Софи Барнс - Наедине с герцогом

Энтони заметно нервничал, входя в зал для собраний под руку с Изабеллой (рука которой была затянута в подаренную герцогом синюю перчатку). Родители девушки следовали чуть позади. Они приехали последними, и теперь взгляды присутствующих были прикованы к ним. Чилкотты и герцог заняли скамью у двери. Энтони почувствовал, как руки у него стали липкими, а сердце учащенно забилось. Боже, он чувствовал, что сейчас с ним случится сердечный приступ.

– Вы в порядке? – тихим шепотом спросила его Изабелла, наклоняясь ближе.

– Все хорошо, – выдавил он из себя. Слова с трудом пробились через стоявший в горле ком.

Изабелла не поверила герцогу, потому что тут же встревоженно нахмурилась.

Энтони старался думать о чем-нибудь другом, чтобы успокоить нервы. Его мысли переключились на Изабеллу, на трудности, с которыми ей пришлось столкнуться. Даже сейчас, когда они сидели рядом, изо всех сил пытаясь держать себя в руках, Энтони слышал шепот. Все взгляды были направлены на Изабеллу. Даже самому уверенному в себе человеку захотелось бы броситься к ближайшей двери, которая находилась справа от Изабеллы. Просто чудо, что девушка продолжала сидеть.

– Что ж, начнем, – произнес отец Грин, местный приходской священник, выходя перед собравшимися в роли председателя. – Как я понимаю, Флемминги хотели бы выступить с предложениями…

– Если хотите знать мое мнение, то мы не можем продолжать это собрание, пока его не покинет падшая женщина, – здесь присутствуют дети! – Это произнес незнакомый Энтони мужчина.

Раздались одобрительные возгласы и аплодисменты.

– Она позорит наше общество! – добавила какая-то дама, подливая масла в огонь. – Можно лишь поблагодарить Господа за то, что мистер Робертс узнал правду, пока не стало слишком поздно.

– Как ты можешь такое говорить, Милли?

Энтони повернул голову, услышав голос Изабеллы. В нем было столько негодования. Девушка вздернула подбородок – пусть эта Милли заберет свои слова назад. Черт побери, как же Изабелла была прекрасна, когда стояла, защищаясь, перед горожанами! По ее глазам было видно, какую боль она испытывает.

– Ты же знаешь меня всю жизнь, – продолжала Изабелла, – и все же с легкостью, без всяких доказательств поверила гадостям обо мне.

Милли тут же почувствовала себя неловко, но в этот момент еще одна женщина возразила:

– О вашем постыдном поведении стало известно из достоверного источника, мисс Чилкотт. А что касается отсутствия доказательств, тут вы ошибаетесь. Есть свидетель, который видел, как вы за свои услуги брали деньги.

– И кто это? – спросила Изабелла, не сдвинувшись с места, но крепко сжав руки в кулаки. – Кто это видел, миссис Гаррисон? Я хотела бы сама поговорить с этим человеком.

В зале зашептались. Кое-кто пожал плечами. Но тут миссис Гаррисон вновь заговорила:

– Это не важно. Дело в том, что ваша репутация подмочена. А кто это видел, совершенно не имеет значения.

– Я сидела с вашими детьми, когда у них было воспаление легких, миссис Гаррисон, а вы не могли оставить работу и сидеть с ними сами, – прошептала Изабелла. – Как вы можете быть такой жестокой? – Она заговорила громче: – Как вы все это можете?

К чести собравшихся горожан, теперь они устыдились по-настоящему.

Энтони сжимал и разжимал кулаки. Ему не было нужды смотреть на Изабеллу, чтобы видеть, что она вся дрожит, потому что он чувствовал ее дрожь всем телом, однако смелости ей было не занимать. Она оставалась на своем месте. Он повернул голову, чтобы найти взглядом ее родителей, и увидел, как они побледнели. Энтони ободряюще улыбнулся им, но, казалось, это нисколько их не успокоило. Кто-то еще что-то добавил. Энтони изучал присутствующих. Он нашел глазами мистера Робертса. Его губы были угрюмо сжаты, глаза потемнели от злости. А потом герцог увидел самодовольную ухмылку леди Харриет. Он заметил, как радостно блестели ее глаза. Энтони вскочил и бросился вперед. С него хватит!

Изабелла, дрожа всем телом в присутствии обвинявших ее людей, наблюдала за тем, как Энтони приближается к отцу Грину. Подходя к председателю, герцог выглядел как человек, готовый на все, даже на убийство. Когда они прибыли сюда, Энтони казался очень взволнованным, именно поэтому Изабелла решила уберечь его от обращения к присутствующим и заговорила с ними сама. Теперь она смотрела на Энтони как на человека, готового ради нее убить дракона. Ее охватило простое и сильное чувство – Изабелла ощутила, что ее сердце вот-вот разорвется от любви к нему. Какие бы сомнения ни одолевали герцога по пути сюда, казалось, теперь они уступили место злости, настолько сильной, что она могла испугать даже самого храброго из мужчин.

Разумеется, громкие голоса обвинителей стихли, когда горожане увидели, как герцог направляется к председателю. Один за другим они шарахались от него, садились на место и отводили взгляд, опасаясь навлечь на себя его гнев. Но Изабелла боялась, что, как бы жители Моксли ни боялись герцога, мнение собравшихся о ней останется неизменным. Честно говоря, она радовалась, что здесь нет позорного столба, поскольку была уверена, что присутствующие испытали бы дикую радость, глядя на то, как она горит на костре.

Что бы Энтони ни сказал, что бы ни сделал, ничего уже не изменишь. Слухи расползались по городу. Леди Харриет выиграла. Господи боже! Изабелла сама слышала, как какая-то женщина уверяла, будто она увела у нее мужа и будто он не смог купить еды, потому что все свои деньги отдал Изабелле, расплатившись за доставленное удовольствие. Слухи множились. Она погибла.

Не сводя глаз с Энтони, Изабелла затаила дыхание, не в силах угадать, что он затеял. Герцог стоял неподвижно, обводя своими темными глазами зал. Он встретился с ней взглядом. Энтони держался с уверенностью настоящего герцога, но Изабелла не верила в его спокойствие, – его волнение выдавало то, что он едва заметно раскачивался с пятки на носок. Энтони нервничал так же, как и в ту минуту, когда они приехали сюда, возможно, даже сильнее, потому что сейчас он стоял на виду у всех и взгляды присутствующих были прикованы к нему. Это была его ахиллесова пята – больше всего герцог боялся публичных выступлений. Именно по этой причине он отказывался занять место в парламенте.

Сердце Изабеллы затрепетало. Ей хотелось вскочить и броситься к Энтони, поддержать в его смелой попытке выступить перед собравшимися. Он делал это ради нее. Изабелла никогда не думала, что сможет полюбить его еще сильнее, но ошибалась, – этого самоотверженного поступка оказалось достаточно, чтобы растопить ее сердце. Однако, когда девушка инстинктивно подалась к нему, он едва заметно качнул головой, чтобы ее остановить.