Джо Беверли - Тайны ночи

— И никто не посоветовал вам подождать?

— Все были так же растерянны, как и я. — Она заглянула ему в глаза, спокойные и понимающие. — Это было очень давно.

— Но сейчас аукнулось.

— И слава Богу. Если бы не тот несчастный случай, мы бы с вами никогда не встретились.

— Странная логика, но в общем, все правильно. — Помолчав, он добавил:

— Жаль, что вы сразу мне не доверились. Разве я не заслуживаю доверия?

На глазах ее заблестели слезы.

— Тайна не моя. Я не могла рисковать. Прошу вас, Бренд, не выдавайте меня. Пострадаю не только я, но и…

— Знаю. — Он смахнул слезинку с ее щеки. — Пострадает сэр Дигби. И Венскоут. И Уэнслидейл.

— Эдвард не должен ни о чем догадаться.

— Эдвард уже догадывается. — Увидев ее встревоженный взгляд, он добавил:

— Не о вашей беременности, а о вашем прелюбодеянии.

— Он готов подозревать в грехе даже монаха-отшельника, живущего в одинокой пещере. Но он никогда ничего не докажет, если вы ему не поможете.

Она не пыталась его искушать, но ее присутствие уже было искушением. Его Далила! Любимая, единственная… и недоступная. Бренд хотел ее соблазнить, но даже если бы ему удалось поколебать ее твердую волю, не мог же он овладеть ею в супружеской постели, где даже поцелуй показался бы низостью.

Лорд убрал руки и отошел, борясь с собой.

— Я не выдам вас, даю слово. Поверьте мне хотя бы на этот раз. Но вы недооцениваете Овертона и коттеритов. Сэр Дигби обещал своему племяннику, что больше не пустит его в дом. Проследите, чтобы он исполнил свое обещание.

Розамунда положила руку на живот.

— Он может сделать что-то плохое?

— Кажется, он возомнил себя карающей Божьей десницей. Вы преступаете закон, и для такого рода преступлений наверняка есть какое-то наказание. Ему остается только доказать вашу вину.

— Без вас он ничего не докажет.

— Тогда он, возможно, попытается покарать вас сам. Мне по-прежнему хочется увезти вас отсюда — просто чтобы защитить.

Роза гордо вздернула подбородок. Такая милая, такая решительная!

— Я буду бороться. Здесь мой дом, Бренд. Мое поместье. Я вросла корнями в эту землю, как розовый куст в саду.

Умом он все понимал, но глупое сердце отказывалось слушать доводы рассудка.

— Если бы не было сэра Дигби или ребенка…

— Но они есть.

При этих решительных словах у Бренда перехватило дыхание. Он положил руки ей на плечи.

— Мое молчание имеет цену.

Съежившись под его цепкими пальцами, она прошептала:

— Какую же?

— Если вы не беременны, если что-то сорвется и вы захотите попробовать еще раз, позовите меня. Обещайте. Я отдам вас сэру Дигби и Венскоуту, миледи, но я ни за что не отдам вас другому, случайному мужчине.

Розамунда закусила губу и кивнула, глотая слезы.

— Кроме вас, мне никто не нужен, — прошептала она.

Его так и подмывало спросить про ее супружеские отношения. Что, если Дигби еще требует от нее чего-то на этой большой старой кровати? Он намекал на свою немощь, но это еще не значило, что он не пытается ее преодолеть. Впрочем, Бренд не имел права задавать такие вопросы. И боялся услышать не тот ответ. В голове его билось, точно птица в клетке: «Моя, моя…»

Но она не его. И никогда его не будет.

Разум возобладал над страстью. Бренд отпустил девушку и пошел к двери. Задержавшись на пороге, он оглянулся:

— Я полагаю, это конец.

Она кивнула, уже не сдерживая слезы, которые ручьями катились по шекам.

— Прощайте, Бренд Маллорен.

— Как мне вас называть? Рози?

— Это мое детское имя. Меня зовут Розамунда, но я хотела бы, чтобы вы звали меня Роза, как Диана.

— Да пребудет с вами Господь и моя любовь, Роза Овертон.

Бренд открыл дверь, проверил, нет ли кого в коридоре, и ушел. Сэр Дигби храпел внизу, развалившись в просторном кресле. У ног его лежали охотничьи собаки. Бренду хотелось растолкать толстяка, сказать ему, чтобы он берег себя ради жены. Но другая половина его души желала сэру Дигби смерти, причем немедленной, чтобы он больше никогда не лег в свою супружескую постель.

Тем не менее, оставив сэра Дигби в покое, он оказал последнюю услугу своей даме: велел слугам подготовить карету сэра Дигби и его лошадь, а сам отправился на поиски Эдварда Овертона. Коттерит сидел на скамейке в чудесном саду — саду Розы — и читал свою Библию.

— Даже бесполезные цветы могут быть приятной компанией, не так ли, мистер Овертон?

Овертон закрыл книгу, заложив пальцем страницу.

— Дышать Божьим воздухом полезно для здоровья, лорд Бренд.

— Я уезжаю, и вы поедете со мной.

Мужчина насторожился:

— С какой стати?

— Сэр Дигби просил вас уехать. Я предлагаю вам свою компанию.

— Я не собираюсь уезжать из поместья, которое считаю своим домом.

Бренд вырвал у него Библию, положил ее на скамью и рывком поднял Овертона на ноги.

— Вы считаете поместье своим будущим домом. А сейчас вы поедете со мной, даже если для этого мне придется привести вас в бесчувственное состояние.

Овертон выпучил глаза. Щеки его покраснели.

— Да как вы смеете! И почему, собственно, суетесь не в свое дело? Помогите! Эй, кто-нибудь! Сюда!

— Неужели вы думаете, что кто-то из местных придет вам на помощь? — Он встряхнул Овертона. — Предупреждаю: у меня так и чешутся руки вас побить.

— Вы не посмеете… — прошипел Овертон, но не стал сопротивляться, когда Бренд потащил его к карете, только попросил захватить его Библию.

Слуги видели, что хозяйского племянника силком волокут в карету, но ни на мгновение не прервали своих занятий.

Бренд захлопнул дверцу, ибо у него не было желания несколько часов терпеть общество Овертона.

— А мои вещи? — вскричал коттерит, высунувшись из окна кареты.

— Уже уложены и погружены в ящик для багажа. Впрочем, как истовый ученик Христа, вы не должны тревожиться о каких-то бренных вещах.

Бренд запрыгнул в седло своей лошади и невольно усмехнулся в ответ на одобрительное подмигивание кучера.

Роза наверняка смотрела сейчас в окно, но он поборол желание поднять голову. Единственное, чем он мог ей сейчас помочь, — это постараться не навлечь на нее подозрений.

Лорд не оглядываясь покидал Венскоут и свою теперь уже не таинственную даму.

Они проехали Аррадейл без остановки. Бренду хотелось поговорить с Беем, попросить его, чтобы он прекратил свое расследование и оставил все мысли о мести. Однако сделать это на обратном пути из Венскоута все равно что поднять флаг, на котором крупными буквами написано: «Я ее нашел». К тому же он сомневался, что брат прислушается к его просьбе. Бей всегда жил только своим умом.

Дорога в Лейберн прошла в грустном и сладком тумане грез. Роза Овертон. Розамунда. Он бормотал ее имя себе под нос, как влюбленный поэт. Роза мира. Прекрасная Розамунда, которая по прихоти короля попала в лабиринт. Попала в ловушку…