свою ношу на полу рядом с Клодом, а затем обратился к самому Клоду, сказав, чтобы тот сначала утолил голод. Клод не заставил просить себя дважды, и уже через минуту еды на подносе не осталось. Ему стало гораздо лучше, и теперь он был полностью готов к тому, чтобы услышать от священника ответы на все свои вопросы.

– Я нахожусь в обители святого Франциска, – утвердительно сказал он, вперив взгляд в священника, – но как я сюда попал?

– Мы вас нашли неподалеку, – чуть помедлив, пояснил святой отец. – Вы были ранены в правый бок и в голову. Последнее ранение и поспособствовало тому, что вы пробыли в лихорадке пять дней…

– Пять дней?! – выпалил Клод, даже подавшись вперёд от этой новости. Резкое движение отозвалось острой болью во всём теле.

– Это не самый большой срок, – заметил священник. – К тому же, вы были при смерти ещё вчера. Вы должны быть благодарны богу за то, что остались жить, несмотря на очевидное…

– Я благодарен, – отрезал Клод.

Он понимал, что не имеет права так грубо разговаривать со святым лицом, да и просто с человеком, который пять дней заботился о нём, не давая умереть. Но сейчас Клод не мог сдержать глухого раздражения, вызванного тем, что прошло уже столько времени… Что могло случиться за это время? Всё, что угодно! А он все эти дни провалялся без дела в келье.

– Я полагаю, мы должны представиться друг другу, – прорвался в его мысли голос священника. – Отец Бенедикт. – После чего он многозначительно взглянул на Клода, вынуждая и его ответить.

– Называйте меня просто Клод. – Он видел, что отец Бенедикт хочет задать ему какой-то вопрос, но опередил его. – Когда я буду в состоянии уйти отсюда? Сегодня? Завтра?

– Вы слишком торопите время, – сказал священник. – Послезавтра. И то – если на это будет воля Господа.

Клод отрицательно мотнул головой и твёрдо сказал, будто лишь от его слов всё зависело:

– Завтра.

Отец Бенедикт ничего на это не ответил, но подошёл к нему ближе.

– Не хотите ничего мне поведать? – поинтересовался он. – В бреду вы говорили о многом… Например, о том, что должны кого-то спасти.

При первых его словах Клод застыл, гадая, как много он успел рассказать в своём состоянии. Но не спрашивать же об этом прямо, и потому Клод ответил лишь на последнее утверждение.