Анна Бахтиярова - Корона Весны

— Ну у тебя и самомнение, Норда. Ой, прости. Норди. Скорее в Левии еще раз пепел посыплется, чем я приду к тебе на помощь. Я хотела добиться наказания для Вика. Если Альва выставит его на время из канцелярии, легче будет всем.

Дайра вспыхнула и не нашлась, что ответить. Впрочем, они уже дошли до покоев Северины, а продолжать разговор в присутствии Дронана, в одиночестве тоскующего у Королевской двери, белокурая стихийница посчитала лишним. Но Мари не собиралась облегчать ей участь.

— Что за история с прислуживанием «оборванцам»? — поинтересовалась она мимоходом, поправляя съехавший набок голубой плащ Лили — ни к чему провоцировать луженое горло Ее Величество с порога.

— Какая история? — оживился Дронан и расплылся в улыбке, почуяв запах «крови».

Но Дайру обоюдный интерес неприятелей ни капли не смутил. Она без труда взгромоздилась на любимого конька.

— Разумеется, вы, как всегда, узнаете новости последними, — заметила девушка снисходительным тоном. — В этом мерзком месте (если кто-то не понял, я говорю о срединной территории) скоро начнется светопреставление. Жителей Дворцов тоже вынуждают участвовать. Мамаша Волонтрэ — эта тупая курица — решила себя проявить. Но ей не хватает мозгов, чтобы сделать это с толком, не выставляя себя и других на посмешище.

Сердце Мари сделало двойное сальто. Вспомнились все последние события. Письмо Майи, разговор с Вестой, исчезновение Грэма. К несчастью, расспросить кудрявую вредительницу Ситэрра не успела. Двери в покои распахнула перекошенная Уна Эрнэ, срочно требуя от свиты выполнения рабских обязанностей.

Ее отвратительное Величество ждала подданных в главной гостиной, отделанной блеклым голубым бархатом с серебристыми выпуклыми снежинками. Восседала в обтянутом белыми шкурами кресле. Ноги в уродливых туфлях с бантами покоились на подставке с пуховой подушкой. Графин с красным вином на столике по правую руку был уже на две трети пуст. А болонка (этот одушевленный паучий атрибут) выглядела сегодня до странного печальной. Нос спрятался между передними лапами, но черные, похожие на бусинки, глаза внимательно следили за гостями, будто ожидали подвоха.

— Явились, — констатировала паучиха заплетающимся языком. — Наглецы. А этот где? — она громко икнула. — Главный мерзавец?

Дайра недоуменно приподняла брови. Мари с Дронаном переглянулись, не понимая, кого Королева наградила нелицеприятным эпитетом. Но упомянутый стихийник отозвался сам.

— Уж не обо мне ли речь, матушка?

Свита дружно подпрыгнула, паучиха поперхнулась вином.

Инэй Дората прислонился к дверному косяку позади и ждал, когда его присутствие заметят. Поверх традиционного костюма Король накинул легкий белый плащ, придающий ледяному облику чрезмерную официальность. Несмотря на насмешливую интонацию, синие глаза смотрели на мать сурово. Свиту Инэй предпочел не заметить. Вернее, не посчитал нужным на нее смотреть. Лишь сделал знак кистью, чтобы юные подданные убирались прочь.

— Стоять! — не согласилась с невербальным приказом сына Северина. Не то хотела посвоевольничать, не то побоялась остаться с отпрыском наедине.

— Как знаешь, — пожал плечами Король. — Меня не волнуют… э-э-э… декорации.

Мари захлестнул гнев. Зимой, во время памятного разговора о Яне — на каких-то несколько минут, стихийнице почудилось, что Инэй Дората не столь бездушен, как хочет казаться. Что за ледяным безразличием есть место светлым чувствам и живому сердцу. Однако теперь Его Величество раз за разом доказывал обратное. Насмехался, унижал. Издевался. С одной стороны, трудно было удивляться поведению сына такой матери, как Северина. С другой — за что-то же Короля любили Грэм Иллара и Роксэль Норлок, соглашались получать удары.

— Так о чем… — Королева снова икнула, — о чем ты хотел поговорить?

— Может, секретаря вернешь? Вряд ли Уна успела далеко уйти. Завтра ведь не вспомнишь ни единого слова, а свита не рискнет пересказать услышанное.

— Не надо секретаря, — отчеканила Северина почти без запинки. — Я не настолько…

— Пьяна? — развеселился Инэй, явно поставивший цель довести мать до белого каления.

— Стара! — рявкнула та, тряхнув наполовину пустым бокалом и расплескав вино. Уродливые красные ручейки побежали по белым кружевам наряда, напомнив выпуклые вены, но Северина их не замечала, старательно фокусируя взгляд на сыне.

— Что ж, раз ты так уверена в трезвости… — Король выдержал показную паузу (не слишком длительную, однако, его мать все же успела побагроветь), — …своей памяти, то хочу сообщить, что мы с Кирой выбрали день свадьбы. Она состоится первого июля.

— Что?! — Северина неуклюже подпрыгнула в кресле, затем попыталась вскочить, задев ногой взвизгнувшую болонку, но не удержалась и рухнула обратно. Пустой бокал с красными капельками на дне покатился по пушистому ковру. — Но ведь траур по Сентябрине не позволит устроить настоящее торжество! — возмутилась паучиха, пытаясь усесться ровно, но количество выпитого не позволяло сделать это с достоинством.

— Именно, — кивнул Инэй. — Я считаю лишним устраивать пиршество для всего Дворца на третьем по счету бракосочетании. Вдруг и ему не суждено стать последним. Кира согласна на праздник в узком кругу, и я признателен ей за понимание.

— Я против! — Северина попыталась стукнуть кулаком по подлокотнику, но промазала и рука смешно рассекла воздух. — Можешь не рассчитывать на мое присутствие!

— О! — Инэй театрально постучал себя по лбу. — С твоими пьяными криками совсем забыл сказать главное. Мне безразлично, как ты отнесешься к проведению свадьбы, матушка. Говоря «узкий круг», я имел в виду, что список гостей будет строго ограничен, и твое имя в него не попадет.

Мари прижала руку ко рту, будто ее тошнило. На самом же деле, попыталась скрыть душивший ее смех. Надо было видеть паучиху! Краснота сползла с отвисших щек, дыхание остановилось на несколько секунд — даже икота прекратилась! А глаза стали, как щелочки, но невероятно злобными. Кажется, Король подарил матушке еще один повод ненавидеть себя, а, может, даже убить — когда придет время, разумеется. Теперь паучиха будет еще сильнее умолять небо, чтобы Кира побыстрее родила сына.

Едва Инэй скрылся за дверью, подарив матушке клоунский кивок, Ее Величество принялась бесноваться всерьез. Затопала ногами, наступив на лапу болонке. Издала отрывистый звук, смахивающий на ржание лошади, но услышав, как взвизгнула собака, окончательно рассвирепела и наградила белую питомицу пинком. Та, взвыв, пролетела несколько шагов и приземлилась, ударившись мордой об пол.

— Ух, — испуганно выдохнул Дронан и попятился, почти оказавшись за спинами девушек. Дайра, напротив, попыталась сделать шаг вперед, но передумала в процессе и пошатнулась на месте.