Джо Беверли - Тайны ночи

— Но мне нравится возиться с лошадьми, Дигби. — Розамунда вдохнула вечерние ароматы и вдруг закружилась, радуясь жизни и красоте природы.

— Э, Рози, поосторожнее! Я вряд ли удержу тебя, если ты повалишься от головокружения!

Она остановилась и улыбнулась:

— Ты скоро сможешь носить меня на руках. Только к тому времени я стану огромной, как слон!

Они засмеялись. Розамунде и в самом деле было хорошо. Дигби теперь выглядел намного лучше, и ей казалось, что его здоровье поправляется, хотя он и жалуется на невкусную пищу и отсутствие спиртного.

— Ты так окрепнешь, что сможешь даже участвовать в бегах, — добавила она.

Супруг громко расхохотался:

— Ну ты хватила, милая! Я даже в молодости в бегах не участвовал.

По дороге он развлекал ее историями о своих юношеских подвигах. Она жалела, что не знала его в те годы, но жизнь все равно была прекрасна.

Почти прекрасна.

О грустном Розамунда старалась не думать.

Напротив, она даже поддерживала отношения с Брен-дом в виде невинной переписки.

Первое письмо было адресовано Дигби. Бренд поблагодарил его за гостеприимство Венскоута, как того требовал этикет, и попросил разрешения иногда писать леди Овер-тон насчет лошадей.

Розамунда сначала отнекивалась, но Дигби обрадовался, и она решила, что никакой опасности нет. Отныне она доверяла Бренду и знала, что он не раскроет их тайны. Он просто хотел общаться — так же, как и она.

Пока от него пришло два письма, на каждое из которых она ответила. Роза читала Дигби письма Бренда и показывала ему ответы — «на случай, если он захочет что-либо добавить». Впрочем, она заранее предупредила Бренда, что муж в курсе их переписки.

Иногда она спрашивала себя, не глупо ли так безоглядно доверять ему, но доверие ведь зародилось не во вдовьем доме, а в спальне, где он не стал ее целовать.

Розамунда догадывалась, что ему, как и ей, до смерти хотелось этого, тем более что он впервые увидел ее лицо.

Но не было даже попыток. А значит, этому человеку можно доверять — во всем и всегда.

Его письма бередили ей душу, но она все равно радовалась им. Для нее это была единственная, драгоценная связь с любимым, а он имел право знать, как дела у его ребенка. Она напишет ему про роды, сообщит пол и имя. Если переписка не прервется, он сможет годами следить за жизнью своего ребенка.

Ребенка, которого он так щедро ей подарил — не в минуты страсти во вдовьем доме, а когда уехал из Венскоута, не споря и не оглядываясь.

Спустя две недели после посещения Венскоута Бренд сидел в гостиничном баре и пил пиво с местным фермером, договариваясь о покупке пары превосходных баранов. Посреди разговора в зал вошел его брат. Собеседник Бренда, Билл Стэллинг, тут же насторожился. Бей на многих действовал подобным образом — не пугал, не вызывал отвращения, просто лишал спокойствия.

Пока Бей шел к их столику, Стэллинг поспешно закончил разговор и удалился. Маркиз занял его место, отодвинув в сторону недопитую кружку, и сообщил:

— На следующей неделе я возвращаюсь на юг.

— Ты уже разобрался с Новой Республикой?

Ротгар взял орех из вазочки на столе и пальцами раздавил скорлупу.

— Хорошо, — кивнул Бренд. — У тебя есть доказательства убийства?

— Доказательства? Нет, но у меня есть картина преступлений. Географически все смерти произошли на севере, поэтому их было трудно расследовать.

— Но только не тебе с твоей широкой агентурной сетью.

— Совершенно верно. Кроме того, я выяснил, какие лекарства закупали сектанты для своей аптеки.

— Опиум?

— Это самое простое решение. Страшно подумйть, какие снадобья способен приготовить человек, искушенный в медицине.

— Ты собирал рецепты?

Губы Бея скривились в усмешке:

— Я вижу, ты неплохо меня знаешь! Когда я представлю все факты королю, отпадут все сомнения. Тем более что последним сотрапезником всех жертв был один и тот же коттерит.

— В этом деле замешан Эдвард Овертон?

— По уши! Этот ханжа работает помощником аптекаря в имении «Роустон Глиб». Он присутствовал за столом каждого из умерших, включая его кузена Уильяма.

Бренд постарался ничем себя не выдать. Занимаясь делами коттеритов, Бей наверняка нашел время для расследования обстоятельств похищения брата. Но виновников не обнаружил. Теперь Роза вне опасности. Ей не угрожают ни Эдвард Овертон, ни Бей.

— Но у меня не случилось апоплексического удара, — заметил он. — Интересно, почему?

— Жертвы тщательно отбирались. Все убитые были мужчины, предрасположенные к такому исходу. Молодой здоровый человек с большими связями — совершенно другое дело. С тобой им пришлось разыграть несчастный случай.

— И что же они мне подсыпали?

— Я подозреваю, это был яд, которым они потчуют своих членов, несогласных с порядками секты! В его состав входят опиум и некоторые другие компоненты. Вызывает глубокий долгий обморок, а после — болезненные ощущения. Обморок на время выводит неугодного из игры, а боли удерживают его от дальнейшей борьбы.

— Меня бы они точно удержали.

— Еще одно важное средство подчинения.

Бренд засмеялся:

— Ты тем не менее умеешь подчинять и без этих жестоких мер.

— Тогда странно, что люди частенько отказываются выполнять мои приказы. — Бей откинулся на спинку кресла. — Занимаясь этим расследованием, я увидел опасную оборотную сторону власти. Насколько я могу судить, Джордж Коттер начинал так же честно, как и Уэсли.

— По-моему, он честен и сейчас. В нем нет коварства, — заметил Бренд, хоть и догадывался, что Бей говорит не только про главу коттеритов, но и про себя самого. Власть растлевает.

— Возможно, Коттера держали в неведении, — согласился Бей, — но скорее всего он не гнушался любыми средствами для достижения своих божественных целей.

— Очень жаль, если так. Мне нравятся многие его суждения.

— Ты слишком великодушен.

Бренд пожал плечами:

— По-твоему, это грех?

— Зло должно быть наказано.

— Очень ветхий завет. А как насчет «подставь другую щеку»?

— Один из самых трудновыполнимых советов Иисуса. Но с другой стороны, мне, как богатому человеку, приходится пролезать сквозь игольное ушко, так что мелкие детали едва ли имеют значение. Может быть, в рецептурном справочнике коттеритов я найду эликсир уменьшения.

Бренд покачал головой. У брата весьма странное настроение.

— Значит, меня отравили и бросили умирать на пустынной дороге. — Он вернулся к вопросу о своем похищении. — Если бы я пролежал в той канаве всю ночь, то к утру точно был бы трупом.

— Маллоренам следует отблагодарить загадочную даму, которая тебя спасла.

Бренд отхлебнул из своего бокала.

— Она назначила цену за свои услуги, и я заплатил.