Ньевес Идальго - Черный Ангел

— Дамы, мне страшно влезать в ваши игры, — самоотверженно защищался Мигель, — я боюсь за себя.

Вероника негромко рассмеялась, в последний раз оглядела статуи и ушла, пожав плечами. Келли подбежала к Мигелю и уселась к нему на колени. Он обнял девушку за талию и поцеловал в шею.

— На самом деле статуи чудесные, — сказала она. — Сколько ты заплатил за них?

— Лучше не спрашивай, — проворчал Мигель. — Они понравились тебе, я их купил, вот и всё.

Именно так все и было. Два дня назад, гуляя по городу, Келли была очарована двумя скульптурами, но не решилась попросить их — Мигель и так дал ей очень многое. Однако интерес девушки к статуям не прошел для де Торреса незамеченным, и как только они вернулись в поместье, Мигель послал Роя купить их. Испанец был несказанно доволен, видя, как вспыхнула от радости Келли, когда распаковывали полюбившиеся ей творения.

— Ты слишком балуешь меня, капитан.

— Ты так думаешь?

— Вот-вот.

— Просто я хочу видеть на твоем лице светлую улыбку вместо нахмуренных бровей, принцесса.

— О-о-о!

— Ты становишься очень миленькой, когда злишься, но когда улыбаешься, ты прекрасна. К тому же, это всего лишь деньги.

— Если ты и дальше будешь сорить деньгами, как сейчас, то вскоре тебе придется вернуться на свой “Черный ангел” и выйти в море, а мне это ничуть не нравится.

— Это мое ремесло.

— Которое ты должен бросить. И Тимми тоже должен оставить это дело.

— При чем тут этот молокосос?

— Знаешь, я много думаю о нем.

— Э, да я в опасности, — пошутил Мишель.

— Тимми еще маленький, он не должен плавать на корабле и крутиться в тавернах среди подавальщиц, проституток и пьяных драчунов.

— Он, вроде, не жаловался.

— Мигель, Тимми считает себя взрослым мужчиной, но ему ведь не исполнилось даже пятнадцати. Ему нужно было бы ходить в школу, готовить свое будущее. Тимми — смышленый мальчик, он все схватывает на лету. Он заслуживает, чтобы ты дал ему шанс, ты так не думаешь?

Мигель насупился. Обходиться на корабле без этого мальчишки? Определенно, это даже в голову ему не приходило.

— Там видно будет, — ответил он, спустив Келли с колен, и вышел.

Девушка подумала, что она проиграла это сражение, и очень удивилась, когда к ужину пришел не только Мигель, но и Тимми. Парнишка, казалось, чувствовал себя неловко в подобающей случаю одежде.

— Какой же ты красавчик, Тимми, — сказала Келли мальчугану и поцеловала его в щеку, заставив, как всегда, покраснеть.

Во время ужина Мигель говорил о каких-то ремонтных работах на фрегате, и Тимми оживленно обсуждал их вместе с капитаном. Подали второе блюдо, и Мигель, несколько раз преподав парнишке урок хороших манер за столом, неожиданно заявил:

— Мадмуазель думает, что ты должен пойти в школу. — Парнишка аж поперхнулся глотком только что выпитой воды. — Она хочет, чтобы ты был настоящим кабальеро, — как ни в чем не бывало продолжил Мигель, — и считает, что палуба фрегата не самое лучшее место для твоего воспитания.

— Но мне нравится плавать, капитан. Не желаю я ходить ни в какую школу!

— Мне тоже не хотелось бы сделать из тебя того, кто я сейчас, сынок, и я не буду это делать, — заключил Мигель. — Я запишу тебя в пансион месье Дюрана, и по выходным ты сможешь приезжать в “Прекрасный мир”.

На Тимми обрушилась вся вселенная. Капитан уже не ценит его, он ему больше не нужен. Тимми вскочил из-за стола, глаза его наполнились слезами.

— Если ты не хочешь, чтобы я был рядом с тобой, я найду другую команду. Капитан “Краб” возьмет меня на свой корабль.

— Сядь и закончи ужин, молокосос. Ни на какой другой корабль ты не пойдешь, приказ не обсуждается, и не спорь со мной, иначе я задам тебе хорошую трепку, положу себе на колени и отлуплю.

Сердце Келли переполняла любовь к Мигелю. Когда с ужином было покончено, она увела Тимми и поговорила с ним отдельно. Девушка растолковала парнишке, что капитан вовсе не хотел отделаться от него, напротив, он собирался сделать из него полезного человека, и ради этого даже готов был отказаться от его неоценимой помощи на корабле. Выходя из дома, мальчишка был убежден, что в целом мире не было ни одного человека такого, как капитан де Торрес.

— Все еще дуешься? — спросил Мигель, обнимая обнаженное тело Келли, лежащей среди скомканных простыней.

— Нет, теперь я боготворю тебя, — Келли поцеловала Мигеля в грудь. — Спасибо.

Мигель обнял девушку за талию и положил ее себе на живот. Она лукаво затаилась перед его более чем готовым к делу мужским достоинством.

— Думается мне, я заслуживаю награды, мадмуазель, — охрипший от желания голос Мигеля вогнал Келли в дрожь. Она наклонилась к груди Мигеля и поцеловала его. Длинные, густые волосы девушки отделили обоих от реального мира, закрыв их в волшебном, колдовском мирке. Мигель задохнулся от этого страстного, властного и томительного поцелуя.

— И я собираюсь наградить Вас, капитан, — прошептала Келли.

Они сплелись в жарком объятии, подобно двум изголодавшимся друг по другу людям, как делали это много раз до этого. Они целовали, лизали, кусали друг друга, увлеченные древней любовной игрой, побежденные и побеждающие.

Гораздо позже, когда свет утренней зари окрасил горизонт в пурпурные тона, Келли уснула в объятиях своего обожаемого испанца самой счастливой женщиной на свете…

Неожиданно разразился жуткий ураган, будто вырвавшийся из границ ада. Небо скрылось, превратив день в ночь, словно сама природа взбунтовалась, натравив на остров яростный ветер и низкие черные тучи, изрыгавшие потоки воды. Эта буря была самой сильной из тех, о которых вспоминали люди, живущие на островах. Жители боялись, что многие дома на Гвадалупе и Мартинике не устоят под напором стихии.

Корабли были крепко-накрепко пришвартованы к причалу, чтобы разбушевавшееся море не швырнуло их на скалы, и все же “Миссионер”, “Черный Ангел” и некоторые другие суда были повреждены. Многие дома превратились в руины: их крыши слетели, ставни исчезли, многочисленные пальмы были сломаны или выдраны с корнем. Вихрь тащил за собой домашнюю утварь, животных, людей, словом, потери были более чем значительные.

Ураган пронесся вблизи от “Прекрасного мира”, так что в поместье не досчитались поголовья скота, уток и кур, а также пострадала добрая часть черепичной крыши амбара и ограда на северной стороне имения.

Вместе с Арманом и Роем Мигель чинил всё, что требовало срочного ремонта, а Келли, Вероника и Лидия наводили порядок внутри жилища. Некоторые окна в доме были напрочь сорваны с петель, и повсюду царил невообразимый хаос.

Перемазанный грязью с ног до головы Мигель вошел в дом. В руках он держал соломенную шляпу, его волосы были всклокочены, а сам он был зол, как тысяча чертей. Однако настроение испанца резко изменилось, когда он увидел заплаканную Келли.