Надин Миллер - Сватовство по ошибке

– И это-то печальнее всего, – со вздохом подытожила Мэдди. – А к тому времени, как мой отец поймет, что он натворил, будет уже слишком поздно.

Еще несколько секунд она вглядывалась в дорогое ей лицо. Она полюбила этого человека не только за страсть, которую он пробуждал в ней, но и за непогрешимую смелость и честность. Сейчас он выглядел усталым и измученным, и Мэдди хотелось прижать его к груди и утешить, как утешала его графиня, когда он был еще маленьким мальчиком.

– Я люблю тебя, Тристан, – застенчиво проговорила она. – Прости… мне хотелось хоть один раз произнести эти слова.

– Я тоже люблю тебя, Мэдди. – Тристан стоял, не шевелясь на том же месте, где остановился, войдя в гостиную, словно от малейшего движения мог утратить над собой контроль.

Мэдди поднялась и подошла к нему:

– Я хотела бы получить свой второй поцелуй. Пожалуйста…

Тристан отступил на шаг, сжимая кулаки.

– Не проси меня об этом, любовь моя. У меня сердце разорвется на части от этого поцелуя. Ведь он будет для нас с тобой последним.

– Но я прошу тебя! – настаивала Мэдди. – Радость воспоминания об этом поцелуе скрасит предстоящие мне годы пустоты и боли.

– Ах, Мэдди, – простонал Тристан. – Ну что мне с тобой делать?.. И что я буду делать без тебя?

Заключив ее в объятия, он приник к ее губам в поцелуе, полном такой нежности и муки, что Мэдди почудилось, будто в ее душе в это мгновение зажглась свеча. Свеча, которая до конца ее дней будет гореть жарким, чистым и светлым пламенем.

Поцелуй кончился. Мэдди ласково коснулась пальцами щеки Тристана.

– А теперь ступай, – проговорила она, – пока мне не захотелось потребовать от тебя последний поцелуй. Ведь я дочь купца! И ты останешься передо мной в долгу. И где бы ты ни оказался в будущем, как бы ни распорядилась судьба, маленькая частичка тебя всегда будет принадлежать мне.

Помолвка Гарта Рэмсдена, пятого графа Рэнда, с мисс Мадлен Харкур была на устах у всех посетителей самых модных салонов Лондона в день, когда на страницах “Таймс” появилось соответствующее объявление.

Рэмсдены были не первым аристократическим семейством, которое ради спасения своего тонущего корабля награждало титулом дочь какого-нибудь богатого промышленника. Но графы Рэнда принадлежали к числу самых уважаемых династий, а Калеб Харкур к числу самых богатых английских купцов. И в глазах света этот союз обладал респектабельностью, которой были лишены предшествующие альянсы такого рода.

Как со смехом заметил Красавчик Бруммель, обращаясь к своим сотрапезникам у Уэйтерса: “Даже самые благородные ноздри становятся способны перенести вонь коммерции, как только над ними нависнет угроза нищеты”.

По настоянию леди Урсулы визит в Уинтерхэвен оказался недолгим.

– Как мне ни жаль расставаться с нашим дорогим Тристаном, – поясняла она всем, кто интересовался причинами такой спешки, – все же надо готовиться к свадьбе, а не тратить время на буколические услады.

– Вы совершенно правы, дорогая леди Урсула, – поддержал ее Калеб Харкур. – Я хотел бы, чтобы свадьба состоялась как можно скорее.

Мэдди не возражала. Для нее предстоящее событие было чем-то вроде удаления зуба: чем скорее будет покончено с этой болезненной процедурой, тем лучше. С Тристаном она уже попрощалась, в Уинтерхэвене ее больше ничто не удерживало.

Итак, Рэмсдены вернулись в Лондон всего через неделю после того, как отправились за город, – все, кроме графа, который предпочел следующие две недели провести в Уинтерхэвене с Тристаном.

Возвратившись в лондонский дом, Рэмсдены обнаружили, что графа и его невесту уже засыпали приглашениями на балы и рауты, на маскарады и музыкальные вечера, на пикники и венецианские завтраки. Калеб Харкур был на седьмом небе.

– Теперь вы видите, что я был прав! – заявил он в тот вечер, сидя в обществе леди Урсулы, Мэдди и леди Кэролайн в маленькой гостиной на втором этаже дома Рэмсденов. Он помахал перед носом у Мэдди пачкой приглашений. – Видишь, детка? Двери лучших лондонских домов уже распахнуты перед тобой. Скоро ты будешь на короткой ноге с графами и герцогами, а возможно, и с парочкой принцев. У тебя будет все, чего ты никогда не получила бы, останься простой дочерью купца.

Не отрывая взгляда от книги, которую она читала, Мэдди перевернула страницу.

– Вы, должно быть, путаете меня с моей матерью, сэр, – холодно ответила она. – В отличие от нее, меня титулы не интересуют.

Это были первые слова, которые она сказала отцу с того момента, как он поместил в “Таймс” объявление о ее помолвке.

– Все еще дуешься на меня? – спросил Харкур, нимало не обескураженный ее язвительным тоном. – Ладно, подождем, пока ты не станцуешь свой первый вальс с герцогом, и пока сам регент не поцелует тебе руку. Посмотрим, что ты тогда запоешь, детка.

– Наш Дорогой Калеб совершенно прав, Мадлен, – подхватила леди Урсула, откладывая список, гостей, которых она намеревалась пригласить на свадьбу, и поднимаясь из-за стола. – Как только вы справитесь с первым смущением, вы поймете, что попали в удивительно прекрасный мир, о каком не смели и мечтать. Только представьте себе, дорогая: с деньгами вашего отца и с титулом вы без малейшего труда станете хозяйкой одного из самых блестящих лондонских салонов! И как прекрасно это будет для всех нас!

– Разумеется, дорогая леди Урсула. Под вашим руководством Мэдди будет царить в лондонском свете, – проворковал Калеб Харкур, поднимаясь и подходя к графине. – А теперь давайте пройдем в библиотеку и обсудим планы подготовки к свадьбе. – Купец протянул руку миниатюрной графине. – Я хочу, чтобы эта свадьба стала самым блестящим событием сезона, и полностью полагаюсь на ваш вкус.

– Как вы любезны, дорогой Калеб, – промурлыкала в ответ графиня, и, обменявшись лучезарными улыбками, они покинули гостиную руку об руку.

– Когда мой папочка успел превратиться в “дорогого Калеба”, а графиня – в “дорогую леди Урсулу”? – осведомилась Мэдди у Кэролайн, когда эта парочка скрылась за дверью. – И как меня угораздило не обратить внимания на это чудесное преображение?

Кэролайн подняла голову от вышивки, над которой все это время старательно трудилась.

– Полагаю, ваши мысли просто были заняты другим. А вообще-то эти двое стали просто неразлучны с того самого момента, как была объявлена помолвка их детей. – Кэрри смущенно порозовела. – Только не судите маму слишком строго за то, что она поддалась планам вашего отца, мисс Харкур! Поймите, чтобы прожить тридцать лет в одном доме с таким чудовищем, как мой отец, она была вынуждена закрывать глаза на ужасную действительность и притворяться, что жизнь ее течет безмятежно и счастливо. Она настолько привыкла к самообману, что ей не составило труда убедить себя, будто вы с Гартом – идеальная пара. Не удивлюсь, если через пару дней она уже будет полагать, что вы с Гартом по уши влюблены друг в друга и что этот брак состоится по вашей доброй воле, а не по настоянию мистера Харкура.