Герцель Давыдов - Мариадон и Македа

— Истина всегда останется истиной, и время над ней не властно. Ваш отец следовал наставлениям священников, и поэтому успех соседствовал с ним. Он проводил многие часы в молитве и постах, чтобы побороть в себе дурные наклонности и сделаться достойным служению богу.

— Во время правления моего отца страна не была столь большой, процветающей и могущественной, и он мог себе позволить увлекаться религией. Наши люди занимались только скотоводством, земледелием и ремеслами, а сейчас мы стали центром торговли и караванных путей, у нас самая сильная армия на земле. Совсем недавно были куплены у египтян колесницы для армии, что во время правления моего отца не представлялось возможным. И если дела и дальше будут идти так хорошо, то мы обзаведемся своим флотом, чтобы открыть и морскую торговлю. Финикийцы готовы нам его построить. За время моего правления, мы из простой земледельческой страны, погрязшей в войнах, превратились в процветающее царство. И все это моя заслуга, я сумел подписать мирные и торговые соглашения с нашими бывшими врагами, сделав их союзниками.

Садок молча слушал царя.

— И ты позабыл, но именно мне, а не моему отцу было отведено построить храм, и это говорит, что я выше людей и религии. Если следовать вашей религии, я должен целый день молиться и ничего не делать, не посещать соседних царств, никого не видеть. Кто за меня все это будет делать? Кто будет содержать многочисленных священников, состоящих у тебя на службе, и их семьи, кто будет заботиться о безопасности границ? Все это процветание в нашем царстве благодаря мне и моим хорошим отношениям с правителями и купцами. Всего этого не было при правлении отца.

Садок не возражал.

— Я вас содержу, строю множество молельных залов и храмов по всему царству. И если вы не можете уберечь меня от жрецов царицы Савской, если вы их так испугались, то зачем вы тогда мне нужны? Ответь мне, Садок, если вы не в состоянии уберечь меня, то зачем содержать столько священников? Пускай они, как и все подданные, обрабатывают землю, торгуют или воюют, а в свободное время молятся.

— Великий царь, мы не боимся их жрецов и наши сердца полны верой в единого бога. Но мы хотим предостеречь вас от ошибки, вы же знакомы с военным искусством и прекрасно понимаете, что легче бороться с врагом, когда он за стенами крепости, но когда он внутри, ест и пьет за вашим столом, то он может легко опоить вас и ваше сердце, проникнуть в покои и овладеть вашей короной.

Видя все это, Юд-Юд, незаметно для глаз людей, подлетел и что-то прошептал Соломону. Правитель, пребывал в некотором недоумении, вдруг словно очнулся. Он поднялся со стула и, повернувшись к первосвященнику спиной, сказал:

— Садок, я выслушал твои рекомендации и думаю, что ты сильно преувеличиваешь силу царицы и ее жрецов. Я уже не юноша, какого может прельстить красота и сладкие речи, за годы правления мне пришлось многое повидать. Тебе должно быть известно, что мне покорилось множество женских сердец и уверяю тебя, что мне, царю Урушалемскому, Соломону, не составит труда очаровать Македу, царицу Савскую. Наш союз и признание ею единобожия станет очередной победой Урушалемского царства. Это возвеличит меня среди всех властителей земных.

Повернувшись в сторону Садока, царь продолжил:

— А если, как ты утверждаешь, ее кмарим представляют опасность, то вы, как мои духовные стражники, на то и есть, чтобы оберегать меня от воздействий других жрецов и благословлять на успех. Если вы не способны, то зачем мне вас всех содержать? Зачем я столько средств выделил на воздвижение храму богу. Я все чаще вспоминаю слова военачальника Мариадона, коего вы так недолюбливаете, что священники стали меньше заниматься своими прямыми обязанностями и стремитесь принимать за меня все решения. Если ты первосвященник, то продолжай заниматься религией, думаю, что с делами царства справлюсь и без тебя.

— За последние годы вашего общения с Мариадоном вы изменились. Ваше отношение к религии и духовенству стало меняться и, стоит заметить, не в лучшую сторону. Под его влиянием вы стали резко отзываться о духовенстве. Вспомните наставление вашего отца о наиважнейшей роли религии в царстве. Царь Давид, даже отправляясь на войну, часть воинов оставлял молиться нашему богу, и поэтому был непобедим.

— Военачальник Мариадон не молитвами, а армией защищает наши земли и пока не проиграл не одного сражения.

— Урушалемское царство оберегают не Мариадон и его войска, а наши ежедневные молитвы богу.

— Тебе так не нравится Мариадон, поскольку он самостоятелен. Он равнодушен к религии и всем этим обрядам и, что больше всего вас раздражает, его призыв отделить духовенство от влияния на царя.

Сделав пару шагов, Соломон продолжил:

— И знаешь, я день ото дня прихожу к мнению, что он прав, что духовенство пытается заменить собой власть. Мне уже двадцать пять лет, а я самостоятельно даже царицу к себе пригласить не могу. Вы, как маленького ребенка, продолжаете меня оберегать и наставлять, думая, что я буду и дальше покорно выполнять ваши рекомендации. Моему терпению пришел конец, и с сегодняшнего дня я единолично буду решать, что мне делать и кого приглашать.

Садок, до этого дня заменявший Соломону отца, был раздосадован таким сильным желание молодого правителя добиться самостоятельности. Он, как и другие верные подданные, верой и правдой служили ему и желали самого лучшего. Надеясь остудить пыл царя и вразумить его, он, подняв голову, сказал:

— Мой господин, в вас с каждым днем все больше растет гордыня, а как вы знаете, — это грех.

— О каком грехе ты говоришь, грехи это для простых людей, а я великий владыка Урушалема, помазанник божий.

Садока это разозлило. Он видел что правитель, воспитанный им в лоне единобожья, готов из-за этой Македы перечеркнуть все начинания. Он понимал, что лучше сейчас соблюсти спокойствие:

— Да, господин, в величие Урушалема есть ваша заслуга, но мы считаем, это все благодаря богу, и именно наши каждодневные молитвы помогают стране процветать.

— Пускай благодаря богу. Но этот самый бог посадил меня на трон, и ты вместе с пророком Нафаном помазал меня. Разве не так?

— Так, повелитель.

— И именно мне поручено богом воздвигнуть храм и стать правителем Урушалемским. Подданные должны мне подчиняться.

— Да, мой господин.

Садок опечалился, все его аргументы не имели для Соломона никакого значения. Первосвященнику стало ясно, что царь решил во что бы то ни стало покорить сердце властительницы Савской, и все увещевания бесполезны.

Властитель продолжал:

— Садок, я принял решение единолично, и оно окончательное. Македа прибудет во дворец на празднование Песаха, и я сегодня же распоряжусь, чтобы подготовили приглашение для нее.