Лиз Карлайл - Красивая, как ночь

— Может, я увидел, как Лоу собрался нажать на курок? А может, я считаю, что в какой-то степени обязан брату за все, что он делал? Может, Лоу просто раздражал меня? Выбирай любую, Хелен. В каждой из причин есть доля истины.

Хелен стиснула его дрожавшие пальцы.

— А я думаю, ты хотел снять бремя убийства с плеч брата, — возразила она. — Ведь правда? Мы оба знаем, что Кэм никогда просто так не причинит человеку вреда. Но он собирался убить Лоу, потому что у него не было выбора. Из-за меня.

Бентли высвободил руку и прижал ладонь ко лбу, словно у него болела голова.

— Я думал, что Лоу успеет выстрелить первым, — наконец сказал он, глядя в окно.

— И ты сам в это веришь?

Бентли снова устремил на Хелен непроницаемый взгляд.

— Черт возьми, да откуда мне знать? Но я абсолютно уверен, что чувство вины терзало бы моего брата. Святой Кэмден — образец ответственности! — тихо хмыкнул Бентли. — Да, он постоянно чувствует ответственность за семью. А я совершенно безответственный. Что мне еще один грех? Какая разница? — Он провел рукой по всклокоченным волосам и опять наполнил свой бокал.

— Думаю, ты несправедлив к себе, Бентли. Но оставим этот спор для другого времени и места. — Она поднялась и, обойдя стол, встала у него за спиной.

У нее разрывалось сердце от боли за мальчика, который не знал детства, не испытал материнской любви. Как и за человека, пытавшегося заменить ему мать и отца.

Положив руки на плечи Бентли, она поцеловала его в макушку.

— Спасибо, что спас мне жизнь. И в этом нет сомнений.

— Хелен… — Он повернул голову и неуверенно посмотрел на нее. После долгих колебаний Бентли все же решился. — Послушай… есть кое-что еще. То, что знаю я и чего не знает Кэм. Пока не знает. — Он тяжело вздохнул. — Это связано с тем, почему Лоу похитил Ариану. Наверное, ты догадалась. — Она молча кивнула. — Когда Ариана вырастет, ей может быть нелегко. Она… может услышать разное… Жестокие вещи. Но она никогда не должна услышать… — Он покачал головой то ли не в силах, то ли не желая продолжать.

— Что человек, любивший ее и воспитавший как собственного ребенка, убил ее отца? Ты это хочешь сказать? — У Хелен даже ноги задрожали от внезапной догадки. — Господи, я не подумала об этом. Как же мудро ты поступил, Бентли. Я бы никогда не назвала это безответственностью.

Он не успел ответить, потому что дверь распахнулась и вошел Кэм. Его сапоги глухо стучали по полу, когда он, не отрывая взгляда от Хелен, направился к ней. В руке он держал большую седельную сумку, которую тут же поставил на стол.

Бентли приподнялся, но Кэм положил руку на плечо брата, останавливая его.

— Дознаватель ушел, — сказал он. — Расследование состоится чуть позже, но это простоя формальность. Сегодня нужно подписать еще несколько бумаг, а потом мы сможем отправиться домой. Все вместе. В Халкот.

Хелен облегченно вздохнула и успокаивающе сжала руку Бентли. Юноша смотрел куда-то невидящим взглядом, и Кэм тихо произнес:

— Иди наверх, Бентли, в комнату, что рядом с комнатой Арианы. Тебе нужно поспать. Скоро все закончится.

Хелен оторвала взгляд от Бентли и с тревогой взглянула на Кэма.

— Мисс… э… Куини все еще присматривает за Арианой?

Тот с кривой усмешкой кивнул.

Бентли резко оттолкнул стул.

— Да, я, пожалуй, оставлю вас, — сказал он с деланной непринужденностью. — Мне не мешало бы принять ванну и поспать.

Дверь закрылась со щелчком, и не успела Хелен подняться, как очутилась в сильных руках Кэма. Он вздрогнул всем телом, когда сдерживаемые до сих пор чувства хлынули наружу, ломая все преграды.

— О Господи, — хрипло прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы. — О Господи, Хелен! Я боялся, что потерял тебя.

Она слегка отстранилась и, заглянув ему в глаза, увидела, что все заслоны исчезли, оставив его беззащитным и отчаявшимся. Это был взгляд, полный нескрываемой боли. Хелен уже видела его в ту ночь, когда родители разлучили их.

В ту ужасную ночь их навеки связал прощальный взгляд, полный желания, страха и обещания вечной любви. И эта любовь не умерла, правда?

Если у нее и были какие-то сомнения относительно чувств Кэма к ней, они растворились под напором его губ, припавших к ее губам в поцелуе, который был жадным, решительным и требовательным. Хелен нетерпеливо просунула руки под его сюртук, заскользив ладонями по сильным мускулам, наслаждаясь исходящей от него силой.

Долгие мгновения Кэм целовал ее, открыто заявляя на нее свои права. Наконец, отстранившись, шагнул к столу, развязал один из кожаных седельных мешков, небрежным движением вытащил сверток в коричневой бумаге и развернул его. Изумрудно-зеленый шелк заструился по столу, спадая каскадом на стул, где только что сидел Бентли.

Хелен обескураженно посмотрела на него.

— Что это?

— Я хотел, чтобы из него было сшито твое свадебное платье, Хелен. Я всегда мечтал, чтобы у тебя было зеленое шелковое платье, ты же знаешь. Оно будет отлично смотреться вот с этим. — Кэм взял ее левую руку и надел кольцо с полудюжиной изумрудов.

Хелен сразу узнала его, словно давнего друга. Кэм поднес ее руку к губам. Под глазами у него залегли усталые тени.

— Если у тебя больше нет ожерелья, это не страшно, Хелли. Мы закажем копию.

— Оно у меня, — дрожащим голосом возразила она.

Кэм вздохнул с явным облегчением, несомненно, оценив, какая это была жертва с ее стороны. Если бы она продала ожерелье, то сто раз могла бы перекрыть крышу своего старого домика.

— Я также получил в Лондоне особое разрешение на брак, Хелен. Я знаю, что обещал не давить на тебя, но я тогда говорил неправду.

Хелен подняла на него глаза, затуманенные слезами.

— Мы поженимся немедленно, — твердо сказал он. — До отъезда из Солсбери. Я не стану ждать, это напряжение просто невыносимо. Поэтому мы обвенчаемся завтра утром в соборе. Я уже обо всем договорился. Ты слышишь? И к черту мой траур. А зеленый шелк… ну, что ж, прости. Наденешь его как-нибудь потом.

Слезы все подступали и подступали, Хелен открыла рот, чтобы дать согласие, но Кэм заставил ее умолкнуть новым поцелуем.

— Не надо слов, Хелен, слышишь, — проворчал он, прижимаясь лбом к ее лбу. — Я чертовски устал спорить о том, что давно предначертано нам судьбой. Нашей единственной ошибкой было то, что мы сомневались друг в друге. Теперь, какие бы новые испытания ни уготовила нам жизнь, а их, думаю, будет немало, мы все преодолеем вместе. И тебя будет защищать мое имя. Так что ничего не говори, Хелли.

— Совсем ничего? — спросила она, прижавшись макушкой к его подбородку. — Вообще никаких слов?

Кэм тихо и обреченно засмеялся.

— Вижу, ты и на секунду не хочешь подчиниться, да? Ну, что ж, очень хорошо. Скажи его!