Ольга Валентеева - Ромашка для ведьмы

— Слушай, Марьяна, а не о тебе ли песенка? — поинтересовался Ромашка, а я едва не подпрыгивала, стараясь разглядеть, кто поет, но, увы, за спинами посетителей ничего не было видно.

— Ведуньей, — по привычке поправила я, все-таки пробившись ближе к менестрелю.

Альберт икнул, отложил гитару и уставился на меня. А я подумала, что княжич-то изменился! Нет, он по-прежнему был хорош собой. Ясные глаза, темные кудри до плеч, мужественные черты лица. Вот только, судя по всему, Альберт был безнадежно пьян. Он стал старше, потерял былую грацию движений. Или так казалось из-за алкоголя?

— Ведьма! — радостно выкрикнул он.

— Где? — завертелись посетители, а я покраснела. Вот подлец!

— Марьяна — ведунья, — вмешался Ромашка. — А вам лучше пройти с нами, господин певец.

— Не пойду, — заупрямился тот, вцепившись в гитару. — Марьяна… ик… я искал тебя. Стой, негодная!

И попытался до меня дотянуться. Я взвизгнула и спряталась за Ромашкину спину, жалея, что сумка с экспериментальными зельями осталась под присмотром Бона. Вот бы сейчас зелье роста волос под руку попалось! И связали бы Альберта волосами. Впрочем, защищать меня Ромашке не пришлось. Княжич споткнулся и растянулся на полу. Гитара упала, жалобно звякнув, а зрители рассмеялись.

— Вот как напился, — сказал Ромашка.

— Да он тут каждый вечер пьет как не в себя, — поделился с ним розовощекий парень. — И поет про ведьму свою, и в каждой девушке ее видит. Знамо, сильно в сердце запала.

— Думаю, вы правы, — покивал Ромаш, а сам подхватил Альберта под одно плечо. — Марьяна, помогай.

Мне пришлось подхватить под второе, а в другой руке сжать гитару, и мы потащили княжича к выходу. Ох, тяжеленный! Хорошо бока наел на песнях.

— Слушай, Ромаш, а может, тут его бросим? — предложила я.

— Второй раз к духам не пойду, если пропадет, — буркнул тот. — Тащи.

И мы тащили. Прохожие оборачивались вслед. Кто-то смеялся, кто-то сочувственно вздыхал, а я чувствовала себя… нет, даже не лошадью, ослом. И зачем я в это ввязалась? Захотела послужить родине? А зачем Альбертине запойный князь? Прошлый в подобном, кстати, замечен не был. Но наше дело — дотащить Альберта до столицы, а там пусть Ромашкин папа разбирается сам.

Когда впереди замаячили двери гостиного дома, я возблагодарила всех богов. Ромашка тоже как-то сдавленно охнул. Все-таки большая часть веса Альберта пришлась на его плечи. А на пороге нас уже поджидал хозяин гостиного дома.

— За этого доплачивать будете? — спросил угрюмо. — Предупреждаю, за пьяного — двойной тариф, а то потом мебель ломают, денег за нее не добьешься.

— Будем, — пообещала я, — включите в стоимость комнаты.

И мы с Ромашкой потащили Альберта внутрь, пересчитали его ногами все ступеньки на лестнице и наконец ввалились в мужскую комнату. Слав и Итен уже были здесь.

— Ой, что это с ним? Убили? — взвыл Бон, взмыв под потолок.

— Живой он, — охнула я и бросила Альберта. Ромашка тоже его не удержал, и княжич рухнул на пол. — Пьяный только.

— Кто пьяный? Я не пьяный! — Альберт на миг открыл затуманенные глаза — и снова рухнул на пол, приложившись затылком.

— Мм, и это будущий князь? — с сомнением спросил Слав.

— Да, — «радостно» подтвердила я. — Он самый, женишок мой несостоявшийся. Ходит по миру и про предательницу-ведьму поет. Зараза!

— Кстати, о песнях. — Слав как-то настороженно и виновато посмотрел на нас. — Мы случайно встретились с Данелием, и он опять увязался за нами. Он сейчас девчонок песнями развлекает.

Я прислушалась. К счастью, стены в гостином дворе были толстые, иначе я бы сошла с ума от чужих вокальных талантов.

— Потом разберемся с Данелием, сейчас важнее княжич, — заявила друзьям. — Оставляю его на вас, пусть проспится, а я — к себе.

— А что сказать Данелию? По поводу Альберта.

— Что они оба спят на полу, — ответила я и вышла за дверь.

Бон вылетел следом, а из комнаты парней послышался богатырский храп. Вот так-то!

— Кажется, я начинаю понимать, почему ты так не хотела выходить замуж за этого типа, — ранним утром заявлял Ромашка.

Впрочем, в нашу комнату он сбежал еще ночью, хотел лечь спать на полу, но я подвинулась — мне не жалко. Поэтому проснулись мы рядом и тихонько шептались, чтобы не мешать Тишке, Любиме и Бону, который в очередной раз выбрал для сна ящик стола.

— Когда Альберт приезжал в наш замок, он не пил, — отвечала я. — Просто казался таким высокомерным! Как будто он делает великое одолжение, посватавшись именно ко мне, и я должна быть ему благодарна до конца своих дней.

— И ты благодарна? — рассмеялся Ромаш.

— Тише ты, девчонок разбудишь. Да, благодарна, потому что из-за него я уехала из дома, окончила школу, повстречалась с вами. Все из-за него.

— Тогда при случае скажу княжичу спасибо.

Я только улыбнулась. Да, не помешало бы, но почему Альберт застрял в Гусе и его никто не мог отыскать? Почему ведет такой образ жизни? Что произошло? Ответ на эти вопросы мог дать только сам Альберт, а он, увы, до сих пор сотрясал храпом всю гостиницу. Бедные Итен и Слав. Вот кому не позавидуешь. Стоит ли упоминать, что к завтраку парни спустились мрачными как сычи?

— Как спалось? — ласково спросила Тишка.

— Замечательно, — поморщился Слав.

— Отвратительно, — поддержал его Итен. — В следующий раз с княжичем и Данелием спите вы.

— Фи, как это неприлично, — возмутилась Любима. — Оставлять нас в компании двух полузнакомых мужчин.

К слову о Данелии, сказочник как раз появился на лестнице. Он зевал во весь рот, а заметив нас, радостно оскалился и помахал рукой. Вот неунывающий демон.

— Доброе утро. — Сказочник плюхнулся за стол. — Как я рад вас снова видеть! Так жалел, что мы расстались, не попрощавшись. Я за вчерашний день написал с десяток новых песен о злой разлуке и узнал столько же новых местных сказаний. У вас, вижу, тоже день прошел с пользой — вас стало на одного больше.

— Это наш друг Берт, — пояснила Тишка.

— Тот самый, которого вы искали?

— Да, — вместо нее ответила я. — И раз уж нашли, сегодня же отправляемся домой.

— Так и я с вами! — «обрадовал» Данелий. — Сказания я уже записал, с местными жителями пообщался, пора и честь знать. В столице скоро начнется ежегодный поэтический турнир, хочу на него успеть.

— Извини, ничего не выйдет. — Ромашка похлопал его по плечу. — Берт будет против.

— Но почему? Мы даже не знакомы.