Мэри Бэлоу - Надменная красавица

– Это было бы идеально. Ну просто идеально! - воскликнула графиня, увидев входящего в ее гостиную мужа. До обеда оставалось еще немного времени, но она уже была во всем блеске вечернего туалета, в ярко-синем платье и тюрбане, вооруженная новым набором колеи на пальцах и крупными сапфирами на шее.

Граф ухмыльнулся.

– Я что-то не слышал, что он ищет жену, сердце мое, - сказал он.

Его супруга небрежно взмахнула рукой и прищелкнула языком.

– Ни один мужчина не ищет жену, пока не находит ее, - ответила она. - Разве ты когда-нибудь слышал, чтобы мужчина признавался, что ищет себе невесту? Конечно, нет. Мужчины тщеславные существа и боятся получить отказ. Но это идеально, дорогой мой. Я чувствую это. И конечно, Лестер совсем ей не подходит. Не понимаю, как я могла подумать о нем.

Граф опустился на маленький диванчик, осторожно разложив полы фрака, чтобы не помять их.

– Ты знаешь, что я хочу нашей дорогой Диане только добра, - сказал он. - Она была хорошей женой бедному Тедди. Но я не уверен, что это то, что надо.

– Конечно, именно то, - заверила она. - Поверь мне, дорогой мой, это прекрасная пара. И Джеку нужен кто-то, кто бы помог ему остепениться. Тридцать один год - и все еще не женат. Его стоит пожалеть.

Граф потер подбородок.

– Насколько мне известно, если дело касается женщин, то у него дурная репутация. Это совсем не то, чего мы желали бы для Дианы, моя дорогая. Я бы не хотел видеть ее несчастной. И кроме того, я не знаю, согласится ли она. Помнишь, как мы удивились, когда пять лет назад она выбрала Тедди?

– Тедди был святой, - сказала графиня.

– Но надо признаться, выбор ее был неожиданным для всех. Она никогда не выйдет замуж за распутника, прости, что называю вещи своими именами.

– Значит, она перевоспитает его, - не задумываясь ответила графиня. - Из раскаявшихся распутников, как говорят, получаются самые лучшие мужья.

– Ты это знаешь по собственному опыту? - поинтересовался супруг, ущипнув ее за щеку, когда она села рядом с ним.

– Глупости! - воскликнула она. - Ты был просто немного сумасбродным, мой дорогой. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь называл тебя распутным. Но вот после свадьбы ты был идеальным мужем. Лучшего я не могла бы и желать.

– И ты полагаешь, что Диана с Джеком могут быть счастливы, как и мы? - улыбнулся он.

Она на минуту задумалась.

– Да, - убежденно сказала она. - Между ними пробежала искра, дорогой. Я ясно видела это в тот момент, когда Клодия представляла ему Диану. Определенно была искра, хотя они почти не говорили друг с другом. Я немедленно займусь этим делом. Можешь ожидать объявления еще до того, как все разъедутся через три недели.

– Бедняга Джек, - тихо усмехнулся граф. - Если бы он только знал, что дни его холостяцкой жизни сочтены. Интересно, насколько упорно он будет сопротивляться.

– Потом он будет благодарить меня, - сказала графиня. - Вот увидишь. Конечно, вот так сразу он не придет ко мне, чтобы поблагодарить, потому что я поведу дело так тонко, что он не сразу поймет, что своей невестой он обязан мне.

– А Диана? - спросил он.

– Диана, вероятно, уже влюблена в него, - ответила графиня. - Какая женщина, если ей еще нет тридцати, может посмотреть на Джека и не влюбиться в него? Он почти непозволительно красив и неотразимо обаятелен. Какое сочетание. Просто нельзя такого допускать. Граф снова ущипнул ее щеку.

– С каждой минутой я все сильнее тебя ревную, - сказал он.

– Дорогой мой, каким глупым ты иногда бываешь. Но он идеально подходит нашей Диане. Просто идеально. А что мы можем сделать для Эрнеста? Ему уже двадцать восемь.

– Это совершенно, совершенно невыносимо. - Диана наклонила голову, чтобы Бриджет могла застегнуть жемчужное ожерелье на ее шее, свадебный подарок Тедди, его единственный дорогой подарок за всю их совместную жизнь.

– Он, наверное, тоже смущен, мэм, - предположила Бриджет, похлопав хозяйку по шее в знак того, что закончила свое дело. - В конце концов, это он ошибся комнатой, а не вы.

– Смущен? Он? - Диана с возмущением взглянула на отражение горничной в зеркале. - Да он просто наслаждался моей растерянностью. Поклонился и нахально поднял бровь, и еще осмелился насмешливо посмотреть на меня. - Она поправила жемчуг на шее, взглянула в зеркало и с негодованием добавила: - И он назвал меня Дианой.

– О, мэм! - Бриджет была потрясена.

Он получал удовольствие от этой ситуации. Я видела. Я знаю, что он за тип. Слишком хорош собой, чтобы быть хорошим человеком. Думает, что он мечта каждой женщины. Думает, что стоит ему пальцем поманить - и женщина побежит к нему. Воображает, что, приподняв бровь, он может заставить меня краснеть, говорить глупости и хлопать ресницами. Должен быть закон, разрешающий джентльменам поднимать одновременно обе брови, но никогда одну. Определенно должен.

– Он очень красивый джентльмен, - заметила Бриджет.

– Вот этого тоже не следует позволять, - сказала Диана. - Джентльменам, если они красивы, нельзя позволять бегать на свободе и разными способами разбивать женские сердца. Сердца других женщин, я хочу сказать. Хорошо, что пять лет назад я провела в Лондоне сезон, Бриджет, и знаю все о таких джентльменах, как он. Теперь ты, вероятно, понимаешь, почему я вышла замуж за преподобного Ингрэма.

– Он был ангелом, - без колебания заметила Бриджет. Диана встала и посмотрела на свое отражение в большом зеркале.

– Да, я чувствовала себя с ним очень спокойно, Бриджет. Он бы не поднимал бровь и не смотрел с усмешкой на леди, в чью постель он случайно попал однажды ночью. Он бы поступил как джентльмен и умер бы от стыда.

Да, мэм, - сказала Бриджет. - Похоже, я очень скоро подерусь с его камердинером, честно предупреждаю вас. Задрал кверху нос, когда мы встретились внизу, вот что он сделал, как будто я какой-то грязный и противный червяк. Мерзавец! А я горничная у леди. А не грязь под чьими-то сапогами.

– Нет, конечно, - согласилась с ней Диана, чувствуя себя не в ладах со всем окружающим миром. - А ты понимаешь, что все это значит, Бриджет? Это значит, что мой деверь лорд Кренсфорд и мистер Лестер Хаундсли и были теми идиотами, которые чуть не опрокинули нас в канаву. Как я не догадалась об этом, мы ведь находились всего в десяти милях от Ротерхэм-Холла? Могу поспорить на что угодно, что вожжи были в руках его милости. Тедди часто говорил мне, что его брат входит в азарт, только когда правит гоночным экипажем. Но это был не азарт. Это была безответственность. Он даже не знал, что он натворил. Таких кучеров надо вешать, заявил он мне. Ладно! - Она вложила в последнее слово все свое презрение.

– Вы очень мило выглядите, мэм, - сказала Бриджет, с восхищением глядя на белое шелковое платье хозяйки.