Софи Барнс - Наедине с герцогом

Энтони заметил, как она разозлилась, но тут же взяла себя в руки. Впрочем, улыбка леди Харриет стала немного натянутой, когда она ответила:

– Примите мои извинения, ваша светлость. Я лишь надеялась исправить недоразумение. Но, по всей видимости, вы заняты… Мне остается пожелать вам всего хорошего.

Леди Харриет развернула лошадь и поскакала прочь, и Энтони вздохнул с облегчением. Ей пора понять, что все ее двусмысленные попытки завоевать его вызывают у него только ярость. Оставалось лишь надеяться, что в конце концов леди Харриет уяснит себе: у нее нет шансов соперничать с девушкой, которая в данный момент находилась в экипаже.

Забравшись внутрь, Энтони виновато улыбнулся Изабелле, занимая свободное место напротив нее, рядом с ее отцом. По ее настороженному взгляду он видел, что леди Харриет удалось опять выбить ее из колеи, но девушка изо всех сил старалась не подавать виду.

– Как поживает ваша сестрица? – поинтересовался герцог в надежде переключить внимание Изабеллы на более приятные темы, чем мысли о возмездии.

Она широко улыбнулась.

– Как обычно, озорничает.

– В воскресенье, когда мистер Робертс заглянул на чай, она поменяла местами соль и сахар, – пробормотал сидящий рядом с Энтони мистер Чилкотт. – И должен сказать, что яблочный пирог уже не показался гостю таким же вкусным, как обычно.

Энтони нелегко было сдержать улыбку. Юная Джеми явно вносила свою лепту в то, чтобы помочь ему отвадить мистера Робертса от дома Чилкоттов.

Однако миссис Чилкотт не находила в этом ничего забавного, и, несмотря на то что Энтони от души радовался тому, что мистер Робертс давился невкусным пирогом, он слишком хорошо понимал ее чувства: выходки Джеми не нравились ее матери.

– Стоит ли говорить, что за свои проделки Джеми была наказана, – ей запретили выходить из комнаты. К тому же она обязана была помогать Марджори в кухне.

– Жаль, что меня там не было. Вот бы увидеть выражение лица мистера Робертса! – усмехнулась Изабелла. Ее глаза радостно блестели.

– А вас не было за столом? – удивился Энтони.

При мысли об этом он вздохнул с облегчением. Он испытывал ужасное раздражение, когда представлял, как они вдвоем с мистером Робертсом сидят за столом и пьют чай.

Изабелла несколько неловко заерзала на сиденье и наконец упрямо повернулась к окну, явно не желая отвечать.

– В тот день Изабелле нездоровилось и она оставалась в своей комнате, пока мистер Робертс не ушел, – объяснила миссис Чилкотт, подозрительно глядя на дочь.

Энтони вспомнил, в каком настроении Изабелла выбежала из книжной лавки, – и на душе у него потеплело. Не сводя глаз с девушки, щеки которой стали пунцовыми, он произнес:

– Какое счастье, что мисс Чилкотт так быстро поправилась.

В тот день он разбередил ее раны – Энтони не сомневался в этом, потому что Изабелла тоже выбила его из колеи. Поэтому теперь он испытал невероятную радость, узнав, что она не стала развлекать мистера Робертса, как будто между ней и Энтони ничего не произошло.

С каждым сказанным словом, с каждым прикосновением связь между ними крепла. Радовало и то, что Чилкотты наконец стали относиться к герцогу благосклонно. Он предпочитал не думать о том, что они толкают свою дочь к побегу, – в его голове уже не раз появлялась эта мысль. Нет, будет намного проще, если он станет официальным женихом Изабеллы, и, насколько он понимал, больше с этим сложностей не возникнет.

На следующее утро Энтони проснулся – и увидел за окном голубое небо. Лучи солнца проникали в спальню. Его вчерашняя беседа с мистером Робертсом оказалась гораздо проще, чем он ожидал, и теперь Энтони пребывал в невероятно приподнятом настроении. На самом деле он был приятно удивлен тем, как легко мистер Робертс отказался от Изабеллы, едва Энтони сообщил ему о том, что сам заинтересован в женитьбе на ней. Зная мистера Робертса, можно предположить, что он, вероятнее всего, захотел избежать осложнений, которые могла повлечь за собой борьба за женщину. Он вел себя с Энтони и мистером Чилкоттом чрезвычайно гостеприимно и обходительно, даже предложил им свои лучшие сигары и коньяк.

Камердинер помог Энтони облачиться в светло-коричневый сюртук, бежевые бриджи и темно-коричневые ботфорты. Жилет он надел в тон сапогам. Герцог положил часы в карман и спустился вниз, где его уже ожидала герцогиня.

– Ты сегодня такой красивый! – восхитилась она, откладывая газету, и отхлебнула чаю. – Уверена, леди Изабелла будет покорена.

Ее таинственная улыбка заставила Энтони улыбнуться в ответ.

– Очень на это надеюсь, матушка. Не знаю, что я сделаю, если она и на сей раз мне откажет.

– Она не откажет тебе, мой дорогой, – заверила его мать. – Всем очевидно, что она к тебе неравнодушна.

– Я тут же дам тебе знать, как только получу ответ, – сказал герцог. – Когда я буду делать ей предложение, ты, вероятнее всего, уже будешь на пути в Лондон.

В десять часов герцогиня в сопровождении Гударда выехала из дома. Энтони велел Фелпсу сказать конюхам, чтобы те седлали его любимую лошадь, – через полчаса он выезжает. Он закончил чаепитие, ненадолго встретился с секретарем и в конце концов отправился в Моксли. Сегодня он не будет спешить. Он обдумает то, что скажет Изабелле, будет смаковать каждую секунду, чтобы потом иметь возможность вспомнить этот день в мельчайших подробностях.

Когда Энтони, погруженный в мечты (рядом с ним Изабелла, а вокруг резвятся их ребятишки), въехал в городок, он совершенно не обратил внимания на неодобрительные взгляды. Как не обратил внимания и на нежелание продавщицы помочь ему в покупке темно-синих перчаток, которые приглянулись Изабелле, когда мистер Робертс настоял на том, чтобы она купила зеленые; на выражение лица цветочницы, когда он выбирал большой букет нарциссов. Если эти женщины желают сидеть с кислыми минами, это их право. Ему никто настроения не испортит.

Но, казалось, половина города стала перешептываться за его спиной, когда он открыл калитку дома Изабеллы и направился по дорожке к входной двери, и герцога охватило беспокойство, словно плащом укутало. Он попытался стряхнуть его, пытаясь уверить себя, что, скорее всего, по городу поползли слухи о его предстоящем предложении руки и сердца, поэтому все жители Моксли с нетерпением ждут ответа мисс Чилкотт. Возможно, ему и удалось бы убедить себя в этом, если бы неожиданно кто-то не крикнул.

– Шлюха! – раздался вопль, и его тут же подхватили остальные.

Энтони почувствовал, как в его венах закипела кровь. Этому могло быть только одно объяснение, и имя ему – леди Харриет.

Всей душой герцог желал обернуться и встретиться лицом к лицу с обидчиками Изабеллы, но здравый смысл одержал верх. Если он станет всех бить (как чешутся кулаки!), ничего хорошего из этого не выйдет. Таким образом он защитит лишь свое имя. Изабелле же будет еще более неловко. Должен быть другой выход.