Надин Миллер - Сватовство по ошибке

– Тристан меня не обесчестил. Он не сделал ничего такого, чего следовало бы стыдиться! – возмущенно воскликнула Мэдди. – Он самый достойный и честный человек из всех, кого я знаю!

– Он – бастард без гроша в кармане… да еще и один из шпионов Каслри! Я не допущу, чтобы моя дочь стала женой подобного ничтожества! Если ты выйдешь за него замуж, от тебя отвернутся все! Ты тоже превратишься в ничтожество!

Мэдди пристально взглянула отцу прямо в глаза:

– Прошу тебя, папа, давай окончим этот бесполезный спор. Мы с тобой не виделись слишком много лет, и мне не хочется, чтобы мы расстались вновь только из-за того, что наши мнения не во всем совпадают. Я знаю, какой муж мне нужен, и твердо могу сказать, что граф мне не подходит. Я выйду замуж только за того человека, которого люблю. И даже если тебе он не нравится, я нахожу его самым достойным, из всех возможных кандидатов на мою руку.

– Но захочет ли этот твой достойный бастард жениться на тебе, если я отправлю его брата в долговую тюрьму, а его приемную мать и сестру выгоню на улицу? Сомневаюсь. Насколько я что-либо понимаю, ты успела привязаться к этим людям… равно как и этот, с позволения сказать, кандидат, учитывая все, что они для него сделали.

Мэдди в ужасе уставилась на отца.

– Неужели ты сделаешь такую ужасную вещь только из-за того, что хочешь настоять на своем любой ценой?

– Дело не в том, что я хочу настоять на своем, – угрюмо возразил Харкур. – Хочешь, верь, хочешь, не верь, но я люблю тебя всем сердцем, Мэдди, и я пойду на все, чтобы удержать тебя от ошибки, которая перечеркнет все, что я для тебя сделал.

Мэдди охватила бессильная, мучительная ярость.

– Если ты заставишь меня согласиться на этот брак, который мне отвратителен, я буду всю жизнь ненавидеть тебя, папа!

– Что ж, мне придется пойти на этот риск. Все лучше, чем беспомощно смотреть, как моя единственная дочь рушит свою жизнь. – Упрямо выставленная вперед нижняя челюсть Калеба Харкура свидетельствовала, что он говорит вполне серьезно. – А если ты сомневаешься, что у меня хватит силы воли и средств, чтобы уничтожить твоего достойного бастарда и его драгоценную семейку… что ж, можешь испытать меня, – зловеще добавил он. – Но прежде подумай, как следует. И подумай вот еще о чем: Тристан Тибальт с самого начала был посвящен в мой план. И был его добровольным исполнителем. И в тот момент, когда ты, по твоему выражению, отдала этому “достойнейшему из мужчин” свое сердце, он прекрасно сознавал, что тебе предстоит стать женой его брата!

Как осужденный, приближающийся к виселице, Тристан плелся через анфиладу залов Уинтерхэвена в гостиную, где, по словам Калеба Харкура, Мэдди ждала его для разговора.

Он не сомневался в том, что его ждет; уши его до сих пор горели от предположений Харкура насчет причины, по которой его дочь отказывается от долгожданной помолвки.

Гарт был в панике, леди Урсула слегла в постель с приступом мигрени, а Кэрри заперлась в библиотеке и горько рыдала. Все согласились с Харкуром, что раз Тристан был, так сказать, “камнем преткновения”, то ему и расхлебывать кашу. Теперь все рассчитывали на то, что он сможет урезонить Мэдди. Но никто и не подумал хотя бы посоветовать ему, как этого добиться. И никто, кроме Кэрри, не догадывался, что совершить это чудо Тристану придется вопреки своему самому страстному желанию.

Глубоко вздохнув, Тристан постучал в дверь гостиной и, войдя, увидел, что Мэдди сидит на стуле, чинно сложив руки на коленях и склонив голову. Она подняла голову, но в глазах ее не было гнева – только скорбная покорность и невыносимая грусть… такая же, какая в тот момент сжимала сердце Тристана.

Мэдди взглянула в его лицо.

– Папа сказал, что вы все время знали, что я должна стать женой вашего брата. Это правда? – спросила она, сразу беря быка за рога, на что Тристан и рассчитывал.

– Да.

– Почему вы мне не сказали?

Тристан прикрыл за собой дверь. К черту приличия! Это дело касалось только его и Мэдди и не предназначалось для посторонних ушей.

– Перед тем как я покинул Лондон, ваш отец взял с меня клятву, что я буду держать в тайне его план. Если бы я мог знать, чем это обернется, я ни за что не стал бы давать такой клятвы.

– Я так и думала. Я не могла поверить, что вы в состоянии добровольно солгать мне… или даже просто умолчать о такой важной вещи. Теперь я понимаю, почему вы говорили, что честь запрещает вам посягать на собственность другого мужчины.

При виде ее невеселой улыбки сердце Тристана снова заныло от боли… хотя ему и было так приятно узнать, что Мэдди по-прежнему безоговорочно доверяет ему. Он не мог не восхититься в очередной раз ее мужественным и преданным сердцем.

– Значит, я поступила глупо, что влюбилась в тебя? – грустно спросила она.

– Нет, Мэдди! Не говори так! – Тристан понимал, что откажется от нее, потому что выбора у него не оставалось… но ничто не заставит его солгать ей. Ничто… даже верность Гарту. – Даже если влюбляться глупо, любимая моя, то мы оба совершили эту глупость, – нежно добавил он.

Слезинка скатилась по щеке Мэдди и упала на стиснутые руки.

– Что ж, хоть какое-то утешение. Так мне будет легче переносить одиночество. – Мэдди глядела в лицо Тристана, не отрываясь, словно пыталась запомнить каждую его черту. – Полагаю, вам тоже не удалось разубедить моего отца?

– Я даже пытаться не стал. У него предубеждение против бастардов… особенно против нищих бастардов. Я готов был убить этого негодяя на месте… но я понимаю, что он желает вам только добра.

– Мой папочка дурак! – заявила Мэдди. – Но он преисполнен благих намерений, и сейчас у него все козыри на руках… и я достаточно хорошо его знаю, чтобы не сомневаться: он разыграет эти козыри, если я откажусь выйти замуж за графа.

Она покачала головой, словно все еще не в силах поверить в обрушившееся на нее несчастье.

– Как досадно, что благонамеренные дураки губят счастье своих близких гораздо чаще, чем настоящие злодеи. – Она рассеянно разглаживала пальцами складки своего платья.

– Мне нравится ваш брат, – добавила она. – Кому не понравился бы такой добрый, кроткий человек? Я не могу стать причиной его гибели… Но я окажусь для него совершенно ужасной женой, а это очень грустно. Ведь он заслуживает того, чтобы его любили по-настоящему, а не просто терпели. – Мэдди улыбнулась. – Зато для вас я стала бы идеальной женой. Думаю, даже мой змеиный язык не слишком бы вам досаждал. И ещё, подозреваю, если бы мы поженились, вам никогда бы не пришла на ум идея завести любовницу.

На чувственных губах Тристана невольно заиграла понимающая улыбка, и Мэдди догадалась, что он тоже вспоминает пылкие поцелуи, которыми они успели обменяться.